Царица амазонок

К тому времени, когда Парис позволил Мирине отдохнуть, она была с головы до ног покрыта синяками и царапинами. Да, она стала куда лучше блокировать его удары и уходить от них, но только после того, как снова и снова получала «раны», в основном в предплечья и ноги, но иной раз и в ребра. Даже когда Мирина спотыкалась и падала, Парис не давал ей передышки, а хлопал ее по спине деревянным лезвием, пока она вновь не поднималась на ноги.

Наконец Парис смилостивился над ней, и Мирина со стоном упала на песок, не зная, найдутся ли в ней когда-нибудь силы, чтобы снова встать.

– Возьми. – Парис предложил ей воды, но Мирина была так измучена, что не смогла взять ее.

– А я-то думала, ты благороден, – проворчала она, ощупывая свой локоть. – А ты оказался таким жестоким. Когда ты дашь мне щит?

– Я что-то пропустил? – Парис опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку. – Хм… – Он осторожно ощупал синяк на локте. – А если вот так? – Он наклонился вперед и прижался к месту ушиба губами. – Так лучше?

Мирина уставилась на него, не зная, что ответить – «да» или «нет».

– Да? Ну тогда… – Парис вскочил на ноги, стряхнул с коленей песок. – Все зависит от тебя, гибкая Мирина. Мы ведь только-только начали.

В течение нескольких недель каждый день Парис ждал Мирину на песчаном пляже, чтобы продолжить тренировки, – иной раз утром, иной раз вечером, так, чтобы никто в имении не замечал ее отсутствия.

Оставаясь верным своим словам, Парис учил Мирину, как управляться с тем оружием, которое у нее было, а кроме того, развивал ее скорость, гибкость и чувство равновесия, и вскоре Мирина уже могла уходить от большинства его ударов.

– Пожалуй, я слишком хорошо тебя научил! – воскликнул он в один из дней, когда солнце уже опускалось к горизонту после долгого жаркого дня. – Теперь ты наносишь мне удары. Стой… Ты что делаешь? – Отшвырнув в сторону копье и меч, Парис бросился на Мирину как раз в тот момент, когда она садилась, чтобы отдохнуть, и опрокинул ее на песок. – Что я тебе говорил? Никогда не думай, что все кончено, пока не убьешь всех до единого! Даже без оружия, даже стоя на коленях, твой враг все равно попытается добраться до твоего горла. – Он прижал к песку руки и ноги Мирины, навалившись на нее всем своим телом. – А теперь оттолкни меня.

Стиснув зубы, Мирина попыталась спихнуть Париса, но он был слишком тяжелым.

– Ну же, давай! – поддразнивал он ее. – Это самый опасный момент, полная беспомощность. Но ты должна и это использовать.

Мирина пыталась снова и снова, но не понимала, как тут можно применить слабость. Испуская стоны от усилий, она смотрела Парису в глаза, желая угадать, что он думает. Это оказалось нетрудно, потому что взгляд Париса не отрывался от ее глаз.

Тяжело дыша, Мирина прекратила борьбу.

И тогда он наконец поцеловал ее: это был поцелуй, которого оба они жаждали так долго, – яростный, лихорадочный, – он мог бы длиться вечно… Если бы Мирина не уперлась пятками в мягкий песок и не перевернулась вместе с Парисом, бросив его на спину… И тут же не прижала свой деревянный кинжал к его горлу.

– И ты называешь жестоким меня? – прохрипел Парис. – Да ты просто царица вечной пытки!

Мирина прижала кинжал чуть сильнее:

– Но я пока что тебя не убила. А что, должна?

– Почему бы и нет? – нахмурился Парис.

Но вместо ответа Мирина наклонилась, чтобы снова поцеловать его, страстно желая снова испытать то наслаждение, которое только что ощутила. И когда – через мгновение – Парис опять очутился лежащим на ней, она ничего не имела против, потому что теперь это уже не было поражением.

Вырвавшись на свободу, их страсть была похожа на двух сцепившихся в схватке львят – одновременно и игривых, и безжалостных. Парис не отрывался от ее губ… От губ, которые так часто дразнили его и говорили ему «нет», а Мирина едва могла справиться с восторгом оттого, что наконец-то ощущала Париса… Его мощное тело, которым она так часто восхищалась, так часто желала ощутить на своем теле…

– Моя прекрасная Мирина, – шептал Парис, проводя ладонью по ее руке и сжимая пальцы вокруг браслета с головой шакала. – Давай снимем его прямо сейчас…

– Нет. – Мирина отдернула руку.

– Не беспокойся. – Парис продолжал целовать ее и все еще тянулся к браслету. – Я сам это сделаю…

– Нет! – Мирина резко дернулась, отдаляясь от Париса, и спрятала руку за спину. – Мы не можем!

– Не можем – чего? – Он снова притянул Мирину к себе и прижал к песку своим телом. – Оскорбить этого маленького песика? Но он ведь вроде не возражает против того, что я тебя целую, правда? И честно говоря, я подозреваю, что ему и самому это очень нравится.

Но рана была нанесена.

– Прошу… – Мирина прижала руки к лицу, стараясь сдержать слезы. – Я не хочу причинять тебе боль…

Парис сел, раскрасневшийся и раздраженный.

– Тогда почему все, что ты делаешь, неизбежно приводит к одному и тому же результату: к тому, что я испытываю самую мучительную на свете боль?

Он со стоном поднялся на ноги и пошел по берегу, размахивая деревянным мечом, как будто отгонял невидимых врагов.

Позже, когда Парис уже седлал своего коня, Мирина подошла к нему сзади и обняла.

– Я ведь тебя предупреждала, – прошептала она, охваченная такой глубокой печалью, что едва могла говорить, – я больно кусаюсь.

Парис уронил руки:

– Если бы так… Но боги, в своей неизмеримой шутливости, наделили тебя таким сладким вкусом… – Обернувшись, он обхватил ладонями лицо Мирины и снова поцеловал ее с выражением огромного горя в глазах. – Мне бы следовало уйти и никогда больше не возвращаться, но я не могу. Встретимся завтра?

Они тренировались еще три дня, пока наконец Парис не воткнул в песок свой меч и копье и не опустился на одно колено, качая головой.

– Ты… сдаешься? – спросила Мирина, неловко стоя перед ним со все еще поднятым вверх кинжалом.

– Мирина… – Парис коснулся ее щеки. – Моя прекрасная Мирина… Неужели ты никогда не будешь моей? Неужели я всегда буду на втором месте после какого-то пса?

Мирина тоже опустилась на колени, отчаянно желая облегчить боль Париса, но боясь того, что могло бы случиться при такой попытке.

– Я должен возвращаться в Трою, – сказал Парис. – На рассвете.

– Нет! – Мирина стремительно обняла его. – Не покидай меня! Прошу! Обещай, что ты вернешься сразу же, как только…