Царица Тамара

Князь Георгій. Знай, я вошелъ силой, и ты плнница въ твоемъ замк. Я беру мою шапку и одваю ее. Беретъ шапку и одваетъ.

Царица. Возьми же и цвты, Георгій!

Князь Георгій. Теб больше не придется издваться надо мною: теперь товинцы требуютъ тла своего хана. Смотри — вотъ они стоятъ съ оружіемъ въ рукахъ.

Царица. Имъ этого вовсе не нужно. Сейчасъ только хотла я послать товинцамъ тло ихъ хана. Вотъ стоитъ гробъ. Онъ изукрашенъ.

Князь Георгій посл паузы, пораженный. Такъ вотъ какъ? Вотъ стоитъ гробъ, товинцы — онъ изукрашенъ, царица хотла отослать его вамъ. Спрыгиваетъ съ сдла и стоитъ съ поникшей головой, черезъ нкоторое время снимаетъ шапку. Лошадь уводятъ.

Второй офицеръ кланяется, поднося пальцы къ груди, рту и лбу. Благодаримъ тебя, великая царица, за эти цвты на гроб.

Царица. Я была не права, товинцы, когда отказывала вамъ въ вашемъ столь справедливомъ требованіи.

Второй офицеръ. И за эти милостивыя слова благодаримъ тебя, великая царица.

Царица. Я должна васъ благодарить за то, что вы позволили вернуться князю Георгію. Увлекаетъ за собой князя Георгія.

Князь Георгій. Я не дамъ себя обмануть твоею мягкостью; я знаю, что меня ждетъ, ну что жъ, пусть будетъ.

Царица. Что ты думаешь?

Князь Георгій. И все-таки, священникъ, я все потерялъ. Моему великому плану не повезло. Воистину, я съ фонаремъ искалъ своей гибели — и вотъ нашелъ ее.

Священникъ. Гм, я въ этомъ не совсмъ съ тобой согласенъ.

Царица. О какой это погибели ты говоришь? Обнимаетъ его. Я люблю тебя, Георгій, за все то, что ты совершилъ.

Князь Георгій. Ты? Что ты говоришь?

Царица. Да, я.

Князь Георгій. Этого не можетъ быть. За все то, что я совершилъ? Я послалъ письмо хану Карскому, для того, чтобы истребить твое войско. И когда это не удалось — я написалъ на тебя здсь.

Царица. Но все это ты совершилъ изъ-за меня?

Князь Горгій. Да. То-есть, нтъ. Вовсе нтъ. Кто теб сказалъ? Ты не должна этого знать. Ты разболталъ, священникъ?

Царица. Это было въ твоемъ письм.

Князь Георгій. Въ письм? Разв письмо перехватили?

Царица. Да, да — вотъ оно у меня. Подымаетъ въ рук письмо. И это было хорошее письмо. Для меня оно было, какъ тогда въ Тифлис.

Князь Георгій. Какъ тогда въ Тифлис?

Царица. Какъ въ т времена, что мы были совсмъ юными, и ты любилъ меня.

Князь Георгій, не двигаясь. Тамара!

Царица. Да, приди, Георгій! Я люблю тебя! Они обнимаются.

Царица. Возьми цвты. Это твои цвты. И больше я не стану холодно смотрть на тебя.

Князь Георгій. Товинцы должны знать это. Беретъ цвты, идетъ черезъ залу, оборачивается къ товинцамъ, ведя за собой царицу. Товинцы! Сердце царицы — мое, какъ въ дни нашей молодости, какъ въ Тифлис. Она сама это сказала и отдала мн свое сердце. Отъ нея я получилъ эти цвты. Обрывается, обращается къ цариц. Тамара! Да благословитъ тебя Богъ! Далека ты была отъ меня — я хотлъ овладть тобою снова — и совершилъ безумныя дла.

Царица. Лучшее дло твое ты совершилъ!

Князь Георгій. Товинцы! Царица изукрасила гробъ — возьмите его, куда хотите, и идите съ миромъ.

Царица. Потомъ я пришлю вамъ дары, товинцы, ибо я высокомрно обошлась съ вами.

Первый офицеръ. Немного мира — было бы лучшимъ даромъ для насъ, царица.

Второй офицеръ. Это правда. Мы не просимъ двухъ лтъ мира, а только, чтобы одинъ годикъ мы могли прожить мирно.

Царица. Если вы этого требуете — пусть въ теченіе двухъ лтъ будетъ миръ! Вели позвать писцовъ, священникъ! Священникъ уходитъ во вторую дверь.

Князь Георгій. Такъ, Тамара. Хорошо имъ будетъ пожить два года въ мир.

Царица. И пищу и одежду я буду посылать вамъ въ теченіе двухъ лтъ, чтобы вы не нуждались.

Второй офицеръ. До земли мы кланяемся теб, великая царица, и благодаримъ за твое милосердіе.

Съ этой минуты оба офицера начинаютъ тихо переговариваться другъ съ другомъ и со своими солдатами.

Священникъ возвращается съ писцами, которые устраиваются на полу, около мста царицы. Царица идетъ къ своему трону, вс подходятъ, только товинцы остаются сзади.

Царица диктуетъ. Пишите, что весь народъ товинскій, съ которымъ я вела войну — отъ ныншняго дня, въ теченіе двухъ лтъ, будетъ жить въ мир. Пауза. И дале, что товинцамъ будетъ высылаться изъ владній царицы пища и одежда въ теченіе двухъ лтъ, чтобы они не терпли нужды. Входятъ Георгій и Русуданъ въ праздничныхъ платьяхъ.

Князь Георгій идетъ къ нимъ и обнимаетъ ихъ. Георгій! Дти мои! Русуданъ! Георгій, Русуданъ! Ведетъ ихъ къ дивану, куда они вс трое усаживаются; онъ раздаетъ цвты дтямъ.

Царица диктуетъ… И это скрпляетъ царица своею печатью. Длаетъ знакъ. Подойдите, товинскіе воины.

Оба офицера подходятъ. Фатима идетъ къ дтямъ, которые бгутъ ей навстрчу, съ цвтами въ рукахъ.

Второй офицеръ первому. Хочешь ты говорить?

Первый офицеръ. Нтъ, говори ты!

Второй офицеръ. Пусть будетъ такъ…Мы думали о томъ, царица, что ты могущественна и что мы передъ тобою ничто. Послдній нашъ ханъ умеръ и нтъ у насъ другого, чтобы собрать насъ. Дозволишь ли ты намъ жить въ мир и въ нашей вр, если мы пойдемъ подъ твое владычество?

Царица встаетъ и стоитъ, также и князь Георгій. Вс слушаютъ.

Фатима. Выступая. Что ты говоришь? Отъ чьего имени говоришь ты?

Первый офицеръ. Мы уже совтовались объ этомъ. Я говорю отъ имени всхъ насъ.

Фатима. Да вдь вы же сегодня побдили! Ты врно усталъ слишкомъ, старина?

Второй офицеръ. Что изъ того, что мы сегодня побдили? У царицы въ Товин большое войско и въ Карс большое войско; черезъ два года она побдитъ насъ, и мы вс погибнемъ. Мы побдили сегодня потому, что насъ велъ князь Георгій. И когда онъ придетъ, мы не сможемъ устоять противъ него. Онъ подобенъ молніи.