Царица Теней: возвращение Персефоны

– Тебя будут ждать у Врат царства Теней, ты сама должна прийти за платой, – сказал Аид.

Эос улыбнулась.

– Я приду, – она прошла к перилам и вдруг спохватилась. – Ах, совсем забыла, пожалуйста, будьте осторожны. Когда колесница отца возвращается во дворец, на мосту может быть опасно…

Аид кивнул и взял Лану за руку.

– Благодарю тебя, Эос. В добрый путь.

Эос помахала рукой, отвернулась и растворилась в алых лучах заката, будто её никогда и не было. Лана пошла за Аидом по мосту. Она боялась, до дрожи боялась его, потому что, в отличие от Лины, ощущала его ужасающую ауру, этот холод и первозданный страх, неподвластный никакому самоконтролю. Аид обязательно заметит и сиюминутно разрушит всё, если ей не удастся взять себя в руки. Лана мысленно собралась. Она понятия не имела, как себя вести, и решила полагаться на интуицию – как оказалось, воспоминания о Лине были в основном счастливыми, и все они растворились вместе с Морфеем.

Они шли молча, его рука мягко касалась её руки, и Лана, наконец, позволила себе почувствовать зависть. Всепоглощающую, растущую чёрным пятном на сердце, зависть и злость. Она должна была быть на месте Лины, это её сегодня Макс должен был забрать от Аида, это её жизнь – Лана нахмурилась, не обращая внимания, что Аид отпустил её и остановился. Не услышала, как он окликнул её другим, чужим именем. И только когда крылья тёмной божественной энергии раскрылись перед ней, она очнулась. Солнечные лучи вонзились в крылья и усеяли их мелкими золотыми точками – Аид закрыл её собой, чуть покачнувшись от обжигающего спину солнца, и обнял за плечи.

Лана удивлённо приоткрыла рот, но взгляда не подняла, зная, что глаза – зеркало души, и они не смогут лгать.

«Неужели он так сильно любит Лину? Что она сделала, чтобы сам Владыка Аид жертвовал собой ради неё?», – подумала Лана и тихо сказала. – Спасибо.

Аид не ответил, только поправил пиджак, стряхнув с него пепел, и снова взял Лану за руку. Дворец Гелиоса был отсюда совсем недалеко. В конце моста золотая лестница вела к колоннам и массивным дверям с изображением солнца, которые приветливо распахнулись перед гостями.

– Прости, я должен войти один. Боюсь, твоё смертное тело не выдержит присутствия Владыки Солнца.

Лана вздохнула, в глубине души благодаря всех богов, что ей не придётся видеть Гелиоса. Всевидящий и всезнающий мог сдать её Аиду с потрохами, а она ещё не готова была сдаваться. Когда Лана только вышла в зал в роли Персефоны, ей и в голову не могло прийти, куда собирается Аид, и от самых Дельф до этого момента она отмахивалась от предчувствий, ведь эта встреча могла стать концом всего. Какое счастье, что она не состоялась.

– Ничего, я подожду, – сказала она.

Аид повернулся к двери, но не вошёл и снова обратился к ней. Его тревожило предчувствие, причины которого он не находил.

– Жемчужина, которую я дал тебе…

Сердце Ланы ёкнуло, и она едва устояла на ногах, прежде чем он закончил фразу.

– … Амфитрита передала. Оставь у себя.

Лана чуть было не выдохнула с облегчением, но вовремя спохватилась и сдержанно кивнула. Аид улыбнулся ей и прошёл через двери, сразу оказываясь в тронном зале. Об устройстве дворца Гелиоса слагали легенды: говорили, что те, кто желает навестить его, минуя парадный вход, попадут только туда, где захочет принять их Сиятельный Владыка.

«Аид? Что он здесь делает?» – послышался голос Селены, а затем они оба, и Гелиос и Селена, появились из-за колонны. На трон не сели, остались внизу, лицом к гостю.

– Аид. Признаться, визит весьма неожиданный, – сказал Гелиос, и голос его гулко разнёсся в стенах дворца, – и вместе с тем предопределённый.

Селена скромно улыбнулась. Темноволосая, она отличалась от мужа как ночь от дня, и так же удивительно гармонировала с ним.

– Мне пора.

Гелиос отвлёкся и кивнул ей.

– Пусть алмазами звёзд ляжет твой путь… – он проводил Селену взглядом и снова посмотрел на Аида. – Итак, чем обязан такой чести, Владыка Теней?

– Я полагаю, Гелиос будет следовать правилам гостеприимства?

Гелиос холодно улыбнулся.

– Разумеется. Ты и твоя… спутница здесь в безопасности. Как бы то ни было, я не собирался сообщать Зевсу о том, с кем и когда встречаюсь. В чём дело? Должна быть веская причина, чтобы явиться ко мне.

Аид медленно поднял взгляд.

– Зевс и есть причина. Никто не желает новой войны, но, уверяю, она начнётся, если Зевс не перестанет думать, что я желаю занять его трон.

Гелиос очень долго серьёзно смотрел на Аида, затем рассмеялся.

– Детские игры трёх верховных богов! Только вам могло прийти в голову, что царю недостаточно одного царства. Кто мало-мальски разбирается в правлении и выполняет свой долг с честью, знает, как тяжело править одним царством, и какая ответственность приходит, если их два и больше.

– Я это понимаю, – спокойно ответил Аид, нисколько не проявив ответного чувства радости.

– Вот именно, понимаешь. С чего же ты решил напомнить, что у тебя нет никаких амбиций насчёт Олимпа? Мне это хорошо известно. А знаешь ли ты, скольким ещё богам известно то же самое?

Аид не ответил, и Гелиос, погладив подбородок, продолжил.

– Не знаешь, конечно. И Зевс не знает, потому и не может отступиться от правил, не может не проучить брата, начавшего войну.

– Мнение богов меня не интересует, – сказал Аид. – После памятного события Зевс решил, что я предал его, начав войну, но нас столкнули намеренно. Я хочу донести это до него.

Гелиос прикрыл глаза.

– Никто лучше не справится с решением твоих проблем, чем ты сам. На всё есть свои причины, а поступки и вещи неизменно связаны общей канвой мироздания. Я знаю, что тебе не нужен трон Олимпа, ты уже царь трёх миров. Все пути ведут в твоё царство, всё рано или поздно заканчивается в твоих чертогах. И трон Зевса, и трон Посейдона – ничто, а ты царь, у которого есть будущее, пока существует Космос. Скажи мне правду, – Гелиос заложил руки за спину и склонился вперёд, – если бы ты хотел трон Олимпа, неужели не смог бы взять его?

– Мысли Владыки Гелиоса схожи с моими, – согласно кивнул Аид, – и я надеюсь, что он сможет обсудить это с Зевсом в ближайшее время.

– Не послушает, – перебил Гелиос. – Я вам не отец и не наставник. Мой удел – солнце, я не могу и не должен вмешиваться во внешние дела. Особенно в твои. Однажды я заслонил взор Персефоны, надеясь спасти тебя от гнева Деметры, но сам получил сполна… гнев Деметры был страшен, а Персефона всё равно влюбилась в тебя. Есть вещи, о которых я могу не знать, и есть вещи, которым не в силах помешать. Ты, в общем-то, тоже, – он вдруг осмотрелся, словно был вором в своём собственном доме, и поставил божественную защиту.

Аид удивился, но промолчал, ожидая продолжения разговора. Гелиос взмахнул рукой и из солнечной вспышки извлёк радужный аметист.

– На самом деле, я ждал тебя. Она просила передать, что скоро ты всё узнаешь, нити судьбы ведут тебя к этому, и ты встретишь её.

Рука Аида дрогнула, когда ему в ладонь упал сколотый переливающийся аметист.

– Она жива? – прошептал он и взволнованно сглотнул. – Она в порядке?

Гелиос медленно прикрыл глаза.

– В порядке и, очевидно, жива, раз планета ещё процветает. Вы скоро встретитесь, и ты узнаешь всё…