Царичина

— Да, нелегко. Один мой знакомый даже заметил, что мы словно в реке — между двух берегов и ни к одному пристать не можем. И все-таки, я чувствую себя больше русским, чем болгарином.

— Алеша говорил, что среди твоих предков были представители еще одного народа?

— Ага, немцы. Прадед по материнской линии — обрусевший немец, Генрих Иванович Штайнер — инженер-железнодорожник. В гражданскую войну был командиром бронепоезда, потом полком командовал. Воевал за «красных», а его брат — за «белых». Он потом в Германию уехал.

— У вас была гражданская война?

— Да. После третьей по счету революции. Причем от первой до третьей всего двенадцать лет прошло.

— Ужас! Ведь твой прадедушка мог убить своего брата. Или он его.

— Такая у нас история, Дари. А Генриха Ивановича в тридцать восьмом расстреляли. Не спасло даже то, что он в гражданской за «красных» воевал, да и после войны на хорошем счету был.

— Как расстреляли? За что? — непонимающе и испуганно посмотрела на меня Дарина.

— По доносу. Припомнили, что он дворянин, хотя и мелкий, бывший царский офицер, да еще и немец впридачу, брат его на стороне «белых» воевал, состряпали дело и приговорили к высшей мере, то есть к расстрелу. В тридцатые годы двадцатого века это было распространенным явлением. До сих пор точно не известно, сколько людей расстреляли и замучили в застенках. А может быть, известно, но народу не сообщают.

— Почему не сообщают?

— Да кто ж их знает? Может быть, для сохранения мира и единства в обществе. Боятся, что люди мстить начнут, или прикрывают потомков тех, которые творили всякие безобразия. Есть даже точка зрения, согласно которой та волна репрессий — часть плана по уничтожению России. Западу совершенно неважно, какая у нас форма правления: монархическая, социалистическая, капиталистическая, главное — разрушить Россию, завладеть ее богатствами.

— Какой страшный у вас мир.

— Да, наш мир весьма далек от совершенства. — саркастически усмехнулся я — Но, наверное, самое страшное, что мы к этому привыкли и не видим (или не хотим видеть) иного пути развития.

— А какой он, этот иной путь? — моя невеста посмотрела на меня, словно учительница на ученика.

— Гуманистический. — не задумываясь (ибо долго размышлял над этим вопросом) ответил я — Главной ценностью общества нового типа должна быть гуманистическая личность, то есть человек разумный, воспитанный, культурный, образованный, социально ответственный, обладающий чувством справедливости, соблюдающий законы своей страны, уважающий традиции своих предков. Да, в конституции Российской Федерации записано, что человек является главной ценностью, но ведь люди разные бывают. Нельзя же всех под одну гребенку стричь.

— Разве у вас нет принципа дифференцированного подхода?

— В том-то и дело, что нет. И принцип справедливости отсутствует. — вздохнул я и решил сменить тему разговора — Да что мы все о таких страшных и серьезных вещах говорим? Давай побеседуем о чем-нибудь более приятном.

— О чем, например?

— Не знаю. Предложи что-нибудь.

— Хорошо. — ответила Дарина — Пойдем на балкус.

— Куда?

— Туда. — девушка кивком головы указала на балкон, взяла меня за руку и потянула за собой.

Проходя мимо двери с зеркальным стеклом, я ненадолго остановился, обнял Дарину за талию, слегка развернул к блестящей поверхности и сказал, указывая на наше отражение:

— Посмотри, какая красивая пара.

Но Дарина ничего не ответила, а только улыбнулась, погрозила мне пальчиком и слегка подтолкнула к выходу.

Когда мы вернулись в зал, там нас уже дожидались Северов, Рокотов, мой отец и Найденов. Моя любимая, извинившись, покинула наше мужское общество, одарив меня на прощание своей очаровательной улыбкой. Алексей взял со стола забытую сестрой коробочку из-под помолвочного кольца, многозначительно посмотрел на меня, затем предложил Иванову-старшему, Бориславу и Олегу продолжить беседу в передней, а ваш покорный слуга был приглашен в его комнату, нетрудно догадаться для чего.

Когда мы расположились в удобных креслах в комнате Северова, он молча поставил красную коробочку на стол и устремил на автора этих строк проницательно-гипнотизирующий первушинский взгляд.

— Да, Алексей, я сделал Дарине предложение. — понял я смысл этого взгляда — И прошу у тебя руки твоей сестры.

— Ты уверен в своих чувствах, Андрей?

— Более чем.

— Ну что ж. — Алексей встал, подошел к изящному, украшенному резьбой по дереву шкафчику, достал из него бутылку темного стекла и украшенный узорами, по-видимому серебряный, кубок, поставил его на стол, налил густого вина, перекрестил сосуд, потом перекрестился сам, сказал «Благословляю», выпил примерно половину и произнес:

— Теперь ты. Пей до дна.

Я повторил все его действия. Затем гипербореец протянул мне руку, я пожал ее, мы обнялись, Алексей пожелал нам с Дариной совета да любви и наш разговор продолжился.

— Надеюсь, у тебя есть подобающая случаю одежда? — осведомился мой будущий шурин.

— Конечно. И кольца есть.

— Молодец, подготовился. Когда думаете сыграть свадьбу?

— Надо с Дариной посоветоваться, но думаю, в ближайшие дни.

— Правильно — нет нужды откладывать. Сколько человек будет с твоей стороны?

Этот вопрос моего без пяти минут шурина, признаться, озадачил меня: ведь как человек порядочный я должен пригласить всех моих родных, включая Верочку, а тащить юное и любопытное создание в Новую Гиперборею весьма чревато. Вот если бы торжество можно было организовать у нас… Пришлось поделиться своими сомнениями с Алексеем. Немного подумав, он предложил отправить в наш мир биоандроидку Арину — воспитательницу и учительницу младших классов, работавшую с детьми гиперборейцев, — чтобы посидеть с моей племянницей во время нашего отсутствия. Пришлось согласиться на этот вариант за неимением лучшего. К тому же, мои родные задержатся на свадьбе не более половины дня по здешнему или день по нашему времени, а Верочку мы познакомим с будущей гувернанткой заранее, так что ничего страшного не случится.

Наш дальнейший разговор шел уже на исключительно деловые и скучные темы, среди которых были и поставки гиперборейцам необходимой им продукции. Тут ваш покорный слуга, воспользовавшись подходящим моментом, пожаловался на малые размеры портала.

— Мы можем попробовать расширить переходник. По крайней мере теоретически это возможно. — задумчиво произнес Северов — Но только до определенных пределов. Наша пещера позволяет открыть проход размерами четыре на три с половиной метрона. Кстати, какие размеры у задней стены твоей автоклети? Ведь у тебя там находится вход в переходник?

— Да, там. А размеры — четыре метра, то есть метрона по-вашему, на три шестьдесят ровно. Это внутренние.

— Что ж, и это неплохо. Вот только энергии потребуется немало.

— До сих пор ее совсем немного нужно было. — возразил я, но Алексей посмотрел на меня как на бестолкового студента и объяснил, что с увеличением размеров переходника энергозатраты на путешествия в иные миры растут, а до сего времени мы использовали естественное «окно», лишь помогая ему открываться. Но естественные переходники — вещь чрезвычайно редкая, капризная и малоразмерная, нам еще очень повезло попасть на такой крупный. Мне оставалось лишь поблагодарить своего без пяти минут шурина за разъяснения и предложить присоединиться к остальной компании, дабы обсудить вопрос о расширении переходника.