— Да, Алексей Филиппович, вроде уже и привык к вашей манере изъясняться,
но удивлять меня вы не перестаете, — отсмеявшись, сказал он. — Но что касается вашего вопроса… Вот вы от службы уволены, и от вас в этом деле останутся лишь несколько листов бумаги. А я продолжаю служить и для чинов государева надзора останусь «тем самым Лахвостевым, что в Усть-Невском маньяка искал», — у майора получилось произнести это как будто действительно какой-то молодой подпоручик говорил восхищенным шепотом. — Я, можете быть
уверены, если сам буду кому рассказывать, расскажу все как оно было, и о вас никак не умолчу, но это я сам. А другие — я вам уже сказал.
— Знаете, Семен Андреевич, — ответил я, — от всех от нас в конечном итоге останется некоторое количество листов бумаги. А уж побольше или поменьше, это от нас же самих и зависит.
— Хорошо сказано, Алексей Филиппович! Давайте за это еще по рюмочке!