Царский выбор

Голос.К царю пускать никого не велено.

Андрей.У меня очень важное дело. Пропустите меня. Я его брат.

Голос.Немедля уходи. Пускать никого не велено.

Андрей.Но я его брат. Я должен ему сказать.

Стражники, скрестив алебарды, начинают оттеснять Андрея прочь от дворца. Андрей пятится назад и, наконец, срывается в глубокую пропасть.

Андрей просыпается в своей комнатке в доме Корио-новых.

Он тяжело дышит, с трудом приходя в себя. — Андрей встает.

Лунный свет сквозь окошко падает на икону, висящую в углу. На ней то же изображение Христа с раскрытым Евангелием, что и в домашней часовне Всеволожских в касимовском имении.

Андрей садится на постель и сидит, схватившись руками за голову.

10. Кремль

Торжественное одевание Фимы.

За Анфисой, Настасьей и прочими служанками надзирает величавая старая боярыня. Анфиса раскрывает коробочку с серьгами.

Анфиса.Ах! Боже милостивый! Как же такое

случиться могло? Подвеска оторвалась, да и камень большой едва-едва держится.

Старая боярыня.А других нет?

Настасья(чуть не плача).Мы с собой только эти взяли, самые дорогие. Все, что поплоше, еще в деревне осталось.

Анфиса.Золотых дел мастера всю работу уже сделали. Теперь до обеда никто не явится.

Фима.А нельзя совсем без серег?

Старая боярыня.Что ты, матушка Евфимия Ивановна! Как же можно, чтобы среди всех девиц и боярынь одна царская невеста была без серег!

Анфиса.Да я сейчас сбегаю, да принесу из новых.

Старая боярыня(в большом смущении).Из приданого до свадьбы надевать — плохая примета.

Настасья.Ой, лучше не надо.

Фима(решительно).Ничего, до обеда недолго ждать, придет мастер и сделает. А пока в новых похожу. (К Анфисе)Неси!

Анфиса мчится дворцовыми переходами в комнату, где хранятся драгоценности.

Манка Харитонова выкладывает на ткани цветы из жемчуга. Вбегает Анфиса.

Анфиса(свистящим шепотом).Серьги давай!

Манка вручает ей крохотный ларчик. Анфиса мчится обратно.

Фима в окружении женщин перед зеркалом.

Входит Анфиса, вручает ей ларчик. Фима берет серьгу,

вставляет в ухо.

Фима(вскрикивает).Ой, до чего же тяжела!

Посмотрите — она мне аж до плеча ухо оттянула. Нет-нет! (Вынимает серьгу.)У меня там все горит!

Анфиса(растерянно взвешивает серьги в руке).Вот так мастер! Другой бы золото украл, а этот, видать, лишнего переложил. — Сходить за другими?

Старая боярыня.Не надо! Я же говорила, незачем из приданого брать. Схожу сейчас сама к царевнам да одолжу у них, вот и весь сказ.

Манка за работой. Входит Анфиса, протягивает ларчик.

Анфиса.Вот так. Не стала надевать. — Больно тяжелы.

Манка(убитым голосом).Уходи. Руки вымой.

Анфиса рукой указывает на разложенные на столике головной убор и другие украшения царской невесты.

Анфиса(выразительно глядя на Манку).И старые серьги у меня. Их мастер в обед починит — и назад.

Манка.Да, да! Уходи, уходи.

Анфиса уходит. Манка кусает свою ладонь и тихонько воет.

Манка.Будьте вы прокляты!

11. Морозов рассеянно просматривает бумаги, которые ему подают секретари

Входит Кузьма, делает всем прочим знак удалиться.

Кузьма(вынимая из-за пазухи чистый лист).Вот, Борис Иваныч, донос к нам поступил изустный. Ежели желаешь, можно кое-что уже на бумагу перенести.

Морозов(отворачиваясь).Что в нем толку, когда он ничем не подкреплен!

Кузьма.Будет подкреплен рано или поздно.

Морозов.Поздно — это уже все. Поздно — значит, после. (Многозначительная пауза.)А послеон ее уже не отдаст, хоть порченую, хоть непорченую.

Кузьма(подходит к нему вплотную).Была Хлопова, была и Долгорукова.

Морозов.Ничего ты не смыслишь, умный Кузьма. При Михаиле — кто все это делал? Мать его родная, а потом и отец. Он не мог на них восстать.

Кузьма глазами показывает на дверь.

Морозов.А мне уже все равно. Если ничего не

выйдет, мне уже не жить. Зачем такая жизнь? (Еле слышно)Лучше руки на себя наложить.

Кузьма.По мне, так времени еще много. Целых двое суток.

Морозов.Ого! Сутками меришь, часы считаешь?

Кузьма.Ну и что — считаю. Главное, не

просчитаться. — А вот боярин Пушкин взял, да и нам подыграл.

Морозов.Подлец! Я его окольничим сделал. Змея подколодная.

Кузьма.Борис Иваныч, ему никто не наказывал

уродин в Москву привозить. И в красоте девицы этой оннеповинен. Даже родители ее, и те неповинны. — Ты меня все же выслушай, тебе это знать не помешает.

Он ее в список занес в обход всех прочих и в обход воеводы касимовского. Так что, ежели бы кто захотел ее изобличить, что больная или порченая, то все равно бы не смог.