Царство сумеречных роз

Словом, будучи абсолютно разными, внутри они одинаковые как близнецы с поправкой на возраст. Борис младше своего господина на пятнадцать лет и, по слухам, вполне может занять его место. Мало кто возразит этой команде, сломавшей хребет оппозиции с десяток лет назад.

– Чему обязана столь высокой чести, отец? – удивлённо протянула я, вставая с места и как-то по привычке наклоняя голову вперёд, прикладывая ладонь к правой груди.

В прошлом мы лишь единожды встречались – на присяге в стройном, но малочисленном ряде других охотников. Тогда мне было как-то боязно, ведь Севастиан много говорил о чести и долге, напоминая, что отныне наши тела и души принадлежат Конгрегации.

Обращаясь к нему, как к отцу, по старой традиции, сложившейся ещё в те времена, когда основу Конгрегации составляли священники, я испытала почти трепет перед этим человеком, который быстро схлынул, стоило нам столкнуться глазами.

– Своей участи, дщерь ночи, – скрипуче ответил он.

Дверь за ними закрылась, и они расположились на стульях, дожидаясь, пока я сама осторожно сяду напротив, не представляя, чего ожидать.

– Ты нарушила законы Конгрегации. Ты бросила свою дубраву, превратилась в вампира, охотилась на людей и примкнула к вампирскому клану. За такое положена смертная казнь, – холодно продолжил Севастиан, а его заместитель мерзко ухмыльнулся половиной рта, отчего стал похож на жуткого клоуна из кошмаров.

– Я стала дампиром, – поправила я, – не по своей воле. Меня обратили дикие, почуяв во мне родственную душу. Я не бросала своих, они погибли не по моей вине. А став дампиром, я утратила право называться охотницей и более вам не подвластна.

– Верно. Настоящая охотница скорее убила бы себя, чем продолжила жить в таком обличии, – злобно бросил Борис. – Тебе стоит взять нож и зарезать себя, чтобы сохранить остатки чести!

Севастиан положил руку поверх ладони Бориса, успокаивая его.

– Перед судебным заседанием, я хотел бы лично получить ответы на свои вопросы. Что тебя связывает с Птолемеем Николау. Твоё присутствие засекли камеры в поместье Птолемея накануне его неожиданного отъезда. Взвесив все факты, мы пришли к выводу, что ты виновна в его исчезновении в Южной Африке.

– Так он окончательно скрылся? – усмехнулась я, скрещивая руки. Премерзкая ухмылка проскользнула по моим губам. – Хотите узнать о Птолемее? Хорошо, я всё вам расскажу о своём приёмном отце.

И я повторила историю, которую до того скормила Дардену. Немного иначе расставив акценты, я попыталась донести всю гнусность поведения Птолемея и его наставника Валериана. Лица обоих охотников оставались непроницаемы. Разве только Севастиан чуть сморгнул, когда я упомянула о планах Валериана воспитать идеального охотника в моём лице.

Закончив говорить, выжидательно уставилась на них.

– Что же, преступление Птолемея требует серьёзного разбирательства. Он допустил вампира в святая-святых – Псарню, а потом и в дубраву Арду, чем подставил нашу организацию. Однако, нет прямых доказательств, что он знал о том, кто ты. Есть твои слова, но нет его. Мы займёмся этим, – спокойно заключил Севастиан.

– Это всё? Я могу идти? – поднявшись с места, поинтересовалась я.

И тут Борис рассмеялся.

– Идти? Вампирша, тебя ждёт суд Совета Конгрегации.

– Ты носишь на теле наш символ. Ты принадлежишь нам. Потому мы решим твою судьбу, – холодно добавил Севастиан, также вставая с места. – Скажу сразу: чтобы не допустить растления духа нашей великой организации и пятен на лике святого Коперника, я прослежу, чтобы Совет принял правильное решение и упокоил тебя, ибо нет места скверне под сенью великого древа Конгрегации.

Глава 14. Пылающий сад

Вот сидят напротив меня двое самых сильных охотников Конгрегации. В их праве карать и миловать. Щёлкнет пальцами Севастиан, и Борис просто убьёт меня здесь и сейчас. Даже из комнаты выходить не придётся, я видела, как под плотным пиджаком проступают очертания пистолета с длинным стволом и разрывающими плоть пулями. Оба смотрят так дико и зло, что право слово, к чему собирать какой-то Совет – всё уже и так решено!

А я вот смеюсь. Хохочу как ненормальная, ударяя ладонью по столу. Наверное, это нервы. Наверное, я просто устала. Что сказать, эта игра мне давно знакома.

– Вот так просто. Взяли и решили. Благодарю, отец, за заботу о моей душе и чести! – отсмеявшись под их непроницаемым молчанием, всхлипывая, заговорила я. – Ну, что теперь? Когда вынесете приговор? Сегодня или дадите денёк помолиться, да завершить мирские дела? А может, чего тянуть, прямо сейчас пустите пулю в лоб?!

Севастиан как-то хрипло вздохнул, с каким-то странным клёкотом, идущим изнутри. Его лицо, и без того белое, пошло некрасивыми пятнами, а на лбу вздыбилась жилка, выражая крайнюю степень гнева.

– Ты вампирово отродье. Мерзость, которой не должно быть. Вампиры – это язвы на теле человечества. Им нельзя существовать. А скрещиваться с людьми – всё равно что наносить пощёчину Богу, ибо сказано в Писании…

– Язвы на моровом теле, – перебила его я. – Можно подумать, что люди – святые создания, созданные из ангельских крыльев и небесной пыльцы. Право слово, могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее. В конце концов, Конгрегация без конца заключает сделки с вампирами. Кстати, ещё одна на подходе. Деньги и власть, вот что вас интересует. Так что избавьте меня от своего фальшивого религиозного рвения. Будь вы и правда верующим человеком, не было бы договора с вампирами, а шла бы война на истребление. Но… её нет, – язвительно закончила я, разводя руками.

– Ты так думаешь? – неожиданно вступил Борис. – Что может знать шавка дьявола, пьющая человеческую кровь?

– То, что Птолемей работал на соррентийский клан. То, что ваша организация прогнила изнутри в попытках удержать власть и влияние. Очнитесь – вы уже в шаге от того, чтобы стать историей!

– И ты станешь прекрасным дополнением к ней. Твоя показательная казнь будет транслироваться на все Псарни, все дома ветвей, и каждый член Конгрегации увидит, как умирает тварь, осквернившая святой дом! – брызжа слюной, заорал Севастьян

В этот момент открылась дверь, а на пороге рядом с испуганным служащим появился Дарден собственной персоной.

– Добрый вечер, господа. Не отвлекаю? – хладнокровно поинтересовался он.

Впервые я увидела его в костюме. Серый, из дорогой ткани, идеально скроенный, он прекрасно гармонировал с рыжими волосами и невозмутимостью на лице вампира. Дарден мельком глянул меня, а потом сосредоточился на Севастьяне.

– От лица клана Соррент выражаю протест против заключения нашей подопечной, Дарьи Волковой. Вы не имели права удерживать её против воли, – заговорил он, вытаскивая из папки документ и кладя его на стол.

В перевёрнутом состоянии я плохо понимала, что там написано, но печать клана Соррент стояла, как и официальная подпись Хозяйки. Значит Елизавета в городе и нашла время, чтобы заняться моим вопросом.

Борис внимательно изучил документ, судорога прошлась по его лицу, и он гневно уставился на Дардена, а потом скомкал бумагу и запульнул ею в вампира, от чего тот легко увернулся, и вытащил новый документ.

– Она наша! На ней символ Коперника, вампирша никуда не уйдёт, пока не состоится Суд! Любой, кто смеет нам мешать, будет обвинён в нарушении договора и судим по всей строгости закона! – пригрозил он.