Царствуй на страх врагам! «Прогрессор» на престоле

Спасибо Александр Петрович нам потом разобъяснил. Это государя нашего дядя, да только дед государев, император Александр Освободитель, не по закону его прижил, а так, на стороне. Ну, ясное дело, байстрюка, пусть хоть бы и императорского, кто терпеть захочет? Вот бедолагу в море и сослали. Весь прошлый год он при Его Высочестве генерал-адмирале начальником штаба состоял, в боях лично геройствовал, при взятии Мельбурна десантной партией командовал. За то ему государь после возвращения лично крест Георгиевский на грудь повесил.

И теперь вот настал час: стал Евгений Иванович князем Болгарским. Все ж болгарами сподручнее управлять, чем по морю-океану в скорлупе железной болтаться. При деле опять же состоять будет…

Три дня мы в Софье болгарской провели, а потом дальше поехали. И вот тут уж почти до самой бывшей турецкой столицы — без остановок. Не к самому Царьграду, ясно, а к Адрианополю. Туда, где Павел Карлович уже ставку государеву оборудовал…

Вот тут и армия наша. Здесь ужо — натуральный парад, а не игрушечный, как в Букуреште. Почитай три кавалерийских корпуса да шесть армейских. Ну, то есть, конечно, не все они здесь собраны: часть их по стране рассыпаны. Турок бьют, порядок наводят… Но и в самом лагере войска прилично. И бои ведут, к Царьграду рвутся. Государь разом с Пал Карлычем советоваться ушел, а мы под дверями кабинета… тьфу, ты! То есть у самой штабной палатки и расположились.

И слышим: государь вдруг ка-а-ак рявкнет! И пошел, и пошел честить на все корки. Слов не разобрать, а только мы уже ученые: коли он таким тоном рычит, так, значит, ругается. И вдруг отчетливо так:

— …Да тебя в конюхи отдать! Коням хвосты крутить! — и еще кое-чего добавил. По матери…

Эшелон с нашими конями лейб-конвойскими нас уже на месте дожидался, так что мы теперь снова верхами. Хорошо это и превесьма, да только видеть Пал Карлыча в конюхах — увольте! Отошли мы от палатки в сторону: незачем нам такое слышать. У нас сейчас с Филей дела и другие есть. Вот, к примеру…

— Здорово, господа-товарищи!

— И вам здравствовать, — степенно ответствует один из адъютантов Павла Карловича, донской сотник Гурьев. А второй адъютант, подпоручик конных гренадер Армфельт, щелкает каблуками и четко приветствует:

— Здравия желаю!

Мы подходим поближе и присаживаемся к столу, стоящему под полотняным навесом. На столе — самовар, закуска нехитрая. Ну, да мы к ним не столоваться пришли — чай, нас и так не худо кормят.

— А что, господа-товарищи, — осторожно закидывает удочку Филя. — Не слыхали ль вы чего нового? Скоро ль у Царьграду будем?

Ренненкампфовы переглянулись меж собой, помолчали, а потом заговорили враз. Выходит так, что до решительного наступления только государя и ждали. У Царьграда-Константинополя турок уже почитай и нету. Остатки пяти дивизий, да какие-то ополченцы. Еще англичане, накажи их господь! Всего одна бригада морской пехоты — вроде как для охраны посольства. А на море, говорят, наши моряки намедни под командой государева дядьки Алексея Александровича аглицкий флот утопили!

За этим разговором да за самоваром не заметили, как и время пролетело.

Глава 5 Рассказывает Олег Таругин (император Николай II)

Вот чего никогда не любил, так это подхалимажа! Пусть даже из лучших побуждений! Ренненкампф умудрился задержать наступление своей армии на целых два дня с единственной целью: штурмом Стамбула должен командовать, по его мнению, сам государь. Вот так. И только так! В общем, когда он мне все объяснил, я ему вложил. По-дружески, но от души. Даже матушку его, кажется, помянул. Нет, я все-таки иногда со своих ближних балдею: надо ж такое удумать?! Там десант на берегу уже третий день сидит, а Паша, мать его, вместо того чтобы нанести по городу одновременный удар с двух сторон, как планировали, начал политесы разводить!

Ренненкампф сперва краснел, потом бледнел, а после выдал:

— Государь, я осознал свои ошибки и прошу отстранить меня от командования Балканской армией!

— Павел Карлович… Да душу твою, вперехлест, об забор! На кого я тебя сейчас менять буду, ты подумал? Какого лешего ты тут опять со мной в игры играешь? Пока дела будешь сдавать, да пока новый командарм принимать их будет — десант так в блокаде и останется?! А ну, прекратить! Докладывай лучше, когда планируешь Европу от турок очистить?

Ренненкампф деловито доложил, что войска — на позициях, в исходных районах для атаки. Наступление пойдет двумя сходящимися ударами. Десантники, захватившие районы Пера и Галата, ударят в тыл обороняющим город туркам. На острие удара пойдет лейб-гвардии бронекавалерийский Лихославльский полк. Почти сотня броневиков и бронетранспортеров, против которых у турок, да и кого бы то ни было, еще пока противоядия нет. Не время еще для артиллерии ПТО, а все другое не работает. Полевую пушку в движущийся броневик не навести, старые «маузеры», равно как и новейшие «ремингтоны» стальградскую броню не берут. А вот пулеметы броневиков на поле боя — смерть гарантированная. Турки Лихославльский полк уже «кнутом шайтана» именуют. Привели мне тут одного такого, образно мыслящего…

— …Государь, — Павел Карлович усмехается в свои роскошные усы, — позвольте представить вам одного из моих «гостей».

Повинуясь его знаку, ординарцы распахивают дверь, и к нам под конвоем вводят седоусого и седобородого, щедро украшенного орденами осанистого турка.

— Вот, государь, рекомендую: Гази Ахмед Мухтар-паша, [96] мушир [97] и великий визирь султана.

— Великий визирь Блистательного и Великолепного Абдул-Хамида II, — неожиданно каркает турок на приличном русском языке и продолжает: — Шейх-уль-Ислама, покровителя правоверных и потрясателя вселенной…

96

Ахмед Мухтар-паша (1832–1919), также известный как Гази Ахмед Мухтар-паша («Ахмед Мухтар-паша Победоносный») — генерал и великий визирь Османской империи. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов командовал турецкой армией на Кавказе. Нанес несколько поражений русским войскам, но в конце концов потерпел сокрушительное поражение в Авлияр-Аладжинском сражении.

97

Маршал (тур.).

Ага. Дурью своей он ее потрясает! Впрочем, позвольте-ка, что-то я про этого тезку милицейской собаки слышал… или читал?.. Точно! Единственный турецкий генерал, которому удалось добиться хоть чего-то в последнюю войну. Правда, помнится, его потом поколотили…

— Итак, вы, любезный — «Победоносный»? А какие же победы вы одержали, чтобы заслужить подобный титул?

— Ваше величество, — снова каркает турок, — я могу напомнить вам сражение у горы Кизыль-тапа и бой у села Даяр… И если бы не ваше дьявольское оружие…

— Что-то я не помню таких сражений… Павел Карлович, а вы не напомните мне, что это за битвы такие?

— Ваше императорское величество, позвольте мне ответить…

Высокий седоватый генерал-майор-кавказец делает шаг вперед. Я помню его. Это Исмаил Хан Нахичеванский, герой Баязета. [98] Странно, а мне казалось, что он должен быть в армии Алахазова…

— Это были мелкие стычки! — сообщает Исмаил Хан. — Во всех крупных сражениях Мухтар-паша потерпел поражение, но полного разгрома избежал. Потому-то на фоне остальных турецких полководцев, почти все из которых были отданы под суд за «особо успешное» руководство войсками, мушир Мухтар-паша был объявлен «гази» — победоносным. Ошибочность данного титула он в полной мере продемонстрировал в нынешнюю кампанию.

98

Исмаил Хан Эхсан оглы Нахичеванский (1819–1909) — российский военачальник, генерал от кавалерии (1908). Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов прославился мужественной обороной крепости Баязет от превосходящих сил турок.