Casual

— Как твой горнолыжник? — спросила Катя про Лениного жениха.

— Звонит, я не беру трубку. Ни разу не взяла, пока он в Куршевеле. А так хочется!

— Не бери, — поддержала я.

— Конечно, — согласилась Катя, — ему сейчас и не до жены, и не до катания, он только и думает: «Где моя Леночка? Не разлюбила ли меня?»

Лена счастливо рассмеялась.

— Я звонила Веронике, но она его не видела. Интересно, что там за жена? — вздохнула Лена.

— Он же не тусовочный, — объяснила Катя, — конечно, не видела.

— Зачем тогда в Куршевель ездить? — удивилась я. — Полно и других склонов.

— В Кортине хорошо, — сообщила Катя.

— А мне в Цермате нравится, — возразила Лена, — там старушки такие очаровательные. Я, когда старая стану, туда жить перееду.

— Там сосиска каждая пять долларов стоит, — предупредила я.

Я сама была обладательницей сноублейдов от Chanel, но становилась на них только в случае крайней необходимости. Необходимость возникала, когда Серж возил нас с Машей в горы.

— Я к тому моменту уже жевать не смогу, — успокоила Лена. — И цена на сосиски меня будет волновать так же мало, как цена на фаллоимитаторы.

Катя хотела в старости уехать в Париж.

— Поселиться где-нибудь на Фобуре и давай целыми днями по Сент-Оноре новые коллекции скупать, — мечтала она.

Я бы хотела жить в старости на берегу океана. В огромном доме, продуваемом южными ветрами. И чтобы смуглый юноша в чалме почтительно носил за мной раскладное кресло.

— Да ладно, — сказала Лена. — Когда мы станем старые, и здесь будет нормально. Мы будем первым поколением счастливых старушек в Москве. Как были первым поколением богатых девчонок.

— Да, — подтвердила Катя. — Вспомните, раньше в ресторанах все двадцатилетние сидели. Максимум — двадцатипяти.

— А сейчас, — подхватила я, — и в ночной клуб не пойдешь. Потому что встретишь Вероникину дочку. С друзьями. И будешь чувствовать себя переростком на утреннике.

Нам принесли плов.

Мы договорились идти в пятницу ужинать в ресторан. В Москву.

18

Арестовали Вову Крысу.

Он сидел в камере предварительного заключения и отказывался давать показания.

Я ни на минуту не могла забыть о том, что есть такое место, куда можно приехать и увидеть убийцу своего мужа.

Я была рада, что он там.

Нужен был водитель, чтобы провести очную ставку. По состоянию здоровья водитель приехать не мог.

Их семью посетил адвокат Вовы. Он не сомневался в здравом уме и трезвой памяти свидетеля. Он просто предложил деньги.

Об этом мне сообщил его брат.

— Этот тип предлагал нам деньги! — пафосно заявил он, входя в мой кабинет и широко улыбаясь.

Наверное, за всю жизнь им не предлагали деньги так часто, как в последние полгода.

— Угрожал? — спросила я.

— Ну что вы, — в знак полной несостоятельности моего предположения он поиграл мускулами своих широких плеч, — этот слизняк?

В кабинет заглянул Сергей, увидел, что я занята, и закрыл дверь.

— Двадцать тыщ долларов, — многозначительно произнес он.

«Дешевле, чем убить», — подумала я.

— И вы отказались от денег? — произнесла я с наивным восторгом.

Брат моего водителя непонимающе посмотрел на меня.

— Конечно отказались. — И произнес с нажимом: — Вам бы, наверное, хотелось, чтобы он сел?

Я нажала интерком и попросила чаю.

Откинулась на спинку плюшевого кресла.

Спросила, как будто вспомнила:

— А вы чаю хотите?

— Не откажусь.

Я кивнула.

— А вам бы не хотелось, чтобы он сел? — спросила я задумчиво, рассеянно смотрела на своего собеседника.

Он заерзал на стуле.

— Да я бы задушил его! — грозно сообщил он.

Секретарша вошла и растерянно остановилась посередине кабинета. Нас было двое, а чашка одна. Кивком я дала ей понять, что чашка не для меня.

— Пейте мой, — разрешила я.

— Принести еще? — спросила секретарша.

— Нет, спасибо.

— Ну, как себя чувствует наш больной? — Я совершенно сменила тон. И спросила так, как у нас было принято разговаривать в последнее время.

— Хорошо. Много читает. И фильмы смотрит.

По неписаным правилам нашей игры, в ответ я должна была предложить кассеты.

— У меня есть много кассет. Хотите, привезу в следующий раз?

— Если вам не сложно.

— Что вы! Мне это ничего не будет стоить.

Я поднялась.

— Вы извините, у меня дела…

Он растерянно поставил недопитый чай на стол. С надеждой посмотрел на меня. Я широко улыбнулась:

— Всего доброго! Передавайте, пожалуйста, всем огромный привет от меня!

Я вышла из кабинета, показав жестом секретарше, что моего гостя нужно проводить. Плотно закрыла за собой дверь в кабинет Сергея.

— Ну, что там? — спросила я своего помощника со вздохом.

Он раскраснелся от возбуждения.

— Мы оказались вполне конкурентоспособными по ценам! Как вы и предполагали!

Улыбка непроизвольно расползлась по моему лицу.

— Два склада уже готовы подписать с нами договор. Триста шестьдесят позиций в одном договоре и во втором триста двадцать! Всего шестьсот восемьдесят артиклей товара!

Сергей смотрел на меня с уважением.

Я чувствовала себя серьезным бизнесменом.

А могла ведь всю жизнь прожить и не узнать, что я такая способная.

— Заключай договора, — распорядилась я, — и повысь экспедиторам процент, если они сами договариваются с магазином.

— Но если мы увеличим число магазинов, с которыми сотрудничаем, то у нас начнутся перебои с транспортом, — возразил Сергей.

— Пусть экспедиторы не выходят за рамки своего района.

— О'кей, — Сергей кивнул, — но…

— Что? — спросила я.

— Такого оборота у нас уже, конечно, не будет… — с сожалением произнес он.