Цеховик. Книга 1. Отрицание

Стебётся мужик, сто процентов. У него ж вроде только рука сломана. Капитан ничего не отвечает и только губы поджимает. Он берёт фанерный стул на металлических ножках и, придвинув к моей кровати, опускается на него.

– Так, ну давай, несовершеннолетний преступник, поговорим.

У капитана уставшее несвежее лицо с неопрятными усами подковой и потухший взгляд. Он кряжистый, с большими руками, похожий на работягу.

– Какой я преступник? – недовольно реагирую я.

– Вот ты и расскажи. Давай по порядку. Фамилия, Имя, Отчество, дата рождения.

Он достаёт из кожаного планшета лист бумаги и ручку. Чего ему сказать-то? Что я подполковник Добров? Почему-то мне кажется, что он не поверит.

– Говорить трудно, товарищ капитан, – отвечаю я, тяжело сглатывая. – Вы же и так знаете…

– Знаю-знаю, порядок такой. Ладно. Брагин Егор Андреевич, двадцать пятого января шестьдесят третьего. Так?

– Угу, – мычу я.

Надо запомнить. Только сейчас-то какой год?

– Вчера, семнадцатого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, в восемнадцать часов в гаражном массиве между улицами Весенняя и 50 лет Октября напал на гражданина Каховского Андрея Константиновича, нанёс ему телесные повреждения и отнял пятнадцать рублей.

– А чё не сто пятнадцать? – выдыхаю я. – Это что за новости?

– А так же нанёс телесные повреждения ещё двум несовершеннолетним гражданам, воспитанникам детского дома, между прочим. Подтверждаешь?

– Вы рожи-то этих граждан видели? – спрашиваю я. – Не кажется странным, что я один на четверых напал?

– На троих.

– Четвёртый с гаража кирпичом припечатал.

– Так подтверждаешь или нет, Брагин? Я тебе советую сейчас во всём признаться и вернуть деньги пострадавшему. На учёт в инспекцию по делам несовершеннолетних ты, считай по-любому встал. Но можешь и на малолетку загреметь. Сечёшь?

– И что надо сделать, чтоб не загреметь? – спрашиваю я.

Даже интересно, что за хренотень такая?

– Вернуть деньги, извиниться и написать чистосердечное. Больше ничего не могу посоветовать.

– Вообще-то, товарищ капитан, всё не так было, – говорю я спокойно. – Я шёл между гаражей, а ко мне подошёл ваш Каховский и трое его подельников. Потребовали десять рублей. Я отказался. Они на меня напали. Один из них пытался нанести удар холодным оружием, а самый мелкий убежал и залез на гараж. Я отбивался от троих, а тот, что убежал, кинул в меня кирпич с крыши. Как вам такая версия?

Капитан хмыкает и подождав пару секунд, говорит:

– Брагин, ты можешь, конечно настаивать на своей версии, но я тебе сразу говорю, во внимание её никто принимать не станет. Во-первых, ваш физрук сказал, что ты был не в себе, то ли пьяный то ли на наркотиках. А во-вторых, кто ты и кто Каховский? Сам-то подумай.

– Во-первых, вот он я. Берите кровь, делайте анализы на наркологию. Чего впустую воздух сотрясать? Во-вторых, и кто же такой этот ваш Каховский? Преступник, и уже не малолетний, между прочим. Так? Организатор группировки. Сейчас они школьников щиплют, а завтра будут шапки с людей срывать, а потом и дурью барыжить.

– Чего? – кривится милиционер. – Дурь – это то, что у тебя в голове.

– Вы кстати не представились и документ мне не показали, – продолжаю я.

– Грамотный больно? Ну и поедешь в колонию, раз грамотный. Там с такими, как ты знаешь что делают? Извинись перед Каховским и отделаешься лёгким испугом. С учёта тебя снимут после восемнадцатилетия. И всё, будешь чистый и свободный.

– Да кто такой этот ваш Каховский? – снова спрашиваю я.

– Сынок второго секретаря обкома, – отвечает мой сосед по палате. – Он с генералом милицейским вась-вась.

Ах, вот оно что… Ну, ясно всё с тобой, капитан.

– Так значит, чистый и свободный? – повторяю я, чувствуя, как к горлу подступает злость. – Да я таких, как ты, знаешь сколько повидал? У этих орлов детдомовских всё на рожах написано, вся история. Стопудово они у тебя на учёте стоят, тут и к бабке не ходи. А ты мне чё впариваешь? Агитируешь за советскую власть? Слышь, дяденька милиционер, а ты не оборотень в погонах? В третье управление КГБ давно заглядывал? Так я тебе могу помочь совесть очистить.

Капитан вскакивает.

– Ты, Брагин, за языком-то следи, – говорит он не то с недоумением, не то с испугом. – Я понимаю, ты головой ударился. Но оскорбление при исполнении…

– Выкормыш Щёлоковский, – цежу я сквозь зубы.

– А ну повтори!

– Иди, показалось тебе, – говорю я и отворачиваюсь к стене. Не хочу смотреть, как он изображает из себя большого и могучего начальника.

–Не ожидал от сопляка отпор получить? – посмеивается мой сосед. – Иди, капитан, иди. Парень по состоянию здоровья не может на вопросы отвечать, не помнит ничего. Потом придёшь, когда выздоровеет.

– Я тебя предупредил. Решай сам, Брагин, – зло говорит капитан. – Надеюсь, мозги у тебя на место встанут.

Он выходит хлопнув дверью так, что рифлёное стекло в ней ещё долго дребезжит.

– Слышь, Егор, – говорит сосед, – лихо ты его.

Я не отвечаю.

– Серьёзный ты, как я вижу. Я кстати Юрий Платонович. А ты вроде как Егор, так что ли?

– Похоже на то, Юрий Платонович, – поворачиваю я голову.

– Гляжу парень ты интересный, только не пойму зачем милиционеру всё рассказывать взялся. Им же вообще верить нельзя.

Я тяжело смотрю на него. Что за зверинец, честное слово! Один питомец лучше другого.

– А ты, Юрий Платоныч, человек авторитетный похоже.

– Ух, ты! Взгляд-то какой. Волчонок прям. Авторитет, сынок, годами зарабатывается, десятилетиями. Так что ты полегче на поворотах. Не с ментом базаришь.

– Понятно.

– Ну и хорошо, раз понятно. Я тебе вот что скажу. Собственные проблемы самому решать надо, а не на посторонних надеяться. Усёк?

Дедушка мой приговаривал: «Усёк, Васёк?». Интересно, если сейчас действительно восьмидесятый год, значит он живой ещё. И родители тоже. Хм, ну и дела… Или, если у меня крыша поехала, то я их не и узнаю сейчас? Или они теперь Брагины, а не Добровы?

– А олимпиада закончилась уже? – спрашиваю я.

Юрий Платонович довольно долго не отвечает, а потом говорит:

– Не похоже, что ты комедию ломаешь. Не помнишь что ли?

– Тут помню, тут не помню, – отвечаю я цитатой из «Джентльменов удачи».

– Ну-ну, – хмыкает сосед. – Остряк, значит. Не начиналась ещё. Летняя она. А Каха твой тоже здесь лежит. Через одну палату отсюда. Вот тебе и возможность всё урегулировать без ментов. Усёк, Васёк?

А вот это интересно. Неужели действительно нас в одно отделение положили? Ну а что, с другой стороны, подумаешь, пацаны подрались. Может им ещё охрану у палаты выставить?