Цеховик. Книга 14. Воин света

Анатоль читает оду или панегирик, артисты организованные Галиной, поют песни, я, правда их не знаю, зато Наташка знает отлично. Всё хорошо, всё весело, по-домашнему. Медунов и Гурко не остались, но остальные почти все здесь. Впрочем, сегодняшняя программа весьма скромная.

Медунов, кстати, вчера ещё пообещал всяческую поддержку в поимке преступников. Ну, посмотрим, как это будет выглядеть. Посмотрим.

Сегодня у нас что-то вроде капустника под управлением Ширвиндта. Всё очень здорово, весело и непринуждённо. Когда обед подходит к концу, мы с Наташкой сердечно всех благодарим и убываем восвояси.

Должны были ехать на машине, с сопровождением, разумеется, но Медунов, с учётом вчерашнего происшествия, распорядился выделить вертолёт. Поэтому мы с Наташкой, Толян и ещё несколько человек самых надёжных гвардейцев летим на «вертушке», а остальная кавалерия отправляется на машинах. Вернее, кавалерия уже убыла, чтобы прилетев, мы не оставались без присмотра.

Впрочем, сейчас уже и не ясно, что лучше – быть одним или под охраной…

Слишком много вертолётов в последнее время. И вообще, авиации… Всю дорогу мы проводим, прилепившись к иллюминаторам. Внизу сумасшедшая красота – ущелья, горы, леса и море, разумеется. Впрочем, от моря мы уходим в сторону.

Пилот делает круг над озером Рица, чтобы мы могли насладиться невероятной красотой бирюзовой воды в окружении высоких гор.

Дача, построенная для Сталина, а потом расширенная и достроенная в бытность Хрущёва, стоит на участке в сотню гектаров.

– Надеюсь, америкашки не начнут ядерную войну в ближайшую неделю, – смеюсь я. Этот объект точно под прицелом.

– Может обоснуемся в лесу? – спрашивает со смехом Наташка. – Выроем земляночку и затаимся?

Может, и правда…

От вертолётной площадки мы подъезжаем к двум кислотно-зелёным, зелёным-презелёным, зданиям. Довольно простым, но симпатичным. Они соединены между собой переходом. Нас встречает комендант и горничные.

Кругом тишина, благодать, свежайший воздух и ощущение покоя, практически осязаемое. Нас помещают в хрущёвской части, более современной и удобной. Внутри всё довольно скромно, но приятно и умиротворяюще.

Никакой позолоты и завитушек. Все помещения отделаны ценными породами дерева и, да, выглядит неплохо.

– Тут туалетные комнаты для гостей, гостиная, а здесь… – горничная знакомит нас с хоромами, показывает, где мы будем вкушать кушанья абхазской кухни, объясняет, каков режим. Довольно свободный, можно делать всё, что мы захотим.

– Нравится? – спрашиваю я у Наташки, когда мы остаёмся одни.

– Первое впечатление ничего, – отвечает она. – А тебе?

– Да, – соглашаюсь я. – Ничего.

– Ну, раз в этом вопросе у нас наметилось единодушие, – смеётся она. – Чем займёмся в ближайшее время?

– Будем гулять, дышать целебным воздухом, кататься на лодочке, объедаться дармовой едой и делать любовь, позабыв обо всех войнах на свете.

– Нет, – смеётся она. – Не в течение недели, а в оставшееся до ужина время?

– Ого! – весело качаю я головой. – Кажется, барышня-с знают толк в удовольствиях.

– Ага, – хохочет Наташка.

Попредававшись всласть утехам, по имени которых первый месяц в жизни молодожёнов называется медовым, мы выходим наружу. Дом стоит прямо у озера и мы выходим на небольшой причал с ажурными металлическими перилами.

– Невероятно, да? – удивляется Наташка. – Посмотри, какая чистая вода! Хочу в ней поплавать.

– Она прохладная, – усмехаюсь я.

– Ничего, ради одного только цвета можно было бы рискнуть. Посмотри на эту лазурь…

Совершенно роскошное и прекрасное место. Спасибо, Леонид Ильич за приглашение. Мне здесь уже определённо нравится.

Побродив вдоль берега, мы сворачиваем на тропинку, ведущую в сторону от воды, к лесу и зелени. Наташка идёт впереди, а я за ней. Красота. Запахи не передать, здесь целая палитра, свежесть, сладость и жаркое лето. На ужин нам обещали дегустацию местных вин.

– Надегустируемся мы с тобой сегодня, – улыбаюсь я и чувствую странное и не сказать, чтобы приятное чувство, будто за спиной кто-то есть.

Здесь ведь абсолютно безопасно кругом охрана, здесь Сталина охраняли, здесь Брежнева охраняют. Невозможно! Ни по воде, ни по воздуху, ни по, а, вернее, под водой.

Возможно или нет, но я поворачиваюсь, как можно проворнее и, твою дивизию! Прямо за нами стоит чел с пистолетом в руке. На нём спортивные шорты, футболка и кроссовки. А пистолет с глушителем.

– Здравствуйте, товарищи, – усмехается он. – Будьте благоразумными, пожалуйста. Мы сейчас немного поговорим. Только отойдём вон туда, по той тропочке. Надеюсь, вам хватит…

Чего именно нам хватит, он не успевает сказать, потому что я делаю шаг навстречу и пытаюсь провести приём… Твою дивизию… Чувак оказывается подготовленным, те же учебники, что и я изучал, вероятно…

– Нет, – усмехается он. – Кажется, благоразумием здесь и не пахнет, Бро, верно? Давай, иди по тропиночке, а то у вас патрули один за другим ходят, поговорить нормально не дадут. Безобразие сплошное…

3. Возвращение к делам

– Девушку отпустим и тогда поговорим, – спокойно предлагаю я.

– Девушку отпустим? – усмехается человек с ружьём.

Вообще-то с пистолетом, но в переносном смысле можно и так сказать.

– Нет, так не пойдёт, – тут же выносит он решение. – Она шум поднимет закричит, запричитает, я что, по-твоему девушек не знаю? Пойдём все вместе. Не бойся, ничего ей не сделаю. И тебе тоже не сделаю. Просто пару слов скажу и всё, понимаешь?

Он говорит по-русски очень чисто, и кавказский акцент проскакивает лишь изредка. Но всё-таки проскакивает, аттестуя своего носителя как человека с местными корнями, но достаточно образованного, либо много говорившего по-русски.

Внешность у него довольно универсальная. То есть он в равной степени может быть выходцем из любой кавказской республики, а также… из Греции, Италии, Испании и Франции.

У него чёрные немного вьющиеся волосы, тёмные глаза и жёсткие, чётко очерченные губы.

– Ладно, Бро, – кивает он. – Не будем тратить время. Разговор у меня недолгий, но важный.

Ну, да, разговор короткий, знаем мы такие разговоры.

– Я, всё же, – говорит неожиданно Наташка, – предпочитаю не слушать мужских разговоров. Поэтому прямо сейчас медленно, спокойно, но неотвратимо пойду и встану вон там. Полюбуюсь озером. Буду любоваться целых пять минут и в течение этого времени не буду кричать, проявлять обеспокоенность и звать на помощь. Пять минут. Ствол у тебя, всё равно, один и обоих ты не завалишь.