Целитель 12
Шрифт:
Саша крякнул по-молодецки, да и сиганул.
— Чего звал, Кузьмич?
— Бежать не передумал? — спросил дед с хитрой лукавинкой.
— Ничего от вас не скроешь, — криво усмехнулся Щукин, ежась.
— А я тут, как мистер Марпл, — хихикнул старый. — Тренирую наблюдательность.
Хлопнув себя по коленям, он с усилием встал, и строго произнес:
— Проходь.
В спальне Кузьмич тихонько подвинул диван, и ножом подковырнул плиту паркета. Под полом лежал небольшой сверток.
Кузьмич со смешной торжественностью развернул промасленную тряпицу. В отраженном
— Тут лет десять назад случилось одно ЧП, — неторопливо заговорил старик, покачивая в ладони огнестрел. — Патрульный напился — и потерял табельное оружие. А я подобрал. Держи, Санёк, — он протянул «тэтэшник» Щукину. — Я тут, знаешь, сколько живу, столько и надеюсь. А теперь, чувствую, на тебя одного вся наша надёжа.
— Ух, ты… — протянул Саня, зачарованно разглядывая орудие убийства. Выщелкнул обойму — тусклые латунные цилиндрики сверкнули, будто оскалились.
Щукина коснулся опасливый холодок. Мечтать о побеге — это одно, а вот, когда предоставляется возможность…
— Спасибо, Кузьмич, — сипло выговорил он. — Не знаю уж, чего выйдет, но… Пошел я!
— С богом! — выдохнул дед.
Утро того же дня
«Бета»
Москва, проспект Вернадского
Все-таки, разговоры о точной реплике «нашего» человечества в «Бете» — чересчур вольное допущение. Ладно, там, Браилов — Мишка не дожил до развала девяностых, и ему никто не предлагал «попадос в себя». Лет в шестнадцать мы были копиями друг друга, а затем наши мировые линии стали расходиться.
По сути, «двойник» прожил тот вариант бытия, который и мне был бы уготован, стоило только Брежневу и Ко поддержать отечественную микроэлектронику. Тогда бы и Старос не подался во Владивосток, и папе не пришлось бы тащить нас с собой туда же, на край света. Повезло Мишке с товарищем Шелепиным…
Но больше всего меня интересовала Инна. Внешнее сходство с той, которую я знаю, смазывало различия. А они были.
Девушка, встав ото сна, потянулась стрункой, ничуть не смущаясь прекрасной наготы, улыбнулась мне, как ясно солнышко — и целомудренно накинула халатик.
— Умываться! — пропела она. — Одеваться!
— Одеваться, а потом умываться? — уточнил я, делая серьезное лицо.
— Нетушки! Марш в ванную!
И отправился я на водные процедуры au naturelle. И ничего больше, кроме милого озорства! Меня даже не ущипнули за мягкое место. Зато Инна и белье чистое принесла, и новую фланелевую рубашку, в комплекте с индийскими джинсами «Авис», дешевыми, но крепкими. Да и линяли они до той же божественной голубизны, что и какие-нибудь распиаренные «Супер Райфл».
— Чую, о чем ты думаешь, — улыбнулась Гарина. — Я дамочка богатенькая, могу себе позволить приодеть «бывшего»… — она тут же тревожно заглянула мне в глаза: — Миш, ты не обиделся? А то я как сказану чего-нибудь…
— Да нормально всё… — издал я неловкое ворчанье, и Гарина снова заулыбалась. Не пытаясь даже взять реванш, на что Видова пошла
бы обязательно.Ночью я доказал, что девочка может дружить с мальчиком даже в темное время суток, и Инна легко согласилась с моими правилами. Вопрос: до какой грани заходит эта ее готовность?
А до каких величин сильна твоя воля? Два вопроса — один ответ…
Обошлись минимумом грима — Инна натянула парик, а мне наклеила тонкие усики.
Воспользовалась она малолитражкой подруги — поюзанным «Рено». Я сидел на переднем сиденье, самому себе напоминая молодчика-мафиозо.
— Конспиг’ация, конспиг’ация и еще раз конспиг’ация! — сурово сказала шофериня, верная ленинским заветам, и тронулась. — У Лизы дача в Можайском районе, тут недалеко совсем…
— Лизы?
— Лизы Щукиной. Она работала с моим бывшим, так мы с нею и познакомились.
— Слушай… — потянул я. — Нам… хм… по дороге. Можешь подъехать к одному месту, у метро «Юго-Западная»?
— Какому? — девичьи глаза, скрытые огромными солнцезащитными очками, не отрывались от проспекта.
— Улица 26-ти бакинских комиссаров, двенадцать, корпус два, — выдал я условную локацию.
— Не вопрос!
Движение на дороге оставалось вялым, нас даже не обгонял никто, хотя Инка водила, как Рита — осторожно, будто везла ценный хрусталь.
— Тормозни во-он у того ларька.
«Рено» медленно проехало мимо толстого бетонного пилона, и я подавил разочарованный вздох — тайный знак не пачкал желтоватую штукатурку.
— Я сейчас.
Выйдя, я неторопливо направился к ларьку — надо же как-то замотивировать мой интерес к условному месту. А от киоска на километр несло аппетитнейшим духом — так пахнут свежие беляши, чебуреки и пирожки.
— А какие горячие? — поинтересовался я у румяной тетки-продавщицы.
— А вот, с капустой которые, — завела она напевно. — Только подвезли.
— Дайте парочку, пожалуйста.
Расставшись с двадцатью копейками, я согрел руку пирожками с промасленной бумаге.
— Угощайся.
Инна угостилась, крепкими зубками впиваясь в румяный бочок
— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась она невнятно.
— Типа того, — суховато молвил я.
— О, это даже не любопытство, — защебетала девушка, поведя свободной кистью. — Просто снималась однажды в фильме про шпионов, и там агент ЦРУ тоже высматривал цифры на стене дома — их рисовали помадой. Ты только не опасайся, я своих не выдаю…
Мы выехали на шоссе, и «Рено» покатился шибче.
— Надеюсь, ты всё расскажешь сам, — мягко проговорила Гарина. — А если не откроешься… — она сдвинула брови в дурашливой угрозе. — Обижусь. Сильно! Понял?
Тот же день, позже
«Бета»
Московская область, Можайский район
Дачный поселок не поражал контрастами, когда дощатые «курятники» соседствуют с теремами. Нет, тут опрятные «финские домики» перемежались основательными избами разного уровня фантазии.