Целитель 8
Шрифт:
– Слава, - сахарно заговорила потенциальная теща, - Настя убедила меня в пользе… м-м… испытательного срока. Я даже согласилась с тем, чтобы она поработала этот год. Пусть проверит не только свои чувства, но и склонности…
Я сжал губы, мешая им искривиться в понимающей гримаске. Отодвинуть момент расставания на целый год!
– А как ты думаешь, Миша?
С недавних пор мама обращалась ко мне, как к мужчине, старшему в роду. Тут свивались и доверие, и вера, и вечная женская тяга уступить ответственность сильному. И лестно, и грустно.
– По-моему, мам, мы говорим
– Вы правы, - покраснел Рощин, - я так и сделаю.
Тут черные ящики мощно вздохнули, затягивая музыку плавную и лиричную, словно сзывая расставшихся. Одинокие атомы с удовольствием слиплись в молекулы…
* * *
Домой мы вернулись не слишком поздно, еще одиннадцати не было. Не удержавшись, мама с Ритой сочиняли на кухне нечто «легонькое на ужин», а мы с Настей оккупировали диван. Я только пиджак скинул, а сестренка подлезла ко мне в выпускном платье. Притулилась, прижалась, притихла…
– Миш, спасибо тебе, - зашептала она.
– За что? – улыбнулся я.
– Ну-у… Что выслушал Славу… Согласился, и вообще…
Моя рука добралась до заколки, и расщепила ее, выпуская на волю пряди. Настя встряхнула гривкой волос, окончательно разваливая замысловатую прическу, и уютно приткнула голову мне на плечо.
– Только… знаешь, мама у Славы хорошая, но… Они жили очень бедно, и сейчас тетя Катя… м-м… добирает, что ли, то… м-м…
– Чего была лишена в молодости? – подсказал я.
– Да! – облегченно вытолкнула сестричка. – Я и подумала… Может, позовем их в гости не сюда, к нам, а к тебе, в «красный дом»? М-м?
– Умно! – хмыкнул я. – Тогда лучше на Малую Бронную.
– А близняшки? – приподняла голову девушка.
– Света в Нью-Йорке, Маша в Первомайске, бабушку радует. Так что жилплощадь в полном нашем распоряжении.
– Ну, вообще! – обрадовалась Настя. – И она же твоя! Так что, всё по-честному.
На минутку мы замолчали, прислушиваясь к журчанию воды на кухне, бряканью тарелок и приглушенному говору – свекрови с невесткой тоже было что обсудить.
«Сговариваются! – подумал я насмешливо. – Вырабатывают совместную стратегию…»
– Миш…
– М-м?
– Ты не очень злишься на Славика?
– Настенька, миленькая моя!
– рассмеялся я.
– Всё нормально. А Славика твоего я обещал прибить, если тебя обидит.
– А он? – живо заинтересовалась Настя.
– Сказал, что любит вот это лохматое создание! – мои пальцы зарылись в податливые девичьи волосы, и сестренка хихикнула.
Тут же приподняла голову, беспокойно заглядывая мне в глаза.
– Слава еще не мой, между нами ничего не было! Помнишь, ты говорил, что к таким, как я, парней… тянет?
– Помню, - мурлыкнул я, поддаваясь позднему времени.
– Вот и Славку… потянуло. А я ему: «Только после свадьбы!» А он тут же: «Выходи за меня!»
– А ты?
– Сказала, что он дурак! Ну, потом мы с ним еще говорили…
И еще… А потом… Ну, и вот…– Как ни странно, но смысл уловил, чучелко. Всё будет хорошо… - заметив Риту, выглядывавшую из дверей кухни, я притиснул Настю: - Пошли! А то Ритка всё съест!
– Ага! – сестричка заморгала, глядя на меня сияющими глазами, и поцеловала. То ли благодаря, то ли прося прощения, то ли за всё сразу.
Воскресенье, 3 июля. Утро
Зеленоград, станция Крюково
Обычно Рита по воскресеньям любит поспать, хотя бы до девяти, но в этот раз она стала ко мне приставать на целый час раньше. А я ж безотказный… Особенно, когда девичья настойчивость проявляется в полном согласии с революционным гимном: «…Грудью проложим себе!»
Короче, ненаглядная умотала по делам на «Ижике», а мой путь лежал на автобусную остановку. Это может показаться странным для человека, который «стоит» полста миллионов долларов, но я не относился к швейцарским счетам с той же серьезностью, что и к своей сберкнижке.
Исправно тратил валюту на опытные производства, на оборудование лабораторий и прочую «тимуровщину», а вот на себя, на родню расходовал по минимуму. Не из жадности. Скорее, из боязни разбаловать – и развратить.
Ну, шубку на зиму я маме все равно куплю. Из соболя. Пусть ей будет приятно. А машину Ритке…
Не хочу. А то еще домогаться по утрам перестанет…
…Урча, подъехал канареечного цвета «ЛиАЗ», и с жалобным железистым скрежетом сложил узкие створки дверей. Пропустив женщину с заспанным карапузом, я вошел и первым делом уронил пятак в кассу-копилку. Вертя рукоятку, оторвал билет. Надо же, счастливый…
Усевшись, стал думать, скользя взглядом по домам, по зеленым насаждениям, по людям, фланировавшим с провинциальной неспешностью.
Я, может, и не соблюдал порой букву моего давнего Плана, но дух чтил, даже безбожно импровизируя. Да и везло мне!
Ведь это моя была идея - курировать НТТМ во всесоюзном пространстве! Только я планировал выйти на этот уровень позже Олимпиады, и вдруг – дзынь! – Брежнев вручает мне ключи от Центроштаба… И оканчивать МГУ на втором курсе я не собирался, зато какая экономия времени!
«А что у нас дальше по Плану?
– складочка на переносице деловито углубилась.
– Что, что...»
В перспективе – пробиться во власть. Чтобы не наблюдать за ходом «перестройки», а вести ее, направлять и корректировать.
И тут мне снова повезло – Андропов, выйдя в президенты, хочет видеть меня своим советником. Это хорошо, но мало. Я хочу сам! Моя хотелка исполнится, если сочтутся два фактора – поддержка меньшинства плюс известность у большинства. Меня должны узнавать, глядеть на меня с любопытством и шептаться за спиной!
Слава целителя? Ни за что! Слава ученого? «Самое то»…
– Проходите, проходите, товарищи! Весь зад пустой!
– Передайте на билет…
– Вы сходите на площади Юности?