Целитель 8
Шрифт:
– Неохотно, - честно признался я.
– Еще бы! – донесся ехидный Ритин комментарий. – Как же ему теперь Наташкиными «вайтлс» любоваться?
– А вот и неправда!
Пока я не наговорил лишнего, Светлана со смехом потянула нас под крышу.
– За это надо выпить! – настояла она.
– За все три свадьбы!
– А чья третья? – Ивернева попробовала недоуменно наморщить гладкий лоб, смахивая на киношную блондинку.
– Моя! А, ну ты ж не видела… Юрка сделал мне предложение, прямо в аэропорту! Правда, втык получил от непосредственного начальства - за самоволку… Но не это же главное, верно?
Я
* * *
Сумерки вкрадчиво затенили комнаты. Закатные лучи, пойманные тюлем, едва просвечивали, мрея под высокими потолками.
Разговор за столом зашел на тряпичную тему, и мне в голову пришла блестящая идея - составить компанию телевизору.
Шел «Клуб кинопутешествий». Под наигрыш барабанов за кадром, на экране раскатывалась жаркая саванна с необъятными баобабами и зонтиками акаций. Раскачивая тяжелой головой, угрюмо брел носорог. Слон, прядая ушами, методично вырывал пучки травы, околачивал корешки о ствол цветущей джакаранды, и отправлял в рот…
Нетвердо ступая, приблизилась мама и бухнулась рядом.
– Женский алкоголизм – самый проблемный… - смущенно пробормотала она. – Ох, голова завтра будет болеть… Хорошо еще, выходной!
– Помогло? – улыбнулся я.
– Ты знаешь, да! Отпустило как-то… - родительница откинулась на спинку. – А то… И шутишь, вроде, и смеешься, и болтаешь, а на заднем плане – чернота… - помолчав, она заговорила тихонько и стыдливо: - Слышал? Старос развелся со своей. Анна уезжает в Штаты, ей восстановили гражданство… А Настя тебе ничего не рассказывала?
– М-м… - затруднился я. – О чем?
– О новой квартире!
– Нет, - удивился я, и оживленно заерзал. – Ну-ка, ну-ка…
– Короче! – энергично начала мама. – Вчера, в столовой… Мы с Настькой как раз обедали. Подходит Филя… Филипп. Питеру, говорит, мы квартиру выделяли в «профессорской башне»!
– Это… – затруднился я, и просветлел. – На площади Юности?
– Ну, да! Там их три или четыре стоит, большие такие, кирпичные высотки. И планировка удобная, и метраж побольше, и вообще – центр! Вот туда мы с Настей и переедем в сентябре… - помолчав, мама зарумянилась, а в ее голосе пробилась трепетная звонкость. – Только вот… мне показалось, что Фил… м-м… что он немножко влюблен.
– Мам, тебе не показалось, - улыбнулся я.
– Помнишь, когда он приезжал к нам в Первомайск? Папу можно было и по телефону зазвать в Зелик, но Филиппу хотелось увидеть тебя!
– Напридумываешь тут всякого… - розовое смущение подернулось вдруг темной злостью.
– Мам, ну не сердись… - затянул я, подлащиваясь.
– Ты молодая, красивая женщина! Что ж теперь, в монастырь подаваться? Никто же не говорит, будто твоя жизнь переменится завтра же! Наверное, и не в этом году. И… я не уговариваю, просто… Нельзя жить прошлым, надо жить будущим!
Мама неожиданно всхлипнула.
– Прости меня, сына. Так пусто иногда, так одиноко бывает… Живешь, как будто через силу… Ты прав, во всем прав, а я противлюсь по какой-то отчаянной глупости… Глупому отчаянию…
Я бережно, молча обнял родимую мою женщину,
подумав, что напиваться бывает полезно. Порой, чтобы выплеснуть свой крик, надо разжать стиснутые зубы…– Всё будет хорошо, мамулька, вот увидишь…
Понедельник, 8 августа. День
Париж, авеню Жорж V
В отеле «Георг V» кто только из «селебов» не останавливался, а нынче у входа реяли красный и звездно-полосатый флаги - Андропов и Форд заняли президентские сьюты. Правда, советская и американская делегации вселились на разные этажи. Во избежание.
Нам с Ритой достался обычный люкс, а других тут и не водилось. С балкона открывался потрясающий вид на кварталы Парижа – отсюда две минуты ходу до Елисейских Полей. Прямо напротив вытягивала шпиль старинная церковь, а за крышами и мансардами сквозила ажурная Эйфелева башня.
Моя суженая медленно приблизилась к окну, и замерла, вбирая глазами осуществленную мечту. Не знаю уж, почему именно при слове «Париж» женщины вздыхают томно. О чем? Или о ком? О хамоватых парижанах?
В прелестных головках советских девушек сложился причудливый калейдоскопный узор, где вырезки из модных журналов перемешаны с кадрами французского кино, а истины тонут в разливе слухов. Но прочь грубый и некрасивый реал!
Бесшумно ступая по ковру, я подошел к Рите и нежно приобнял ее.
– Смотри… - шепнула она, кивая на «Железную даму».[1]- Кака-ая…
– Останкинская мне больше нравится, - я поцеловал Ритину шею, и девушка хихикнула, ежась. – Любуйся! Захочешь прогуляться – возьми с собой Рустама или Умара, люди проверенные. Карточку не потеряла?[2]
– Не-а…
– «Галери Лафайет» тут рядом, если что.
– А ты куда? – встрепенулась женушка.
– Решать мировые проблемы!
Тот же день, позже
Париж, Фобур Сент-Оноре
Елисейский дворец не слишком меня впечатлил – Кремль куда величественней и державней. Нынешнюю резиденцию президента Франции строили для какого-то графа, потом Людовик номер пятнадцать подарил ее мадам де Помпадур. Чисто французский стиль.
«ЗиЛ-114» мягко подкатил и остановился.
– Миша, сядете неподалеку, рядом с референтом, - голос выдавал легкое волнение Андропова. – Боря шепнул мне, что Форд нигде не появляется один, за ним всюду ходят аж двое со сверхспособностями.
– Да чего уж там «сверх», всё, как у людей, - пробурчал я. – Могли бы и Вольфа Мессинга пригласить мне в напарники…
– Так он помер три года назад, - хладнокровно заметил президент СССР.
– Да? Ну вот, опять я один остался…
Издав короткий смешок, Юрий Владимирович выбрался из машины, а я за ним, теряясь за спинами прикрепленных. Гвардейцы сделали «на караул», и Андропов зашагал по красной ковровой дорожке, как кинозвезда. За ним печатал шаг Устинов, нагруженный «Чегетом» - ядерным чемоданчиком, и другие официальные лица.