Целитель 9

Княжич симпатий у меня не вызывал. Не после отправки нас в темницу. Его недоверчивость и провокации тоже вызывали одно раздражение.

— И вы ему доверяете? — обвинительно спросил он у Славского.

— Роман Юрьевич, — поморщился бывший воевода, — вы это уже раз в десятый спрашиваете.

— Тогда это очень легко исправить. — У него и так осанка идеальная, но тут будто прут проглотил, выпрямился и стать включил на полную. — Я пойду с вами и своими глазами увижу, что там за гнездо тварей.

— Княжич… — проговорил я медленно. — При всем уважении… Которого у меня и так крайне мало по отношению к вам… Вы нам там зачем? Под ногами путаться? Это боевая операция с высокими рисками, а не прогулка.

— Что и требовалось доказать, — ответил он. — Ты что-то скрываешь.

— Мда… — покачал я головой.

— Не надо, — глянул на меня Славский. — Если на этой базе будет что-то похожее на то, что случилось на прошлой, то, уверен, у Романа Юрьевича разом отпадут многие сомнения. Тем более он так всем хочет доказать, что не трус, — припечатал Славский.

— Сомневаюсь, — ответил я под гневным взглядом княжича, который мигом вспыхнул и закипел, — что Роман Юрьевич будет слушаться приказов, а значит, вероятность того, что он сунется, куда не следует, и либо подведёт людей под гибель, либо сам умрёт, слишком велика.

— Если ты будешь командовать операцией, — процедил он, — то да, семнадцатилетнему сопляку я подчиняться не буду. Но ведь участвовать будет и Антон Павлович, не так ли?

— Всё так, — кивнул Славский. — Но Олег прав. Это не прогулка, а боевая операция. Крайне опасная, с высокими ставками. Потерять ещё и вас, княжич, после смерти князя — у нас и так проблем хватает.

— Вот именно, Антон Павлович. Вот именно. Я не мальчишка, риски осознаю. Княжич, который уверенно идёт в бой, в том числе против тварей, всем нам не помешает. Как княжеству, так и вашему ордену.

Эти двое поигрались в гляделки, но я понял, что разговор идёт по кругу.

— Антон Павлович, — вмешался я, — как понимаю, вы мне не всё рассказали. На что расчёт-то? Или посланнику так много веры, что можно рискнуть?

— Нет, — покачал Славский головой. — Всё не так просто, Олег. Слушай…

И послушал. Масштабное дельце намечается.

Глава 9

Вся затеянная операция сводилась к вечному и простому — кто кого переиграет. У меня сложилось впечатление, что к полякам отношение крайне недоверчивое. Обманут, заманят и подставят. Других вариантов ни Славский, ни княжич, ни остальные командиры, которых пригласили на финальное планирование, не рассматривали.

Восемьдесят километров в одну сторону — это минимум час пути. Скорее всего, два, если закладывать, что придётся останавливаться и устранять свидетелей. Обратно будет проще, никого зачищать не придётся. Но это если нас не попытаются остановить. Во что веры крайне мало.

Как выяснилось… В смысле, для меня это новостью стало, у нас имелись разведчики в тылах противника. У них тоже были свои «глаза» и «уши». О которых мы знали и через них сливали нужную информацию. Как это всё работало, я слабо представлял. Совершенно не мой профиль. На прошлой войне, по понятным причинам, мы не могли внедрить разведчиков в тыл мёртвых. Живого за своего там не выдашь — сожрут.

Сейчас наша разведка докладывала, что, во-первых, среди поляков гуляют унылые настроения. Рассчитывали на лёгкую победу и делали ставку на танки — но получили по зубам. Во-вторых, там и правда гуляли слухи о суперплане сконцентрироваться в одном месте, прорвать оборону и зайти к нам в тыл. Так что слитая информация походила на правду. А дальше начиналась, собственно, игра, кто кого пережмёт.

Перебрасывались резервы, формировались ударные группы, подтягивались элитные адепты.

Я отдельно уточнил, есть ли у адептов сканирующие техники, позволяющие засечь разведчика на расстоянии километра-двух. Никто про такое не слышал. Максимум сотня-две метров. Неприятной новостью для военных стало то, что нежить способна засечь людей как раз на расстоянии в пару километров.

— Это точно? — спросил один из командиров.

— Подробностей, как у них это работает, не знаю, — пожал я плечами. — На дистанции в километр, плюс-минус, обычные твари, те же висмархи, думаю, засекут без проблем. На большем расстоянии точно засекут особые разновидности. Мёртвые не ограничиваются висмархами, если что. Будут ли они нас ждать — хороший вопрос. Но, после того как мы уничтожили одну базу, я бы на их месте озаботился соответствующими мерами. Это ведь не так сложно, посадить по кустам тварей, которые будут следить за всеми подъездами к главной базе и предупреждать, если вдруг кто заявится.

— Как они предупредят? — уточнил другой командир.

— Если вы хотите узнать, умеют ли подобные твари пользоваться переносными рациями, то зависит от типа мёртвых. Но зачем усложнять, если можно отправить обычного духа через план смерти.

Новость военным не понравилась. Весь план строился на гонке со временем. Чем позже о нас узнают, тем выше шансы убраться. Если же нас попытаются поймать на обратном пути, то вторая группировка выйдет навстречу. Нам главное продержаться. Но со Славским, учитывая его прогресс в силе, вопрос, кому будет хуже. Нам или противнику.

Опять же, зависит от множества факторов. Кто и как встретит на границе и после её прорыва. Насколько мы увязнем, за сколько доберёмся до цели. Уйдут ли новости о нашем появлении дальше, к кому, и какие силы бросят на нашу поимку.

Казалось бы, зачем тогда рисковать, если ни по одному вопросу у нас нет уверенности, что всё нормально пройдёт, но командование нашло в этом смысл. Я-то, понятное дело, всегда рад сократить количество мёртвых и ослабить их. Для остальных же смысл был в том, что мёртвые — главный двигатель войны против нас. То, что скрепляло аристократию и заставляло их атаковать. Каждая наша победа — это удар по авторитету и тирании мёртвых. Это ослабление контроля и возможности влиять на ситуацию.

Но не всё так просто. На общем собрании все вопросы обсуждались в открытую, каждый из командиров имел право высказаться, и единой позиции пока выработать не удалось. Собравшиеся разделились на несколько лагерей.

— Господа, — говорил один из офицеров, — я не отрицаю того, что ковены могут влиять на аристократию, но считать, что причина агрессии поляков только в этом, как минимум наивно. Любви между нами никогда не было и быть не может. Сомневаюсь, что мёртвым пришлось их долго упрашивать написать. Скорее, им просто дали разрешение, а дальше они и сами рады, особенно с поддержкой ковенов, выступить.

— Согласен, что полякам веры нет, — отвечал мужчина из другого «лагеря». — Но разведка говорит, что единства между ними нет. Что многие недовольны и рассчитывали совсем на другое. Что с них взять. С наскоку добиться успеха не смогли, а сражаться до последнего… — махнул он рукой.

Как и говорил, о противнике собравшиеся были невысокого мнения.

— Я бы тоже не стал рассчитывать, что эта операция разом решит все наши проблемы, — заговорил Славский, и все сразу же дружно притихли. — Но шуму она наделает точно. Те, кто хочет выйти из войны, получат отличный повод. Это усилит разброд в рядах противника.