Целитель Азаринта

Еще один вопль раздался, когда существо повернулось и подплыло ближе, его другая рука уже опустилась.

Илеа посмотрела вверх. На этот раз она подождала и телепортировалась через массивную ветку, выйдя наверх, куда ее отправили кувыркаться сквозь туман с волны внизу. Ее поврежденные и заживающие органы она повернулась к глазам, которые видела в тумане, и бросилась в атаку.

Илея столкнулась с темным туманом, ее магия вспыхнула, ее пламя распространилось, точно так же, как ее собственная мантия была прожжена плотным проявлением тумана. Горящие пепельные копья вылетели и поразили ближайший глаз и его шесть зрачков, каждый размером с саму Илею. Она исцелилась и вытолкнулась из тумана, огоньки хлынули, чтобы поймать и повредить ее, в свою очередь распространившись белым пламенем.

Раздался еще один вопль, достаточно близко, чтобы отправить Илею в полет, туман был тяжелым и наполненным магией, сама ткань дрожала от силы. Она остановилась, кувыркаясь, и увидела, как существо подняло одну руку к раненому глазу, а другую ударило по земле. Еще один вопль, еще один крик, гневный, болезненный.

“Ты жив? Ты еще там?” Илеа послала, когда она снова сократила расстояние, видя, как ее огни остаются в темном тумане, который сформировал существо, распространяясь, когда она жертвовала своим здоровьем, чтобы усилить их. Ее ответом был еще один удар, теперь более быстрый, расфокусированный. Вылетели новые копья, Илеа теперь держалась на расстоянии, посылая все больше и больше своего горящего пепла, чтобы поразить массивную фигуру, ее атаки были разрушительными, но недостаточно быстрыми и сфокусированными, чтобы сбить ее с ног.

Она прицелилась из своей пушки-змея и выстрелила, луч белой энергии и огня обжег один из массивных глаз. Она смотрела, как существо подняло свои руки, туман вокруг слился в тонкие копья, которые через долю секунды устремились в ее сторону.

Илеа активировала свой Shift, увидев, как ее защита ослабевает перед бесконечным нападением. Ее четвертый уровень активировался, когда она вышла лицом к шторму, и туман больше не мешал ей видеть. Она увидела вдалеке существо, похожее на темный туман, горящее распространяющимся пламенем, один глаз которого светился жгучим шрамом. Момент времени, когда она плыла в безвоздушном пространстве своими пепельными крыльями, глядя на проявление магии, десятки тысяч сверкающих копий затвердевшего тумана, парящих в бесконечном белом пространстве.

И тут началась буря.

Илеа летала, телепортировалась, призывала свои щиты, свои врата, чтобы избежать неизбежного. Каждое ударявшее ее копье пронзало ее мантию, словно мокрую бумагу, вспыхивая против ее тайной магии, словно она была зверем, на которого нужно охотиться. И все же она улыбнулась. Тем не менее, она распространила свое пламя, выпустила свой пепел, свое Угасшее Сердце. Она столкнулась с подавляющей мощью богов. Это был просто еще один.

Она снова убежала в свою Смену, зная, что ее огни продолжают гореть, зная, что ее раны зажили, что она восстановит то, что было потеряно. Зная, что ее не убьют. Не этим существом из тумана, простым монстром, оставленным в волшебном карманном царстве, неизвестном этому миру.

Илеа вышла снова, ее Четвертый ряд все еще был наполнен силой, ее огонь все еще распространялся. Она призвала единственное копье пепла, используя свой третий ряд, чтобы сформировать его. Снаряд был почти в пять раз больше ее размера и вспыхнул огнем. Она прицелилась и отправила его с помощью своей манипуляции и заряженного толчка своей космической магии, чтобы помочь. Снова она телепортировалась, чтобы избежать бури копий, снова ее пепел был поражен, снова ее тайное заклинание вспыхивало с каждым ударом. И все же она видела, как копье пепла разбилось о левый глаз Оракула, горящий пепел разлетелся широко и далеко, растекаясь сквозь темный туман, как она того хотела.

Она лечила и лечила, защищала, как могла, и распространяла свои огни. Она снова нацелила свою винтовку, еще одна обжигающая линия белого пламени на горящую форму туманного существа. Она услышала вой теперь, когда ее огонь продолжал распространяться, дюйм за дюймом, охватывая всю высоту и ширину ее врага. Это больше не звучало как гнев, как потеря. Это звучало как дыхание, выпущенное в конце долгого пути, на вершине горы. Это звучало как облегчение.

Илее больше не нужно было защищаться от любых копий. Она летела в воздухе, в сотнях метров над тонким слоем воды, наблюдая, как темный туман поглощается ее пламенем. Вскоре единственными звуками, оставшимися в тонкой ткани этого пространства, были мерцание пламени и бьющееся сердце одинокого человека.

Илеа не могла дышать, потому что не было воздуха. Ее крылья молчали. Она слышала звуки, раздающиеся в ее сознании, но не сводила глаз с горящих останков Оракула, ее огонь уже распространялся по воде. Копья снова рассредоточились в очагах тумана. Она подождала и увидела одинокую трещину в бескрайней белизне, а за ней виднелось темное сучковатое дерево, лишенное всякой влаги. Еще одна трещина. За ними виднелась пыль, трещины расширялись в паутину, когда клочья искусственного пространства дрожали, источник заклинания исчез со смертью Оракула.

Паутина вырвалась наружу, и пространство раскололось, мозаика Проклятых Болот стала видна до того, как раздался грохот, волна магии вырвалась наружу, когда пространство рухнуло.

Илеа взмахнула крыльями, летя теперь туда, где ее притянуло к белым глазам Оракула. Ее мантия была цела, ее тело не пострадало. Теперь она дышала. Она почувствовала запах земли. Влага. Тепло болота, когда вода стекала в пылевой кратер, оставшийся там, где было существо. Она приземлилась до того, как ее крылья растворились, закрыла глаза и вздрогнула, почувствовав мурашки по коже.

Туман быстро рассеивался.

Илья вздохнул. Раз, потом дважды. Она открыла глаза с улыбкой и сломала шею, вдалеке каркали Вороны-Дуги, раздавался вой тысячи Ужасных Зверей. Она увидела, как первый из них бросился к кратеру, спотыкаясь в пыли, прежде чем они увидели ее фигуру.

Илеа приветствовала их, ее пепельные конечности рвались наружу, разрывая плоть и кости, пронзая черепа, когда тела хлестали вокруг и бросали в приближающийся поток зверей и монстров. Она убила Оракула, эти существа не представляли для нее опасности. Она села на стул из ясеня и вызвала бутылку, наполненную элем, и серебряный молот. «Наслаждайтесь отдыхом», — послала она и расслабилась, пепел слился в копии, сделанные из нее, каждой более чем достаточно, чтобы противостоять разъяренным зверям.

Она не упускала из виду угасающий пульс магии, сфокусированной ярости и крови, устремлявшейся в ее сторону и поднимавшейся с каждым остановленным существом.

Серебряные нити и существа из пепла сражались с монстрами, многие из них сражались друг с другом, разрывая плоть зубами и когтями. Илеа пила свой эль и смотрела, как ее молот пронзает кроваво-магических эльфийских зверей, некоторые из них сопротивляются дольше, другие отбиваются от ее пепла, сокрушенного своими собратьями в тотальном хаосе. Немногие остались после первых минут, только те, кому повезло, и те, кто повыше.

Пыль теперь покрывала конечности и плоть, густая и красная мутная вода текла.

Один из Ужасных Зверей отразил несколько серебряных нитей, разрезая пробужденных марионеток Безмолвной Памяти одиночными ударами своих когтей, оставляя за собой кровавые следы после каждого удара, когда его магия снова и снова вспыхивала. Его окружили другие Ужасные Звери поблизости, а вскоре и пепельные копии Илеи. Избитый и излеченный, снова и снова, он, наконец, был повержен на землю пепельной копией, сопротивляющейся его магии крови, она ударяла его снова и снова, пока от его головы и мозга не осталось ничего, кроме мякоти.