Целитель душ 1. Огородница. Часть 1

— Может вас подлечить? Я это умею.

— Вы очень добры, можете попытаться, но мне кажется, это не поможет, — тяжело роняя слова ответила она.

Я присела на край лавки рядом с ней, положила на ладонь на её руку, вливая в неё заклинание малого лечения, которым обычно пользовалась при самолечении. Прошло секунд десять, но каких-то положительных изменений я не заметила в её состоянии. Она все также выглядела измождённой и больной. Из упрямства, слила всю манну на лечение, но видимых результатов так и не добилась.

— Пустое это, — выдохнула Лара. — Мою хандру так просто не излечишь.

— Может позвать кого?

— Юлиана — травница была с утра и дала успокаивающий настой, — через силу улыбнулась жрица.

Хотела полечить её с помощью малого лечения Эллисы, но, к своему удивлению, не смогла его тоже использовать. Посетовала на это Ларе, на что она лишь сказала:

— Хоть Эллиса не требует себе служения от её почитателей и последователей, но велит нам вести гармоничный с внутренней природой образ жизни, следить не только за словами и поступками, но и следить прежде всего за чистотой помыслов.

Я выслушала её речь, и скривилась, понимая, насколько тяжёлая это задача для меня, вести себя хорошо здесь. Может всё дело в том, что я не подхожу на роль жрицы Эллисы? Сразу вспомнилось, какая просыпалась ярость внутри меня только при одном виде Хагнида, и то, как я не особо сдерживалась в его присутствии. Он, кстати, всё это время продолжал терроризировать ясли, но я уже сознательно не обращала внимание на общий чат.

Я проникновенно посмотрела на Лару, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, приблизила к ней лицо и спросила:

— Лара, что происходит? Что вас тревожит? От чего вы больны?

Она устало прикрыла глаза, задумалась и тем же тихим шёпотом ответила:

— Боюсь из меня вышла плохая служительница Эллисы. Почти год здесь живу, и мне не удалось уговорить никого просто выслушать меня. Я чувствую себя беспомощной. И вот теперь Эллиса явила себя через меня, а я оказалась не готовой к тому, что я увидела в ней. У меня нет сил бороться… — всхлипнула она. — Я безнадёжно недостойна её…

— Лара, правильный путь всегда самый трудный, — ляпнула я, и удивилась, откуда это взялось у меня? — Не сдавайтесь, вам нужно просто немного отдохнуть. Одним своим присутствием в деревне, вы делаете все вокруг чище и правильней, — успокаивала её я.

Итак, слово за слово, мы разговорились. Чуть ли не впервые я, наконец почувствовала, как заработало моё завышенное обаяние, и случилось это потому, что мне действительно хотелось помочь этой ещё совсем молоденькой девушке. Да, признаюсь честно, мне было интересно общаться с Ларой. Я не могла не видеть определённой схожести, между нами. Здесь в Эллирии, я уже пни деревьев чуть ли не голыми руками выдёргиваю, а в реальной жизни, я во многом на неё походила, своей инертностью и некоммуникабельностью. Эта милая и добрая девушка оказалась полной сиротой, своих родителей она не помнила. Воспитывалась Лара в школе-приюте при храме Эллисы. Её двоюродная тётка Лидия, хозяйка «Белого коня», не могла или не захотела, её воспитывать, но взяла на себя труд оплачивать весьма скромную ежегодную плату. Поэтому с самого детства Лара знала, что вся дальнейшая жизнь будет прочно переплетена с служением Эллисе и людям. Это было не принуждение, а веление её отзывчивого сердца. Не смотря на строгость и железную дисциплину, царившую в приюте, Лару всячески опекали, заботились и любили, отмечая её кроткий нрав и неутомимое стремление быть полезной и добродетельной. Поэтому при воспоминаниях о детских годах, лицо Лары светилось такой признательностью и теплотой, что я невольно ей позавидовала. Я о своей школе не могу сказать ничего подобного. Не то чтобы, мне в школе было плохо или меня как-то там слишком обижали, но отучилась и слава Богу!

Когда пришло время для Лары покинуть тихую обитель, что служила ей защитой многие годы, и выйти в большой мир, то оказалось, что девушка была плохо приспособлена к жизни вне школьных стен. Тётка Лидия пригласила свою дальнюю родственницу жить к себе, поскольку девушка стала слишком взрослой, чтоб оставаться в приюте дальше. Чтоб не быть в тягость, сердобольной родственнице, Лара вечерами обычно помогает на кухне посудомойкой, а после закрытия занимается уборкой. Местных сельчан она побаивается, поэтому редко появляется на глаза местной публике, а если и уж выходит в зал, то недолго и старается быть как можно незаметнее.

— Как было хорошо в обители с сёстрами! — восторженно выдохнула она. — Всего то надо было быть добронравной и послушной, а здесь всё не так, здесь нужно что-то ещё… Я так и не поняла, что именно, — словно спросила у меня Лара.

— Всему своё время, — пожала плечами я, понимая, что она для подвигов на ниве миссионерства не готова, по крайней мере сейчас. Такому нежному созданию, нужно находится под надёжным крылом заботливой матушки, а не проводить всё время в одиночестве своей комнаты или среди чужих людей.

Пока длился наш разговор, я по откату продолжала лечить Лару, заметив, что хоть шкала жизни у неё полная, но лечение все равно проходило. В отличие от Ромыча, когда били кролей, если его регенерация успевала восстановить здоровье полностью, то заклинание срывалось. Значит, что-то в ней я лечу!

Так мы и сидели, взявшись за руки, я вливала в неё бесполезную магию лечения, а она делила со мной своё одиночество. Где-то в глубине души я ощущала такое же одиночество внутри себя. С лучшим другом я не общаюсь, у лучшей подруги нет на меня времени, а родители, давно перестали быть оплотом спокойствия и любви, внося порой в жизнь больше проблем и раздражения, чем посторонние люди. Видимо я выросла. Понятно, что моя игровая зависимость лишь попытка сбежать от решения проблем самоопределения в реале, и растрата слишком большого запаса свободного времени. Прав Иосиф Владимирович, парня мне надо, глядишь и дурь вся выветрится сама собой. Да где ему взяться то? Я не хожу в места скопления людей. В ночные клубы меня не тянет, тусующаяся там публика мне не по душе, знакомится на сайтах знакомств у меня никогда не хватит смелости, слишком велик шанс наткнутся на неадекватных людей. На работе большая часть сотрудников предпенсионного возраста, я самый молодой сотрудник в отделе, а с сотрудниками других отделов я почти не встречаюсь. М-да. На курсы что ли куда записаться? Денег то нет…

Ну и ладно! Не больно то надо! Я мотнула головой решительно выкидывая из головы эти неприятные мысли. Ободряюще улыбнулась Ларе. Хотя, если подумать, не больно то мне она помогла, но банального сочувствия ведь никто не отменял. Я пообещала, что ещё зайду на будущей неделе. Пришла пора признать, что в яслях я прочно застряла, тогда что мне мешает просто наслаждаться игрой и общением, пусть и неигровыми персонажами. И вообще, можно общаться именно с теми персонажами, которые мне действительно нравятся. В их число, как не странно, входила и бабка Варвара, и не потому, что она меня одевает и заботится на свой манер, а потому, что именно с ней у меня сложились самые доверительные отношения. Парадокс! Кто б мне сказал в начале нашего знакомства с ней, что так сложится, я бы очень сильно удивилась, мягко говоря.

У меня было ещё одно важное дело. Пора было отказаться от квеста старосты, может хоть это решение не даст такого падения репутации в деревне, ведь со многими жителями нашей улицы я прокачала личную репутацию, пусть не сильно, но тем не менее, в душе тлела надежда, что они не будут относится ко мне так же, как в прошлый раз. Потому что тогда пришлось нарабатывать репутацию с деревней исключительно у Варвары, а сейчас у неё работы немного, хотя при желании можно найти, чем заняться, просто это не оплачивается.

Перед тем как зайти к главе деревни, остановилась, постучалась, и лишь потом позволила себе пройти в дом. Староста стоял у окна и читал свиток, завидев меня он демонстративно нахмурил брови.

— Чего пожаловала? — не слишком дружелюбно поинтересовался он.

— Тут такое дело, — начала медленно говорить я, подбирая слова, а Яков Иванович стал лишь сильнее хмурится. — Не могу я в Семихолмье дойти, не дадут мне, и в прошлый раз не смогла, сами видите, что сделалось со мной.

— Плохо! Очень плохо! Не надёжный ты человек, Амадея. Хотя ты и не человек, нелюдь, — сказано было как оскорбление, но я на это не отреагировала.