Целитель душ. Том 1. Исцеление

Девушка снова пытливо уставилась на меня, но мне нечего было ей ответить. Фара разочарованно вздохнула и, взяв со стола тетрадь, углубилась в чтение своего конспекта по Магической привязке, как гласила надпись на титульном листе. Интересно, что это за предмет?

Я лежала разглядывая Оплот хранителя, искра в его глубине билась и сияла ровным тёплым светом, гипнотизируя и заманивая в свои глубины.

Стук в дверь прервал мою медитацию, а Фара бросилась открывать.

— Как она? — раздался обеспокоенный шёпот Минара из-за двери.

— Проснулась, — девушка отступила вглубь комнаты, открывая проход.

Я села на кровати, поправляя длинную ночную рубашку и улыбнулась. Минар и Сайн с радостными воплями ворвались в комнату, устроив в маленьком помещении настоящий хаос, а следом за ними настороженно вошёл Сарастэль. Мальчишки уселись на полу рядом с кроватью, в то время как Фара устроилась подле меня и обняла за плечи. Сарастэль замер возле входа.

— Прости, — буркнули от двери.

— Сарастэль, ты обещал! — заныл Минар и умоляюще уставился на шэдоу, который в ответ закатил глаза и устроился на полу возле воплощённого и молодого дракона.

— Ина, прости меня, — тёмный взгляд совсем не содержал сожалений. — Я не подумал, что у берсерков по началу сохраняются чувства и… Ты же Целитель душ! У тебя нет эмоций! Откуда у тебя чувства? Ты бы всех здесь порезала и даже не ужаснулась!

Слова разъярившегося Сарастэля впивались в душу раскалённым железом, а слёзы незаслуженной обиды брызнули из глаз.

— Какой же ты… Ты же обещал! — Фара неожиданно расплакалась и вылетела из комнаты, шэдоу бросился за ней, а Минар и Сайн, пожав плечами, остались где были.

— Ина, — протянул воплощённый. — Ему тоже сложно, берсерк убил его семью, выжил только он и…

— Её семью тоже убил берсерк, — раздался от двери полный ярости голос магистра. — Но она не обвиняет всех подряд из-за этого. И кому, как ни вам, понять, через что она прошла за эти три дня. Каждый из вас ощутил лишь отголоски, а вы скулили как щенки! Ваша связь должна крепнуть, а вы пытаетесь её порвать. Да ни в один дозор не возьмут Стерегущих Грань, которые грызутся друг с другом по любому разногласию! А теперь пошли прочь и приведите в чувство своего контролёра!

Сайн Дарэ и Минар, извинившись и склонив головы перед разъярённым магистром, скрылись за дверью. Кайрис Тейлин подошёл ко мне и сел на стул, на котором ещё недавно сидела саана.

— Ина, как ты себя чувствуешь? — устало спросил бывший телохранитель.

— Всё хорошо, лорд Тейлин, — нельзя показывать чувства, если знают что у тебя на душе — знают куда бить. Улыбаюсь через силу, пряча внутрь слёзы и боль.

— Ина! Забери тебя Великий Тёмный! — магистр подскочил и встряхнул меня так, что даже клацнули зубы. — Ты как была глупой девчонкой, так и осталась! Прячешь всё в себя и думаешь, что так делаешь легче другим? Никакой Целитель не сможет исцелять чужие души, пока свою не вылечит!

Кайрис прижал к себе и что-то ещё шептал о боли, о Целителях, а я вцепилась в него как в солнечный луч в холодной воде и впервые за эти годы разрыдалась, ни от кого не таясь. Постепенно всхлипы стали тише, а объятья разжались, отпуская меня на волю.

— Ина, — Кайрис Тейлин усадил меня на стул возле кровати, а сам устроился на полу напротив. — После сильного личного потрясения Целители выгорают дотла и погибают в течении полугода. В них что-то отключается, наверное, это желание жить. Но иногда, мы сильнее обстоятельств, мы сильнее боли. Ты сильная девочка. Запертая память лишь защитная реакция. Исчезновение дара — попытка выжить любой ценой. Не запирай в себе свою боль, позволь твоим друзьям быть рядом, когда тебе тяжело. Твой дар проснётся снова, когда ты победишь свой страх и свою боль. Дай время своему кольцу привыкнуть к тебе, принять тебя, стать друзьями. Только вместе вы сильны, по одиночке каждый слаб. Всё наладится, только не сдавайся, ладно?

Я кивнула бывшему телохранителю. Слова закончились вместе со слезами. Лорд Гейд всё время говорил о том, что наши эмоции и чувства — наша слабость. Тот, кто знает нас — наш враг. Я верила ему. Верила, что он знает больше меня. То, что говорил Кайрис, было совершенно другим.

Весь мой привычный мир разрушен до основания. Вся моя жизнь умещается в коротком временном промежутке. Вся моя вера — слова других людей. Сейчас я не чувствовала ничего, кроме опустошения и греющего мою руку кроваво-красного рубина.

— Сегодня отдыхай, а завтра утром начнёшь заниматься.

Магистр обернулся на выходе, но, не увидев никакой ответной реакции, закрыл дверь и оставил одну.

Я встала со стула и подошла к окну. Снаружи догорал закат и ало-чёрные тени окрашивали Магистериум, придавая ему мрачный, даже жестокий вид. Розовый кварцелин в зареве последних солнечных лучей казался покрытым спёкшейся кровью. Какой будет моя жизнь здесь?

Там, в доме деда, всё было расписано по часам: ничего нового, ничего лишнего. Распорядок заведён единожды и навсегда. Я привыкла к тому, что всё время нужно бояться Айрека Торану и его притязаний на меня, что нужно идеально выполнять свои обязанности леди, привыкать носить маску добродушной хозяйки и терпеть постоянные унижения в будущем. Что если я сделала ошибку, поверив, что могу сбежать от судьбы, что так же, как и другие достойна свободной жизни и счастья? Что могу жить, не ведая больше страха?

— Тёмной ночи, Таэши, — прошептала, проведя рукой по гладкому камню в форме крупной слезы.

“Тёмной ночи, Ина” — прошелестел в моей голове улыбающийся голос хранителя.

Глава 7

Утром меня разбудил удивительной красоты напев. Помимо воли к глазам подступили слёзы. Я не знаю того языка, на котором она поёт, но боль и отчаяние в её пении напоминают о моих бедах и ощущение растущей связи с хранителем стихии лишь крепче. Гнетущее чувство одиночества и беззащитности окутывает подобно одеялу и душит во тьме. Но всё плохое смывает чувство безудержной надежды и веры… В кого?

— Ой, прости, я тебя разбудила — вздрагивает Тень и порывается вернуться в Оплот.

— Подожди, мне всё равно пора вставать, — за окном уже видны слабые розовато-жёлтые полоски рассвета. — О ком ты пела?

— О своей судьбе, — Таэши опустила глаза и отвернулась. — В моём мире поют душой. Раз в жизни мы поём, когда встречаем того, с кем проживём всю жизнь.

— Ты… — я не находила слов произошедшему. — Ты пела мне?

Девушка улыбнулась и… растаяла, а в глубине рубина вновь загорелась тёплая искорка. Такая же, как та, что засияла сейчас в моём сердце. Хранитель приняла меня. От этого почему-то хотелось обнять всё Межмирье.

Рассвет всё сильнее напоминал о себе, и как бы я не оттягивала это событие — меня ждали полигон и Фарейн. Время позволило немного укрыться от мира в своей стихии, которая отреагировала на моё прикосновение к ней по-новому. Вода легко отзывалась на малейшую мысль, крохотные рыбки, сотворённые из воды, скользили в её глубине, вызывая у меня улыбку своей потешной игрой в догонялки. Устроившись под водой, пыталась создавать водяные жгуты и гоняла ими рыбок, казалось, что стихия радуется вместе со мной. Я дома.