Целитель.

– Игорь Иванович, вас то зачем? Радиации там нет, или я чего-то не знаю?

– Радиации нет, ожогов много. Я ведь дерматолог.

Через три часа нас встретили в Челябинском аэропорту, микроавтобус развез по двум больницам. Отделение забито, кровати стоят в два ряда даже в коридоре.

– У нас шестьдесят человек с ожогами от 30 до 70 процентов. Из них 24 дети - вводит в курс дела заведующий - Всего пострадавших более 700, погибших более 500. За каждым из вас закрепим по пять человек, наши не успевают. Кто Колесов?

– Я - отзываюсь.

– О тебе нам отдельно звонили - смотрит изучающе - Чем можешь помочь и что от нас требуется?

– Давайте детей с наиболее сильными поражениями. Одну медсестру и всё. Пару человек в день смогу поставить на ноги. Желательно в небольшой палате работать.

– С палатами проблема, в самой маленькой двенадцать человек. Выделю свой кабинет, занимайся там. Ира!
– подзывает медсестру - Проводи доктора, поступаешь в его распоряжение.

Иду следом за миниатюрной брюнеткой в коротком халатике. Чувствуя мой взгляд, оборачивается, строит глазки. Не зайка, не до тебя. Заходим в палату, она делает жест рукой, типа выбирай с кого начать. Да уж, человек 12 в палате, все лежачие.

– Давай с меньших по возрасту. А девочки есть?

– Да, в других палатах. Вот Олег тогда, он без сознания с утра.

Хорошо кровати на колесиках, перекладывать не нужно. Вдвоем с Ирой закатываем мальчика в кабинет заведующего и я ухожу в работу. Так как уже вечер ночевать думаю, останусь тут же, диванчик стоит в кабинете. Мальчику лет 12, лицо не пострадало, но остальное.... До пояса всё почти черное, выше пузыри.

– Одежда на нем расплавилась, по кусочку снимали - тихо говорит Ира - Тут большинство такие. Они спали уже, когда взрыв был. Кто одет полностью, многие сгорели, в морге трупов столько неопознанных.

– Ужас. Чем лечите? Пересадка кожи?

– Откуда её взять столько. Свою вот у него не возьмешь, родственники если дадут, но не факт что приживется.

– Ладно, Ира, сделай мне кофе и свободна, я поработаю, сколько смогу и тут покемарю.

Смог до двух ночи, с перерывами. Обработал наиболее пострадавшие участки, осталось совсем немного. Утром закончу и можно приводить в чувство. Отключаюсь, едва коснувшись дивана. Утром просыпаюсь от голосов - у кровати Олега стоят заведующий и еще врач.

– Фантастика! Нет, ты помнишь, как он выглядел вчера? Я думал не выживет, а тут как новая кожа - удивляется врач.

– А как вы думали?
– потягиваюсь я - Новые технологии, скоро вы без работы останетесь.

– Да если без такой как эта я согласен - не спорит зав.отделением - Иди в столовую, там тебе завтрак оставили.

– А телефон междугородний где можно найти?

– Телефон? Зайди к главному, думаю не откажет.

После завтрака нахожу кабинет главврача. Тот без вопросов разрешил позвонить, даже оставил одного в кабинете. Настя заверила что у неё всё в норме, работай, говорит спокойно. Идет на защиту, ей и рассказывать ничего не придется - посмотрят на неё, поздравят с окончанием учебы.Теперь за работу. Олежка, пока я ходил, сам пришел в себя. Ну да, организм увидел, что опасность миновала - можно сознание включать. Первый вопрос мальчик задал о маме.

– А где его мама?
– спрашиваю Иру - Или кто из родственников есть?

– Мама? Ну...., тоже у нас - замялась медсестра - Почти в таком же состоянии как он был.

– Главное жива - успокаиваю я - Вот с тобой закончу и посмотрю твою маму.

Мама Олега, оказывается, была вожатой, сопровождала группу детей в лагерь. После взрыва спасала их, вытаскивала из вагона, выводила к деревне. Получила тоже множество ожогов, процентов 50 кожи. Но к ней я добрался только вечером, сначала закончив с Олегом, занялся девушкой тоже находящейся в коме, даже имени её не знали. Опять до часу ночи, так каждый день. По утрам звонил Насте, убеждался, что всё в порядке и в бой. Периодически появлялись родственники пострадавших, совали деньги, несли спиртное, продукты. В конце концов, запретил Ире их пускать ко мне - сказал, пусть всё принимает и на общее пользование для врачей. Одиннадцатого июня уже под вечер, занимаюсь с очередным пациентом - помощником машиниста, ничего вокруг не замечаю. Трогают за плечо, поднимаю голову - полный кабинет народа, врачи, медсестры, даже технички.

– Поздравляем!
– хором кричат все - С первенцем!

– Только что звонили - сообщает главный - Сын у тебя родился. 4.400 вес, всё замечательно, мама тоже в норме.

Пришлось выставляться. Спиртного родители столько уже притащили, что даже много было. И закуски хватало от них же. Смотались только за пивом, на скорой. Мне вручили пухлый конверт, скинулись отделением 'на коляску', плюс родственники больных, которых я лечил.

После этого я удвоил усилия - хотелось быстрее домой, увидеть сына. Но к выписке тоже не успел, только через неделю остались больные с небольшими повреждениями. Справятся и без меня. Остальные московские спецы к тому же остались еще. Билет на самолет получил по звонку с обкома партии (племянник первого секретаря был среди пострадавших). Рейс задержали на три часа, как объявили - по техническим причинам. Но вот, наконец, в воздухе. Остался какой-то час полёта и я с моими родными!

Время ночное, пассажиры дремлют, мне одному не спится. Внезапно резкий провал, я даже оторвался от кресла, секунд на пять пропадает освещение, потом включается. Испуганные крики, возгласы, но паники пока нет - полет стабилизировался. Минуту летим спокойно, потом появляется вибрация, постепенно нарастающая. Появляется бледная стюардесса.

– Уважаемые пассажиры! У нас небольшие технические неполадки. Сохраняйте спокойствие, самолет готовится к посадке в аэропорту города Горький. Пожалуйста, пристегните ремни, уберите со столиков все предметы.

Судя по дрожащему голосу неполадки не такие уж 'небольшие' Быстрее серьёзные. И снижаемся слишком быстро. Детский плач, испуганные вопросы, шум нарастает. Обидно будет, если разобьемся, так и не увижу сына......