Целитель

Брат с сестрой побледнели.

— Хулиганы или нет, но вы избивали людей, у которых не было к вам претензий, — жестко продолжал я, — А что потом? Вы уходили домой, в Аракаву, которую никто не смеет трогать. Это выглядит как издевательство над слабаками. За это запросто захотят отомстить.

— Брат, тебе не кажется это лицемерием? — угрюмо спросил через некоторое время Такао, — Ты постоянно кого-то бьешь…

— И у меня есть на то причины и повод, — нахмурился я, — Не избиваю на улицах мелкое хулиганье, не нападаю на тех, кто занят своими делами. У каждого моего боя есть обоснование, принимаемое обществом.

«Как и у каждой смерти», — мне вспомнился любовник нужной нам сукебан.

— Мы просто защищали тех, кто не может за себя постоять! — надулась уже Эна.

— Эти «жертвы» отделаются синяками, унижением и потерей карманных денег, — отрезал я, — Вы же будете рыдать в больнице, где окажется наша мать с проломленным черепом. Не верите мне — спросите у себя самих. Вы же просто об этом не думали, не так ли?

Конечно, они об этом не думали.

— А еще, — я показал на довольную собой Ману, — Она вас победила, почти не используя навыки в боевых искусствах, даже больно не сделала. Просто просчитала и свалила в кучу, как детей.

— Хотим реванша! — тут же воинственно заорала моя младшая сестра, вскидывая вверх руки. Такао, нахмурившись, кивнул.

Я вопросительно посмотрел на бывшую Шираиши.

— Хорошо, — легко встала на ноги она, — Только я тоже вооружусь.

///

Путь домой был длинным и горьким, в воздухе стоял запах поражения и крушения идеалов. Брат волокся, чуть ли не заплетая ноги, он пребывал в унынии, печали и потревоженном состоянии духа. Почему? Эна знала. Тако нравилось метелить хулиганов, он считал, что делает правильное дело, а заодно и тренируется. Дураками они были.

— Дурак я… — самокритично и справедливо пробормотал брат, сунувший руки в карманы, — Ни о чем не думал.

— Нас только что отметелила мокрым полотенцем самая тихая девушка в мире, — своеобразно согласилась с ним одна из первых красавиц Аракавы (по ее собственному мнению), пихая брата бедром в бедро, — Она даже не напрягалась.

Прически у брата с сестрой были дикими, но если у Эны таковая имела со времени легендарной драки с айдолами, то свою Такао приобрел буквально только что. Он выглядел так, как будто бы его полдня лизала корова.

— Она знала, что я её не ударю, а ты будешь бить слабо, — продолжал ныть Тако, — И пользовалась этим! А они-сан знал, что она знает, что мы знаем, он вообще…

— Мерзкий и гадкий тип, который всё знает, — поддакнула Эна, — Так всегда было. Только вот мне грустно. Мы шли к ним приободрить этих тихонь и зануд, а вышло так, что они нас отпинали, прочитали лекцию и выгнали… Как детей. А мы лишь на год… на два года… их младше! Татакао! Я должна умнеть ни по дням, а по часам в таком случае! Почему я не умнею?!! Почему эти двое дико крутые, а мы… ну, не настолько?! Это нечестно!

— Не называй меня так… — тихо попросил брат в ответ, — Сейчас это особенно обидно.

— Действительно. Хорошо, не буду! — Эна, встав перед братом, обняла его, как будто бы им было по семь лет.

Тот, немного помявшись, вынул руки из карманов, а затем обнял и сестру. Так они простояли несколько минут, не обращая внимания на пару зевак в виде мамочек с колясками, вышедших на вечерний моцион. В Японии не принято публично показывать чувства.

— Сложно без него, — тихо пробубнила в плечо брата сестра, — Вроде всё как обычно, но все стало сложнее. Даже родители собрались с духом и начали бегать. Сами. Теперь вот это…

— Вот так все живут, — брат погладил сестру по голове, — Я тоже уйду. Может, не так рано, но все равно. У нас с Савадой, вроде как, всё серьезно. Потом ты уйдешь. Нам всем нужно привыкать, особенно родителям.

— Хи-и… а им-то что? — фыркнула Кирью-младшая, наслаждаясь крайне редкой лаской от брата, — Они просто кататься будут, отдыхать, веселиться… ой!

Поглаживание превратилось в удар ребром ладони по макушке.

— Бака.

Глава 16 Чернее тьмы

Онивабаши был бледнее обычного, часто прикладывался к пластиковой бутылке с водой, но в остальном выглядел вполне здоровым белоголовым мутантом, ничем не отличающимся от себя прежнего.

— Ты вообще готов? — осведомился я у него, когда мы уже ехали в электричке.

Тот лишь молча поднял вверх кулак с большим пальцем вверх, пока досасывал свою воду. Оторвавшись от опустевшей тары, Хайсо тихо рыгнул, не привлекая внимания немногочисленных окружающих, а потом ехидно прошипел:

— Поздно уже сдавать назад, Кирью. Готовы или нет, мы идём.

Действительно, так и было. Грузовики с отравленными товарами начали выезжать по адресам с час назад. У «заправки», которую подмешали в товары партнеры Коджимы, было отсроченное действие, так что определенный временной люфт у нас был. Возможности отступить — нет.

— Что в сумке? — в вагоне с нами было всего несколько человек, которым совершенно не было дела до пары парней, забившихся в угол, так что говорить могли без особых проблем.

— Костюм, салфетки, катана, — откликнулся я, — бутыль с горючей смесью, перчатки, зажигалка.

— Воды нет?

— Апельсинового сока тоже.

— Я тебя сейчас стукну.

Сойдя на станции, мы тут же закупились несколькими бутылками с водой, которую пришлось нести мне. Хайсо, постоянно прикладывающийся к бутылке, пропадал из виду то на разведке, то на облегчении мочевого пузыря. Шли мы по относительно дикой местности, пешком сокращая дистанцию к бывшей клинике, оплоту альянса Джакко. Кусты, деревья, дикая растительность, даже кое-какая живность. Ну и постоянные отлучки шиноби.

— Хочу уточнить — ты планируешь уссаться насмерть до операции, во время её или уже расстаться с жизнью после?

— Заткнись, умник. В отличие от твоего волшебства, врачи пичкали меня химией, она мешает, её нужно вывести.

— Это было не волшебство, а Ки хафу. Я ввел его тебе…

— Заткнись…

— Не скажу в какую дырку.

— Заткнись… заткнись…

— Полностью.

— Сволочь.

Несколько минут ходьбы, после чего я снова подаю голос:

— Хайсо?

— Ммм?