Целитель

— Ты чего вернулась? — спросила соседка.

— Не понимаю ничего, поэтому и вернулась. Раньше ходила в больницу, останавливалась три раза по дороге, а сегодня туда и обратно без остановок пробежала, как молодая, и не болит ничего, не колет, одышки нет. Ничего не понимаю…

— А доктор что сказал?

— Сказал, что не лечит, а исцеляет, сказал, что здорова я и таблетки с уколами не принимать.

— Так че пришла-то? — снова спросила соседка.

— Ну как че — я же болею, диабет у меня, сердце постоянно колет, задыхаюсь при ходьбе, до больницы дойти не могу, с трудом доползаю.

— Вот дура, тебе же сказали, что здорова. Ты в больницу, домой и обратно сюда сбегала — сердце болит, одышка есть?

— Ничего нет, поэтому и пришла. А как же теперь болезни?

В очереди засмеялись. Другая соседка сказала:

— Ты в райцентр съезди, там тебя быстро врачи вернут в прежнее состояние. Снова все заболит и сомневаться перестанешь.

— Нет, мне в райцентр не надо, я лучше домой побегу, — испугалась старушка.

В очереди снова засмеялись, а старушка ушла. На следующий день на Сибирцева смотрели, как на Бога, и никому ничего объяснять уже было не надо. Ни Самохиной, ни больным.

Вечером Егор вышел на свое крылечко, присел на ступеньку, вздохнул. Муж Самохиной позаботился неплохо — в спальне стояла кровать с бельем, подушкой, одеялом и матрацем, в комнате стол и стулья. В подполье немного картошки и разные соления — огурцы, помидоры, грибы. Надо бы съездить в район за холодильником, мебелью, электроплитой, чайником. Придется ехать через два дня в выходные, надо попросить машину грузовую, чтобы все привезти враз. Он отказался идти на ужин к Самохиным — неудобно, а кушать хотелось. Сварил бы картошки да плитки нет и чайника тоже. Он еще раз вздохнул и ушел в дом, прилег на кровать. Придется переночевать голодным.

Клавдия Ивановна пришла домой, и муж сразу спросил:

— А где доктор, почему не привела его ужинать?

— Я говорила, он не захотел, стесняется.

— У него же в доме даже чайника нет. Собирай еду и термос — пойдем кормить моего спасителя. Наслышан о его приеме сегодня, все говорят одно и тоже — зашел больным, вышел здоровым. Если бы на себе не испытал — все равно не поверил бы. Вся деревня гудит, все разговоры о новом хирурге. Ты же с ним рядом там, как он это делает?

— Откуда я знаю, сама ни черта не понимаю. Не бывает такого, чтобы печень в минуту в размерах уменьшалась, одышка исчезала, а у него бывает, — ответила Клавдия.

— Ну че встала, собирайся.

Клавдия быстро собрала еду, налила горячего чая в термос, и они отправились к Сибирцеву домой. По пути встретили медсестер Аню со Светой тоже направляющихся к доктору с сумочками.

— Лишние мы здесь с тобой, Клава, — прошептал муж, — молодые девчонки, авось и сладится у них что с доктором. Ты завтра переговори с ними, пусть по очереди ходят, а то мешать друг другу станут, сами того не понимая.

Самохины повернули назад, а медсестры вошли в дом к Сибирцеву.

— Егор Борисович, мы вам покушать принесли, — произнесла Аня.

— Муж Клавдии говорил, что у вас даже чайника нет, — добавила Света.

— Что ж, раз принесли покушать — не откажусь, если со мной вместе потрапезничайте. Проходите, накрывайте на стол, к сожалению, угостить мне вас пока нечем, но за заботу спасибо.

Оказалось, что у доктора и посуды нет. Светлана сбегала быстро домой, она жила ближе. Егор покушал, поблагодарил и девчонки засобирались домой, стеснялись больше друг друга, нервничали и молчали. Так молча и удалились, сказав до свидания доктору. На улице глянули друг на друга зло и вновь молча разошлись по сторонам.

Утром Клавдия отругала их:

— Чего вдвоем ходите, мужика смущаете? По одной нашего светилу кормите, по четным дням ты, Аня, по нечетным Света. Все понятно? Может и клюнет на кого из вас, не вам решать. Нравится?

Она понимала истинную цель, прикрытую заботой о еде. В деревне не было молодых неженатых мужиков, глаз положить не на кого. Девушки отвернулись, ничего не ответив.

Первой на прием зашла женщина лет сорока. Сибирцев глянул карточку и удивился. Ателектаз легкого, вызванный опухолью. От операции больная отказалась категорически, считая, что не выживет однозначно. Лучше уж в домашней кровати умереть, чем под ножом хирурга или сразу после операции.

— Что же это вы, голубушка, отказались от оперативного лечения? Оно вам однозначно показано, без него вы умрете.

— Не верю я, доктор, что встану с операционного стола, вот и отказалась. Хочу дома умереть в родных стенах.

— Зачем ко мне тогда пришли. Я же тоже хирург и без операции вам нельзя. Согласны на операцию?

— Если станете делать вы, то согласна. Другим не дамся.

Наслышанная о чудесных способностях доктора, она решилась на отчаянный шаг…

Сибирцев попросил Аню, чтобы она подготовила стол в перевязочной, будем оперировать, пояснил он.

— Но у нас же ничего нет для операции, — ахнула Аня, — ни операционной, ни инструментов, ни наркоза, ни лекарств. Вы шутите, — заулыбалась она.

— Вы есть, Света, Клавдия Ивановна, тетя Галя — неужели вместе не справимся? — улыбнулся Сибирцев.

— Но как?.. Мы-то здесь причем?

— Ты, Аня, на стол простынь постели и тазик приготовь для ненужных частей легкого и опухоли. Больную раздень и уложи на здоровый бок. Это все, что от тебя требуется.

Аня стояла, как вкопанная, и ничего не понимала. Раздень, уложи — зачем? Но указание доктора выполнила в полном неразумении.

Сибирцев вымыл руки и подошел к столу.

— Надеюсь, что крови никто не боится и в обморок падать не станет. Что мы имеем? У больной сильная одышка, пульс слишком частый, амплитуда движения больного легкого визуально гораздо меньше, при перкуссии пустой звук, дыхание не прослушивается. Больная уже находится в гипнотическом сне, проснется, когда мы закончим. — Он застелил еще одной простынью тело, оставляя открытым только операционное поле. — Проводим асептику невидимым излучением и начинаем, все вокруг уже стерильно.

Ничего не понимающий медицинский персонал участковой деревенской больницы стоял рядом с уснувшей непонятным образом больной. Какая может быть операция без инструментов, наркозной аппаратуры, автоклава для стерилизации?..

Сибирцев провел кончиками пальцев по межреберью больной, ткани словно вздрогнули и разошлись.

— Ой, — вскрикнула Света.

— Кричать и удивляться не нужно, привыкайте девочки. Сейчас останавливаем кровь путем нанесения энергетического клея на сосуды. Так, все прекрасно, крови почти нет. Дальше удаляем несколько ребер для хорошего доступа к легкому, — он положил вырезанные ребра на простынь, — теперь вынимаем опухоль, сдавливающую бронх и скопившуюся слизь, — Егор бросил их в тазик, — проводим антисептику раны и возвращаем ребра на место, склеивая их энергетикой. Ранку тоже зашьем, не оставляя рубцов. Все, девочки, операция завершена. Прошу вытереть кровь с больной, когда закончите — она проснется сама. Пусть одевается и домой топает — она здорова.