Целительница для генерала-дракона

Не до того ей было.

Но у той страдалицы все прошло как по инструкции, а тут явно чрезвычайная ситуация. В которой я совершенно не представляю, что нужно делать. Если бы меня оставили один на один с кобылой, ее судьба была бы печальна.

Тут-то, сидя на соломе и глядя как Люна вытягивает за мягкие копытца покрытого слизью жеребенка, я поняла одну простую истину.

Пусть я из цивилизации и больше знаю, теоретически, почти все мои умения здесь неприменимы. Нужно осваивать все заново, с нуля, следовать за травницей по пятам и учиться не переставая, если не хочу пополнить свое воображаемое кладбище новыми надгробиями.

Ошибки мне здесь не простят.

Я видела, как староста смотрит на Люну во время работы. Со смесью брезгливости и облегчения. Ни восхищения, ни уважения во взгляде. Он бы и рад был не звать ведьму, но что поделать – кобыла мучается, приходится терпеть травницу.

Нас выпроводили сразу же, как только стало понятно, что и мать и новорождённый сынок крепко стоят на ногах и помирать не собираются. В ту же корзину, что я принесла с собой, поверх салфетки легли свежие пирожки в промасленной бумаге, обрисовывавшей их поджаристые бочка, и дюжина яиц в сеточке, до того напоминавшей родную авоську, что я чуть не прослезилась.

– Жмот какой! – возмутилась Люна, стоило нам отойти подальше, так что деревня снова скрылась за пожелтевшими листьями боярышника.

Россыпи алых ягод манили. Нужно будет уточнить у травницы, не ядовиты ли они в этом мире, а если все как я помню, то собрать чтобы продукт не переводить, и на микстуры с вареньем.

– Я на него ценного масла полбутылечка перевела, а он что?

– А что за масло было?

– Подсолнечное, конечно, – буркнула травница, все еще кипя и недовольно постукивая клюкой.

Выходило скорее похлюпывание – вдоль тропинки тянулись невидимые щупальца болот. Пожалуй, протопчу ее как следует, чтобы видеть куда наступаю, а то и до беды опять недалеко.

– Какое еще бывает? – не отставала я.

– Конопляное, анисовое, тминное… – принялась загибать пальцы Люна. – Они сложнее в изготовлении и дороже подсолнечного, я только конопляное иногда делаю. Еще ждать приходится, пока староста из города привезет пару мешков семян. Да и возни много, куда больше чем толку. Много разных масел бывает, про некоторые я только слышала, сама даже не нюхала!

– А где вы этому всему научились?

Смотреть на собеседника снизу вверх было непривычно, но действовало безотказно. Травница снисходительно покосилась на малявку и важно ответила:

– От матушки моей. Она ведьмой была, а прежде нее моя бабка. Сестрица моя уехала давно, да говорят, так в городе и померла. Так что некому мне знания передавать. Тебе расскажу все, что знаю!

– Спасибо, – растерянно поблагодарила я. С моими планами пока что все совпадает, но формулировка странная. – А что значит – ведьма? У вас тоже магия есть?

Люна неожиданно рассмеялась, да так, что ей пришлось опереться на косяк, благо до дома мы уже добрались.

– Ну ты, девка, как скажешь! – прокашляла она наконец, отхохотавшись. – Магия! У меня! Откуда?!

– Вы ж сами говорили, маглинии, артефакт вон, – я кивнула в сторону колонки. – Я и подумала…

– Ты ж головой стукнутая! – травница звонко шлепнула себя ладонью по лбу. – Запамятовала, старая. Ничего, потихоньку освоишься, память и вернется. А пока я тебе все обскажу. Начнем с того, что магии у людей нет. Мы к ней не приспособлены. Тело ее не принимает, не то у нас строение. А вот пользоваться научились!

Накрывая на стол, благо готовить сегодня не придется (пирожки, которыми оплатили лошадиные роды, оказались половина с капустой, половина с печенкой, и безумно вкусными), Люна немного поведала мне о мироустройстве.

Мне и этого хватило, чтобы волосы встали дыбом.

Пресловутые маглинии чем-то походили на наше электричество. Только были они не рукотворными, а природным явлением. Эдакие материализованные параллели и меридианы, где-то посильнее, где-то послабее. Иногда активизировалась лишь точка пересечения двух таких линий. Их называли источниками.

Люди магией не владели, но сумели ее приручить. В основном ею заряжали самые разнообразные артефакты. Судя по описаниям травницы, этот мир куда прогрессивнее, чем мне казалось. На уровне начала двадцатого века, не меньше. И фонари тут есть, и машины, и фабрики со сложной техникой. Все работает на магии, само собой. А потому все крупные города располагались строго вдоль энергетических линий, невидимых глазу, но вполне ощутимых при помощи специальных приборов.

В села же, подобные нашему – теперь родному – Потрясью, цивилизация не добирается. Разве что отдельные элементы вроде колонки. Собственно, людям от сохи она и без надобности. Как жили их предки лет двести назад, так и они живут, и через сто лет будут так же жить.

Эта часть рассказа меня как раз не слишком впечатлила. Порадовала, да, что не в дикие времена попала, но не шокировала.

Пришибло меня другое.

Здесь, оказывается, водятся не только люди, но и драконы!

Вот огромные летающие ящерицы – мне что-то уже не по себе – как раз магией владели. Их тело было устроено правильным образом и взаимодействовало с силой напрямую, без посредства артефактов. Они могли и огнем дыхнуть, и льдом заморозить, и в камень обратить.

По крайней мере, Люна так утверждала.

Правдивы ли те рассказы, она и сама не могла со всей ответственностью поручиться. Поскольку живьем сих дивных рептилий никогда не видела. Они жили обособленно, в собственном горном королевстве, и в Шейдарр, на территории людей, почти не выбирались. По правде сказать, их уже лет пятьдесят вообще никто не видел, не только травница.

Потому лично я склонялась к версии, что слухи о магически одаренных рептилиях – не более чем пропаганда ушлых соседей, чтобы к ним точно не совались с завоевательными порывами.

Люна всерьез взялась за мое обучение. Память по понятным причинам не спешила ко мне возвращаться, а потому травница каждую свободную минуту посвящала образованию новой ученицы. А их было много, тех минут, потому что с наступлением зимы паломничество в избушку почти заглохло. Изредка приходил кто-нибудь за укрепляющим настоем – тем самым, на сосновых почках и зверобое.

Стол стал скудноват. В основном мы с Люной перебивались супами. Не слишком густыми, с сушеным горохом, грибами и различными крупами. Куры с утками вносили приятное разнообразие в рацион, когда яйцами, когда и собственными тушками. Коза исправно доилась и потребляла сено вперемешку с зерном, как не в себя, и ближе к весне я забеспокоилась, хватит ли нам кормов.