Целительница для графа

Возможно, мне просто кажется, но это чувство не покидало меня.

– Ладно, пойдем дальше, – сказала я, стараясь не показывать свою тревогу, – Наверное, мне померещилось.

Вскоре я вошла на деревенскую улицу. Небольшая стайка ребятишек, игравших у колодца, при виде меня вдруг замерла, уставившись на меня, как на какое-то чудовище. А потом, словно по команде, они разбежались в разные стороны, крича во все горло:

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Я была удивлена. Раньше меня не встречали так враждебно, наоборот, дети обычно с любопытством смотрели на меня, а иногда даже просили травы или целебные мази. Но сегодня все было по-другому. И это чувство тревоги, которое преследовало меня в лесу, вдруг усилилось в несколько раз.

Я пошла дальше, стараясь не обращать внимания на детские крики, но чувствовала, как вокруг меня нарастает какое-то напряжение. Женщины начали выходить из своих домов, и по мере моего продвижения по улице, толпа людей начала понемногу собираться и следовать за мной. Все смотрели на меня с каким-то странным, настороженным выражением лица, словно я была прокаженной.

Наконец, я подошла к дому Миры и ее бабушки. Я хотела поскорее забрать эти дурацкие носки, зайти к портнихе и как можно быстрее уйти из деревни.

Но не успела я и рта открыть, как Мира, словно разъяренная фурия, выскочила из дома с бледным, искаженным от злости лицом, и начала кричать на меня, словно я была ее злейшим врагом:

– Это ты! Это ты пыталась отравить мою бабушку! Ты хотела убить ее своими погаными снадобьями!

– Мира, о чем ты говоришь? – я была потрясена ее словами, – Я же наоборот, хотела помочь. Я дала вам настойку из самых лучших трав.

– Помочь? – усмехнулась Мира, – Ты чуть не отправила её на тот свет!

В этот момент из дома, вышла её бабушка, еле передвигая ноги, бледная и осунувшаяся. Увидев меня, она, подобно Мире, тоже начала кричать, с ненавистью и злобой, которая искажала ее лицо:

– Ты, ведьма! Я чуть не умерла от твоей отравы! А потом, ночью, ты, наверное, приходила, заглядывала в окно, хотела проверить, жива ли я, чтобы ограбить нас, бесстыжая!

Я была просто в шоке. Я не понимала, что происходит, откуда эти глупые обвинения. Все было так нелепо и несправедливо.

– Но это не правда! – попыталась я оправдаться, но меня уже никто не слушал.

Вокруг нас уже собралась приличная толпа. Женщины, подростки и дети, все смотрели на меня с ненавистью и презрением, выкрикивая какие-то обвинения. Мне было страшно. Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной, словно пойманная мышь, перед хищником, и понимала, что я совершенно одна против этой разъяренной толпы.

Я повернула голову и увидела, что в толпе стояла жена Лиама. Её глаза горели злобой и ненавистью, и, увидев меня, она начала подстрекать толпу.

– Это она! Это ведьма! Она хотела убить нашу соседку! Надо наказать ее, чтобы другим неповадно было! Надо повесить её, чтобы не смела беззащитных людей убивать!

Несколько голосов поддержали её, выкрикивая: «Да!», «Накажем ведьму!», и атмосфера накалялась с каждой секундой.

Я чувствовала, как страх сковывает меня, но в тоже время во мне закипала злость. Как они могут верить этим глупым обвинениям? Как могут быть такими жестокими и несправедливыми?

Все это время Карл, как мог, защищал меня. Он летал над толпой, каркая и пикируя на головы самых ярых противников, пытаясь хоть как-то отвлечь их внимание от меня. Но что мог сделать маленький ворон против разъяренной толпы? Люди даже внимание на него не обращали.

Ситуация становилась все более опасной, и я понимала, что мне нужно как-то спасаться от этого безумия, прежде чем они меня разорвут на части, как дикие звери.

Глава 12

Я стояла посреди разъяренной толпы, словно овечка, окруженная голодными хищниками, и чувствовала, как ужас, словно ледяной обруч, сковывает меня по рукам и ногам. Меня хватали за платье, тянули в разные стороны, словно куклу, не заботясь о том, что причиняют боль. Мои волосы болезненно дергали, а в ушах звенели оглушительные крики, полные ненависти и презрения. Все вокруг выкрикивали оскорбления и угрозы, и никто не слушал моих оправданий. Я чувствовала себя такой маленькой, хрупкой и беззащитной перед этой дикой и неконтролируемой яростью, словно щепка, брошенная в речной поток во время половодья. Сердце колотилось в груди, словно пойманная в тесную клетку птица, которая безуспешно пытается вырваться на свободу, а в горле стоял горький ком отчаяния и безысходности. Мне казалось, что это мой конец, и я не смогу вырваться из этой смертельной ловушки.

Карл, верный и отчаянный, продолжал биться с толпой, но всё было бесполезно. Люди становились все более агрессивными. Тут какой-то паренёк выхватил рогатку и стал целить в Карла. Его примеру тут же последовали другие мальчишки, и воздух наполнился свистом летящих камней.

– Улетай, Карл! – закричала я, что есть мочи, но мой голос тонул в общей какофонии ненависти, – Улетай! Брось меня! Лети отсюда! Они тебя покалечат, ты должен спастись!

– Не дождешься! – отчаянно прокаркал Карл, продолжая кружить над толпой, – Погибать так вместе! Я им покажу, как дерутся настоящие вороны!

Маленький храбрец, рискуя собственной жизнью, отчаянно уворачивался от снарядов, словно на турнире, и продолжал свой неравный бой, стараясь отвлечь внимание толпы от меня. Но я, с болью в сердце, понимала, что долго это продолжаться не может, и его храбрость, рано или поздно, обернется бедой.

Меня волокли куда-то, словно мешок с зерном, множество крепких рук, и как я ни старалась царапаться, кусаться и вырываться, я понимала, что ничего не могу сделать. Я чувствовала себя беспомощной и понимала, что моя судьба полностью зависит от этих озверевших людей.

Вдруг, словно гром с ясного неба, послышался оглушительный рык, такой мощный и зловещий, что все голоса разом стихли. Толпа замерла, и ужас на лицах людей стал еще более явным, чем на моём. Все взгляды были обращены в сторону опушки леса, где на фоне деревьев появился огромный волк, словно сошедший со страниц древней легенды. Это был матерый зверь, гораздо крупнее обычных волков, возвышавшийся над землей, словно гора. Его густая шерсть, казалась темной, словно кора старого дуба, с примесью рыжих оттенков, которые играли на солнце, словно языки пламени, а его глаза горели янтарным огнем, полным дикой, почти первобытной ярости. Казалось, что вот-вот зверь бросится на деревню и растерзает собравшуюся толпу.

Карл сначала продолжал отчаянно метаться над толпой, но видя происходящее на опушке леса, он перестал пикировать на головы, а наоборот поднялся выше, словно оценивая ситуацию.

Люди, поддавшись страху, начали кричать еще громче, но уже не от ненависти, а от ужаса, и их крики были похожи на вой загнанных зверей. Их руки, сжимавшие меня так сильно, наконец, разжались, и я, словно раненая птица, смогла, наконец, вырваться и встать на ноги, хотя мое тело от слабости всё еще дрожало. Некоторые, побросав всё, бросились в ближайшие дворы за вилами и палками, готовясь к отчаянной схватке с чудовищем, а другие просто попрятались, кто куда мог. Раздавались панические крики, полные ужаса и отчаяния: