Целительница моей души

Ну, не считая, конечно, другого шрама, на плече, но там только кожа пострадала, работоспособности руки тот шрам не мешает.

Пока работала, время от времени бросала взгляд на своего пациента, потом не удержалась и спросила, раз уж у нас сегодня день откровений:

— А сколько лет вам?

— Тридцать девять, — не открывая глаз, уронил мужчина, возвращаясь к прежней манере общения.

— Вы тоже очень сильный маг, — не удержалась я от реплики, поскольку он и на тридцать не выглядел.

— Да, — и снова тишина. Ну и ладно. Хотела ещё имя спросить, а потом подумала — раз уж он сразу не назвался и явно хранит инкогнито, то либо не ответит, либо назовёт выдуманное. Для обращения мне хватает слова «Вы», мысленно могу и дальше величать своего гостя брюнетом. Пусть хранит свою тайну, я же свою храню.

Выложилась я сегодня по полной. Понимала, что чем раньше разберусь с рукой, тем раньше займусь другим пациентом, а значит, и уроки Бейл получит быстрее. Поэтому к полуночи — именно во столько я заканчивала наши сеансы лечения, утром мне нужно было рано вставать, — я не только восстановила кожу на пальце, но и нарастила кость.

— На сегодня всё, — выпуская руку и отряхивая с подола насыпавшуюся отмершую кожу, сказала я. Брюнет вздрогнул и взглянул на меня заспанными глазами. Надо же, уснул! — Пока так. Постарайтесь этим пальцем ни к чему не прикасаться, не задевайте его, согнуть-разогнуть не пытайтесь. Кожа не закреплена толком, завтра наращу мышцы. А пока — вот так.

— Невероятно, — мужчина рассматривал свой пока ещё страшненький — тонкая кожа обтягивала косточку, ноготь отсутствовал, — палец, но он хотя бы уже был нужной длины. — И я ничего не почувствовал!

— Я обезболиваю, — объяснила очевидное.

— Другие целители снимают боль в редких случаях и за отдельную плату. Говорят, на обезболивание уходит слишком много силы, которую можно направить на что-то другое. И в большинстве случаев можно потерпеть.

— Меня учили так, — пожала я плечами. — Я снимаю боль при любой своей манипуляции, не разделяю одно от другого.

— И где же так учат? — прищурился мой пациент.

— Я из Вертавии, — выдала привычную версию. Надеюсь, он не станет проверять, так ли там действуют целители, кто знает, как там обстоят дела на самом деле?

— И что же привело вас в наше королевство? — в голосе моего собеседника послышались нотки подозрения. Действительно, с чего бы именно сюда из-за границы?

— Я перебралась в Лурендию еще десять лет назад, просто жила в приграничном селе, а теперь переехала в столицу.

— И что заставило вас покинуть родные места? — не отставал брюнет.

И что его именно сейчас на разговоры потянуло? Я, вообще-то, спать хочу, встаю в шесть утра, а он, наверное, спит до полудня, как большинство аристократов. Если так хотелось поговорить — мог бы и во время лечения вопросы задавать, а не сейчас. Но высказать всё это я, конечно, не могла, позволила себе лишь лёгкий вздох раздражения, который можно было отнести к событиям моего прошлого.

— У меня возникло недопонимание с местной леди. Она не хотела, чтобы я становилась любовницей её мужа, а я…

— А вы?

— А я тоже не хотела, только лордам обычно не отказывают. Впрочем, разделить судьбу трёх своих предшественниц, которых подстерегли внезапные несчастные случаи, не хотелось ещё больше. Поэтому, не дожидаясь, пока наш лорд перейдёт к более активным действиям, что спровоцирует его жену на исполнение угроз в мой адрес, я схватила детей в охапку и рванула через границу — в Лурендию наш лорд вряд ли бы за мной помчался, не такая уж я и ценность.

— А как на всё это отреагировал ваш муж? — мужчина поднял глаза от своей перчатки, из которой действительно что-то вытряс себе на ладонь и убрал в карман.

— Спокойно отреагировал. Лежал себе под тоннами земли, и в тот момент ему уже всё было безразлично. Дайте-ка, я сама вам перчатку надену, а то можете неловким движением свести на нет всю мою сегодняшнюю работу.

— Под тоннами земли? — протягивая мне перчатку и подставляя руку, переспросил мужчина.

— Возможно, вы слышали про сель, сошедший в Вертавии недалеко от границы с Лурендией десять лет назад?

— Да, конечно. Тогда много людей погибло. Так ваш муж?..

— Муж, родители, брат с женой, её родня… Почти все, кто работал на южных полях. А я дома, с детьми была, мы выжили. Не прошло и пары месяцев — новая беда в виде любвеобильного лорда и его ревнивой жены. Пришлось бежать.

— Как же вы выжили? дна, в чужой стране, с маленькими детьми?

Да что его на разговор-то пробило так внезапно? Я спать хочу, я вымоталась больше, чем обычно, а он всё не уходит.

— Мне помогли жители села, до которого я добралась. Целитель в той местности — редкость, поэтому о нас заботились всем селом, им очень хотелось, что бы я осталась у них насовсем.

— Но вы не остались?

— Нет. Старшие дети поступили в академию, и мы переехали поближе к ним.

— Старшие… дети?.. — мужчина аж поперхнулся. — В академию? Да во сколько же вы там замуж выходите?

— Не пугайтесь так, этих детей рожала не я, — попыталась подавить смешок при виде ошарашенного лица своего собеседника, но не получилось. — Это мои племянники, я взяла их к себе после смерти брата, больше некому было. Но я воспитывала их последние десять лет и давно уже считаю своими детьми, хотя по возрасту они мне скорее братья и сёстры.

— Братья и сёстры? — медленно повторил брюнет. — Да сколько же у вас всего детей?

— Девять, — расплылась я в улыбке, было так забавно наблюдать, как брови мужчины поднимаются всё выше, а лицо вытягивается в изумлении.

— Девять… И вы рискнули отправиться в неизвестность с девятью детьми на руках?

— У меня не было выбора, — веселиться резко расхотелось. — Смерть грозила нам всем.

И я сказала чистую правду. Брюнет вгляделся в моё лицо, что-то в неё разглядел и тоже посерьёзнел.

— Я понимаю. До завтрашнего вечера, — и в мою ладонь привычно легли золотые кругляшки.

— До сегодняшнего, — поправила я. — И постарайтесь не снимать перчатку до этого времени.

— Хорошо, — мужчина кивнул и скрылся за дверью в прихожую, а я обнаружила, что сегодня в моей ладони лежало пять золотых.

Я решила, что прибавка — законная плата не только за выращенную сверх плана косточку, но и за навязанный разговор и отнятые пятнадцать минут сна. Поэтому пожала плечами — ну, хочется человеку золотом разбрасываться, так кто я такая, что бы возражать? — и поплелась, придерживаясь за стену, в свою долгожданную постельку.