Целого Мира Мало

— Да, конечно. — слышу я свой ответ, и просто охреневаю от собственной доброты. — Температуры нет?

— Мне кажется, что есть. Знобит немного. — виновато улыбнулась девушка.

— Иди, отдыхай, а я искупаю Кирилла, и попрошу Лику присмотреть за ним до вечера. Сегодня у тебя выходной.

— Не нужно, пару часов и все….

— Выходной. — рявкнул я. — Мне совсем не нужно, чтобы ты слегла в больницу с воспалением. Один день Лика переживет. Опыт воспитания детей у нее есть. Ничего не случиться. Лекарства нужны?

— Я купила. — тихо проговорила Динара, опуская глаза. — Спасибо.

— Не за что. Дина, насчет вчерашнего разговора….

— Не бери в голову, все нормально.

— Я был слегка не в себе.

— Я поняла, мне ничего не нужно объяснять. — твердо ответила девушка. — Еще раз спасибо. Завтра я буду в порядке. Я слышала, что скоро прибудет новый член семьи?

— Да, Валерия — дочь Инги.

— Не знала, что у нее есть дочь.

— Я тоже. Не знал. — усмехнулся я. Динара чихнула, закрывая лицо рукавами.

— Удачного знакомства. — сказала она.

— Да уж.

— Ну, я пошла…

— Давай уже, проваливай. — я натянуто улыбнулся, провожая Динару взглядом. Удивительное ощущение тепла медленно испарялось. И сейчас я четко понимал, о чем предупреждала своего брата Инга. И был на сто процентов согласен с тем, что ответил ей Костя. Никогда не думал, что смогу даже допустить подобную мысль, но она уже овладела мной. Мысль на удивление чистая и светлая для такого испорченного грешника, как я. Динара Измайлова в моих глазах воплощала образ святой добродетели, как бы абсурдно это не звучало. Зло всегда тянется к свету. Я уже говорил нечто подобное. Но этой святыни я никогда не посмею коснуться. Не потому что я благороден, и не душа праведника решила воскреснуть во мне. Я боюсь потерять кусочек света в кромешной тьме, так нежданно и негаданно обретенный.

Ну, разве я не поэт?

— Кирилл? Ты готов к водным процедурам? — важно спрашиваю у сына. Мальчик радостно подпрыгнул.

— Да!

Часом позже я передал довольного сына в надежные руки домработницы, с радостью принявшей на себя новые обязанности, и поспешил в свою комнату, чтобы успеть переодеться к приезду дочери Инги. Я услышал голоса в гостиной, но не поспешил спускаться. Пусть девушка отдохнет в дороги, разберется с вещами, оклиматизируется, а потом появлюсь я. Сногсшибательный и неповторимый.

— Привет, выспался? — с иронией спросила Инга, заглянув ко мне. Она выглядела очень взволнованной и постоянно улыбалась.

— Как дела? — спросил я.

— Отлично. Боюсь сглазить, но Леру очень изменилась. Так хорошо меня встретила.

— Или ты ее?

— Мы обе. Так выросла. — Инга поджала губы, и я с изумлением понял, что моя жена готова прослезиться. — Сейчас примет душ, и мы все вместе пообедаем.

— Умираю с голода. — мягко сказал я, взяв жену за руки. — Все будет хорошо. Я ей понравлюсь.

— Не переусердствуй. — усмехнулась Инга, снова став похожей на себя обычную. А мне так понравился ее трогательный образ расчувствовавшейся матери. Я в который раз подумал о том, что практически все люди нашего безумного цивилизованного мира обязаны носить маски, сближающие свой бесцветной похожестью. Быть слабым, уязвимым, проявлять бурные живые эмоции, доверять другим индивидам сейчас не модно. Проявишь мягкость и легко окажешься за бортом, и никто не хочет быть лузером. Но именно страх и толкает на ношение маски. Сильная женщина, бизнес-леди Инга Тихомирова на самом деле была очень несчастной и одинокой, но отчаянно цепляющейся за свой статус и в обществе, и в собственной семье. Мои родители не были похожи на нее. Может быть, они даже любили друг друга и, несомненно, любили меня. Как умели. Но что воспитало во мне жесткого и амбициозного эгоиста, стремящегося попасть наверх любыми методами? Неужели во мне нет ничего от них? Или я так же, как Инга и многие другие, прячу свою человечность? Что же происходит с нами? Почему мы разучились смотреть на звезды и верить в чудеса? Почему открыть сердце и чувства, довериться кому-то другому, кажется неоправданной рискованной затеей и слабостью? И почему нас откровенно раздражают люди, еще способные на риск, умеющие любить и верить? Мы боимся их, обходим стороной, смеемся над ним или уничтожаем, превращая в наше подобие. Скопище манекенов, одевающееся от кутюр и заливающее в пустое нутро марочное шампанское…..

Глава 16

«Ни горя, ни радости не выражало его лицо — только напряженный интерес зрителя.»

О.Уайльд «Портрет Дориана Грея».

Валерия Тихомирова вышла из душа, обернувшись в махровое полотенце. Звонил сотовый телефон, шумно вибрируя на прикроватном столике. Девушка раздраженно прикусила нижнюю губку, взглянув на раскрытый не разобранный чемодан, и снова переключила внимание на источник раздражающих навязчивых звуков. Она знала, кто звонил. И не хотела брать трубку. Лера приняла решение, каким бы сложным и необдуманным оно не казалось со стороны. Поступить иначе девушка не могла. Причина ее возвращения домой была до смешного банальной — неразделенная любовь. Точнее, невозможность продолжения этой самой любви. И ситуация была тоже наибанальнейшей, почти киношной. Но Лера видела в настигших ее разочарованиях некий злой рок, что-то среднее между родовым проклятием и простой непрухой. Сейчас ей больше всего хотелось перечеркнуть прошлое жирной линией, поставить точку, забыть, и попытаться «двигаться дальше», как модно сейчас выражаться. А еще пару месяцев назад ее счастью не было предела. Даже весть о замужестве матери она приняла с радостью и энтузиазмом, собиралась приехать на свадьбу со своим избранником, о чем и сообщила ему. Тогда-то все и открылось. Тайная связь студентки с преподавателем философии так и осталась тайной. Нет, она не боялась осуждения друзей и подруг. Боялся он. Потому что был женат, потому что боялся огласки и увольнения. Как глупо, что Лера узнала о существовании жены последней, но хорошо, что не от других, а лично от него. Мир раскололся на тысячи обломков так же, как и ее сердце. Конечно, он пытался остановить ее, говорил о перспективах на будущее, о необходимости завершить образование и получить профессию. Лера уважала его за то, что он не стал ей лгать, обещая развестись и прочую чушь, которую обычно вешают наивным молодым любовницам. И все свалил на кризис среднего возраста, временное помутнение, из-за которого она не имеет права разрушать свою жизнь. Но у Валерии на этот счет были свои взгляды. Она просто не могла больше ходить на занятия, боясь снова увидеть его, а он увольняться не собирался. Уйти должна была Лера, что она и сделала. С глаз долой из сердца вон.

И вот она здесь. Дом, милый дом. Ничего не изменилось, словно не было долгих трех лет ее отсутствия, а те несколько кратких визитов не в счет. Не изменилась и ее мать. Инга была по-прежнему красива, уверенна в себе и стройна. Ни один волосок не выбился из ее прически, пока они ехали домой в роскошном лимузине, не смотря на открытые окна. Глядя на нее, такую хладнокровную и стильную она почувствовала нарастающим ком в груди, ощутила близость и жалость к этой самоуверенной женщине. Лера любила свою мать, своего единственного дядю. Они ее семья, не смотря на прошлые непонимания и скандалы. И она попытается принять молодого мужа матери. Разница в их возрасте девушку нисколько не смущала, ее любовник-педагог был старше Леры на семнадцать лет, и это не помешало ей слепо влюбиться в него. А Инга Тихомирова — красивая женщина, и что могут значить какие-то десять лет на пути истинного чувства. Конечно, это утопия, и подобным образом Лера успокаивала собственное израненное сердце. Ей очень хотелось верить, что мать наконец-то устроила свою жизнь и обрела счастье. Но стоило Лере взглянуть в ее глаза, она поняла, как сильно ошиблась.

Еще большее разочарование постигло Валерию Тихомирову, когда она воочию увидела избранника матери. Девушка спустилась к обеду в скромном и элегантном кремовом платье, облегающим ее стройную фигуру и тщательно подчеркивающим юную женственность. Распущенные по плечам белокурые локоны придавали ее облику особую мягкость и нежность. И взгляд Влада Орлова, быстро охвативший девушку с головы до ног, сказал ей, что он все это увидел. Инга присылала дочери фотографии супруга, в том числе и свадебные, на которых молодой мужчина выглядел особенно эффектно. В действительности Влад оказался еще красивее и даже выше ростом. Его фигура, умение держать себя, уверенность — впечатляли. Пара внимательных, брошенных украдкой взглядов, несколько ничего не значащих приветственных реплик, и Лера уже точно знала, что ни о каких искренних чувствах со стороны обоих супругов не может быть и речи. В лучшем случае, это творческий тандем, а в худшем — Ингу тупо и бессовестно использует ловкий плейбой. Лера не всегда находила с матерью общий язык, но никогда не считала ее глупой. Уж если она что-то делает, то руководствуется исключительно здравым смыслом. И волноваться не о чем. Но Лера волновалась. Она несколько раз переглянулась с Костей, чувствуя его негласную поддержку. Дядя был единственным, кто всегда понимал ее. Сколько раз девушка убегала из дома, чтобы найти убежище в его скромной холостяцкой берлоге, где ей всегда были рады. Еще одним сюрпризом для Леры стало наличие у Влада Орлова маленького сына, которого привела в гостиную Анжелика, чтобы представить сводной сестре. Мальчик показался девушке очень хорошеньким и застенчивым, совсем не похожим на отца. Это хорошо, что в доме появились дети. Возможно, Инге необходимо почувствовать заботу еще о ком-то, кроме себя любимой. Леру ребенок нисколько не напрягал, но мама вела себя очень сдержанно и отстраненно, практически не обращая никакого внимания на мальчика. И когда домработница повела маленького Кирилла навестить какую-то приболевшую няню, которую Валерия еще не видела, девушка задала Владу уместный в ее понимании вопрос.

— А что случилось с мамой Кирюши?

Влад посмотрел в глаза Валерии долгим ничего не выражающим взглядом, крутя в пальцах бокал с шампанским.

— Она умерла почти год назад. — спокойно ответил он.

— О, бедный ребенок. Мне так жаль.

— Его няня очень хорошо заботиться о нем. — посчитала нужным вмешаться Инга.

— Няня — это наемный работник, получающий зарплату за свои услуги. А мальчику нужна семья. — возразила Валерия. Инга скривила губы в знакомой усмешке. Лера не могла забыть, как часто видела подобное выражение на лице матери в детстве. Раздраженная гримаса, как бы говорящая: «закройте рот, никчемные.»

— У Кирилла совершенно особенная няня. Можешь спросить у своего дяди. Он просто очарован ею.

— Костя, это так? — оживилась Лера, широко улыбнувшись. Стальные глаза потеплели. — Ты снова флиртуешь с прислугой?

— Неужели и ты в курсе всего? Девочки, вы, вообще, умеете хранить секреты?

— Но мы же девочки! — рассмеялась девушка, заговорчески подмигнув матери. — Влад, ты извини меня, за излишнее любопытство, но что случилось с твоей женой? Она болела?

— Нет, покончила с собой. — так же равнодушно ответил Орлов. Лера задумчиво умолкла на несколько секунд.