Целуй и беги

Остаток ночи она просидела на нервах — боялась, что Адриан подумает, что она отбитая сталкерша, прилипчивая, как банный лист, на этом их отношения умрут — вот так вот быстро и неумолимо.

— Ты слишком мнительная, Маринетт — пожурила ее Тикки, — и у тебя буйное воображение. Кот Нуар влюблен в тебя давным-давно. И это не изменится лишь от того, что он узнает, что девушка под маской оказалась той самой девушкой, которую он поцеловал пару дней назад.

— Но…

— Хватит! — сурово отрезала Тикки и подняла лапку в общепринятом требовании тишины, — Просто прекрати, — продолжила она мягче, — прекрати все время волноваться и отдохни уже. Хотя, чересчур сильно расслабляться не стоит, — ехидное хихиканье, — а то снова опоздаешь в школу.

Именно в этот момент Маринетт осознала, какое время показывают ее часы, и поняла, что Тикки совершенно права. До занятий осталось всего пять минут, и как бы близко к школе она ни жила, она бы ни за что не успела добраться вовремя.

— Ааа! — Маринетт пронеслась по спальне, поспешно собрала книги, запихнула в рюкзак, ссыпалась по лестнице и помчалась через гостинную.

— Опаздываю! Люблю вас! Пока! — крикнула она, оглянувшись, и помахала родителям.

— Удачи! — ответила Сабин, — И мы тебя любим!

— Не давай мальчикам целовать те-ай!

Маринетт услышала, как мама стукнула отца по руке, и подавила смешок. Она вылетела из пекарни, готовая мчаться к школе со скоростью сто миль в час, но увидела, что в тени под деревом в странной позе стоит очень знакомый светловолосый парень — он завел одну руку за спину и скрестил ноги.

Маринетт тут же растаяла — громче зачастило сердце, загорелись щеки, в животе запорхали уже привычные бабочки, — это всегда происходило, стоило ей увидеть Адриана.

— П-привет! — чуть замялась она и подошла ближе.

Вся вальяжность Адриана моментально исчезла, его чудесные зеленые глаза распахнулись, на щеках появился легкий румянец:

— Привет, — пробормотал он в ответ, — эмм… это тебе, — с этими словами он протянул ей букетик.

— Тюльпаны! — восхищенно воскликнула Маринетт. Потрясающе желтые лепестки цветов по краям оттенялись розовато-красным. — Они прекрасны, — выдохнула она, упиваясь сладким ароматом, — спасибо. — Улыбка чуть поблекла, когда до нее дошло, что они направляются в школу, и ваз с водой по пути точно не найдется. — Правда, я понятия не имею, куда их пристроить.

— Не волнуйся, Принцесса, — неожиданно по-Нуаровски мурлыкнул Адриан. Маринетт моргнула, еще не свыкнувшись с этой его кокетливо-нахальной стороной (но, Боже, любила-то она его целиком и полностью!), — зато я знаю, куда ты можешь пристроить свои губы, — привлекая внимание, он постучал пальцем по своим губам.

— Боже, — Маринетт застонала и закатила глаза, она была готова поклясться, что Адриан специально выбрал тюльпаны, чтобы составить этот дурацкий каламбур, — ты отвратителен. Совершенно отвратителен.

Но все равно его поцеловала.

Легкое прикосновение трепещущих губ — оно длилось всего три секунды, в корне отличаясь от их прошлых поцелуев… И было таким же сладким, обжигающе горячим и потрясающим. Маринетт усмехнулась, почувствовав, как выдохнул Адриан, и с неохотой отстранилась.

— В общем, — занервничал Адриан, — я тут вчера понял, что так и не спросил, будешь ли ты… ну, понимаешь… моейдевушкой.

— Да! — тотчас выпалила Маринетт. — То есть, — она откашлялась и, пытаясь выглядеть круто, ответила максимально нейтрально, — я не против.

Получилось не очень, но судя по сияющему лицу Адриана, тот совершенно не расстроился из-за ее «некрутости», суетливости и постоянного заикания. Он протянул руку, заправил прядь волос ей за ухо — пальцы скользнули по щеке, оставляя пылающий след, и Маринетт почувствовала, как воздух застрял в горле. Адриан наклонился, между их губами оставались буквально миллиметры, но их заставил отпрянуть друг от друга стон, полный отвращения.

— Боже! — простонала непривычно растрепанная Алья. Маринетт подозревала, что та опять всю ночь зависала на Ледиблоге, поэтому и пришла так же поздно, как и они с Адрианом. — Вы так отвратительны, что я прям чувствую, как просится на волю мой завтрак.

— Алья! — прошипела Маринетт.

— Эй, — Алья обошла Маринетт кругом и ласково ее подпихнула, — не стесняйся ты так, я же просто пошутила. Рада видеть, что вы наконец-то вместе. Событие века, — она усмехнулась, — жду не дождусь, когда уже смогу рассказать своим будущим крестникам о том, как тетушка Алья вызовом свела их Мамочку и Папочку вместе, и как романтично все это было.

Маринетт залилась краской и мечтала провалиться сквозь землю.

— Что романтичного в том, что тебя зажимают в мужской раздевалке на глазах у всех? — проворчал Адриан, полыхая красными щеками. — Обоже! — его глаза расширились, когда его настигло ужасное понимание, — наш первый поцелуй случился в раздевалке, на глазах у потного голого Кима!

Маринетт поперхнулась из-за картинки, подсунутой воображением — увидеть вот это она не хотела никогда.

— Ой, — брезгливо сморщила нос Алья, — фууу.

— Не переживай, это был не первый наш поцелуй, — пробормотала Маринетт так тихо и успокаивающе, как только могла, — правда, самый первый тоже нельзя назвать особо романтичным. И Ким тогда тоже на нас смотрел.

— Стоп, — Адриан затормозил и обернулся к ней, — что?!

Маринетт совсем не хотела ударяться в воспоминания об их первом поцелуе, случившемся, когда Адриан попал под заклятье во время боя с акумой, а уж тем более — делать это при Алье, развесившей уши (потому что в результате та наверняка будет задавать миллион неудобных вопросов и запытает ее до смерти), к тому же до занятий оставалось всего пара минут, поэтому вместо ответа она переключилась на Алью.

— И не надейся, что тебе все спишется лишь потому, что все так удачно разрешилось, Алья! — она нахмурилась и с силой ткнула в нее пальцем. — Я тебе отомщу! Отомщу-у, Алья! — с чувством протянула она, — Обязательно! Именно тогда, когда ты меньше всего будешь этого ждать!

— Ха! — фыркнула Алья, — Я на это посмотрю.

Прошло четыре месяца, две недели и три дня, прежде, чем снова заболел преподаватель физкультуры, проводивший уроки у девушек. Они снова сидели в классе, заполняя тесты. И, конечно, снова нагуглили ответы и играли в «правду и вызов».

Было много рискованных заданий, неловких признаний, но, к всеобщему разочарованию, никому не удалось вызнать у Маринетт никаких подробностей об их отношениях с Адрианом (или вынудить ее взять штрафное задание), потому что от всех вопросов она игриво открестилась уверенным «Леди дела амурные не обсуждают». Услышав эту фразу все как с ума посходили. Особенно Хлоя — количество журналов, покусанных ей за последние четыре месяца в попытках сдержать крики ярости, не поддавалось счету.

— Алья, — сладко пропела Маринетт, когда раздраженная Алекс признала ее очередь водить, — правда или вызов?