Цена измены. Вернуть жену

Алиса, привалившись спиной к стене, сидит возле входной двери в одних трусах и лифчике, держиться за живот из котрого торчит небольшая рукоять ножа, а из под ладоней тонкой струйкой вытекает кровь.

Поверхностное дыхание выдает чуть вздымающаяся грудь и свидетельствует о том, что Алиска жива.

Рвотный спазм вывернул нутро наизнанку. Меня колошматило так, что еле мог стоять на месте. Делаю шаг в сторону кухни, там на столе лежит мой телефон, но в этот миг хрип смешанный с кашлем вырывается изо рта девушки и она разлепив ресницы кидает на меня косой взгляд подернутый туманкой. Я думал, что в это момент сдохну от ужаса, который захватил все мое естество.

– Ва-а-адь, – хрипит Алиса, а у меня от ее скрипучего голоса оцепенение сковало все тело. – По-м-о-ги, Ва-а-адь, кхе-кхе, – закашлявшись, девушка сплевывает кровь.

В голове зашумело, закрутилось. Перед глазами все поплыло и новый приступ рвотного спазма скрутил меня пополам.

– Черт! Черт! – я делаю несколько шагов и падаю перед девушкой на колени, перехватываю ее пальцы и рукоять ножа. – Господи! Алиса, кто это сделал?

Вырываются звуки из сдавленного горла. – Кто?

– По-мо-ги, – стонет девушка, но как только я хочу дернуть нож на себя (я не знаю, зачем я это хочу сделать, у меня видимо от увиденного помутилось в рассудке, Алиса вцепляется в мои плечи мертвой хваткой, прорезая ногтями кожу. – Бо-оль-но!

Храп, сопровождающий ее слова, повергает меня в шок. Вылупив глаза смотрю в ее мгновенно бледнеющее лицо, закатывающиеся под лоб глаза и протяжный выдох, а следом она обмякает в моих руках, умирает.

– Алиса! Алиса! Аа-лии-са!

Это мой крик. Я его слышу сквозь вакуум в ушах. В голове! Крик разрывает легкие и горло. Страх вгрызается в нутро острыми шипами, рвет все органы.

– Вадик! Вадик!

Я не сразу понимаю, что в квартире мы теперь не одни. Но голос узнаю не сразу, а только после того, как меня активно трясет кто-то за плечи.

– Вадик! Вадик! Что ты наделал! Что ты наделал!?

– Мама?! – поднимаю взгляд на женщину, смотрю затравленно. – Это… Это не я…

– А ну брось нож! Брось нож!

Грозно. Повелительно прорезает воздух мужской бас и одновременно с этим в квартиру залетают люди в форме. Толкают мама, которая не удержавшись отлетает к двери зала, хватается за косяк. Меня же в считанные секунды скручивают, валят на пол.

– Боже мой! Прекратите! Прекратите – это мой сын!

В голос кричит мама. Я не вижу что происходит. Даже слова сказать не дают. Руки выворачиваю назад до хруста. Цепляют на запястья наручники.

– Не я это… Не я… – мычу в пол, жуя губами слова. – Мама! Мама! Помоги!

Глава 24.

Судорожный вдох спазмом сжимает горло. Резко выпрямляюсь на руках, потому как запах сырой земли забивает легкие.

– Боже! – вырывается хриплый стон, когда острая боль простреливает все тело.

Валюсь обратно и одновременно перекатываюсь на бок, тяну за собой ногу.

После этого меня снова накрывает острый приступ боли и я теперь четко понимаю, что нога повреждена.

– Господи! – сжимаю зубы, чтобы не закричать и опираясь ладонями о землю, пытаюсь принять вертикальное положение. Получается, с третьего раза.

Но лучше бы не получилось. Лучше бы так и осталась валяться без памяти, может тогда не было бы так больно осознавать то, что произошло.

Сумерки, которые опустились на землю, не помешали мне увидеть темное пятно расползшееся по джинсам. По телу прокатилась судорога. Сжала пальцами живот.

Нет! Нет! Только не это! Только не это!

Сердце загрохотало в груди, отдаваясь в ушах звонким эхом. Не чувствуя под собой ног, я подползла к стене дома попыталась встать. Царапая ногтями бревна, я то и дело соскальзывая, падала. Слезы бессилия катясь по щекам заливали шею, грудь. В этот момент я осознала только одно: если я не смогу встать, если я не смогу выбраться, я умру.

Собравшись с силами, я делаю еще несколько попыток, силы стремительно покидают мое тело и, я понимаю, что еще немного и мне придется сдаться. Придется остаться здесь и умереть.

Закрываю глаза. Делаю глубокий, шумной вдох. Молюсь. Прошу, Бога, о помощи. И надеюсь на чудо, которое только ОН может послать.

Все что происходит дальше, это не поддается объяснению.

Провожу ладонью по бревну и внезапно нащупываю в гладком бревне брак. Выступ. Хватаюсь за него. Подтягиваюсь. Боли в теле уже не ощущаю.

Я только позже пойму, спустя какое-то время, что это была агония, последний рывок, последний шанс остаться живой, последние силы.

Выступ за выступом, я все выше ползу по стене и наконец-то мне удается встать на ноги. Упираюсь лопатками в стену, запрокидываю голову вверх, с силой ударяюсь макушкой о бревно. Сглатываю не прекращающиеся течь слезы, судорожно выдыхаю отчаяние.

Страх, боль, жалость. Все перемешалось, туманя отравляющим коктейлем сознание. Я ничего не соображаю. Ничего не понимаю, действую инстинктивно, бессознательно. На автопилоте.

Держась за стену. Сильно припадая на ногу, пытаюсь идти. Получается плохо. Но… я стараюсь. Иду. Медленно, но целенаправленно. Я хочу жить. Хочу, чтобы мой ребенок жил.

Добралась до калитки только благодаря высшим силам, так как физических уже совсем не осталось. Цепляясь за забор, судорожно сжимаю пальцами штакетник пытаюсь устоять, удержаться на месте. Повторяя про себя, как заклинание: только вперед, к спасению, только не упасть.

Последний рывок дается с трудом. Добравшись до ручки калитки почти падаю на нее всем телом, чтобы открыть и вываливаюсь на подъездную дорожку, а точнее утоптанную тропинку.

От резких движений, острый спазм боли скручивает в тугой жгут все нутро. Крик рвется наружу, но сжавший в тиски горло ужас не дает прорваться ни единому звуку.

Чувствую, как ноги с каждым шагом все сильнее подкашиваются и ступни будто утопают в болоте, замедляю шаг. Мозг в черепной коробке превращается в желе. Мысли-образы плавятся, растекаются, принимают вид тягучей серой массы. И тут я понимаю – это конец. Меня уже никто и ничто не спасет…Вокруг никого. Тишина. Деревня кажется вымершей.

Спотыкаюсь о кочку возле обочины и падаю лицом в дорогу. Вскидываю руки в самый последний момент чем немного смягчаю удар. Для того, чтобы встать у меня не хватает сил. Да и о чем я вообще, мне даже перевернуться не вмоготу.

– Помогите, – негромкий призыв вырывается изо рта, мешается с пылью. – По-мо-гите! – тяну, скорее больше успокаивая себя, чем надеюсь на реальную помощь.

Размыкаю в очередной раз потрескавшиеся губы, чтобы призвать на помощь, но ничего кроме свиста выдать не получилось. Закрываю глаза.