Цена на материнство

– Люблю, ясно?! Потому что я глупая, безнадежная дура, никто бы на моем месте…

Но договорить мне Игорь не дал. Стиснул в объятиях и поцеловал так крепко, что от счастья у меня закружилась голова.

Эпилог

Спустя полгода

Игорь 

– Откроешь?

Никогда не думал, что такой короткий вопрос поставит меня в тупик. Я стоял, смотрел на маленький экран видеодомофона и не решался нажать единственную кнопку. А все потому, что на мониторе высветилось изображение моего будущего тестя. Нервно сглотнув, я все же сделал выбор в пользу вежливости.

Мы не разговаривали тет-а-тет с того момента, как его освободили. Собственно, произошло это всего неделю назад, потому что без отца Алина отказывалась идти к алтарю. Да, частные детективы собрали материалы, доказывающие невиновность Лебедева уже давно. Но вот сам процесс занял кучу времени. Тяжбы, отсрочки…

Моим адвокатам пришлось через себя перепрыгнуть, чтобы все устроить.

Я был на судебном заседании вместе с любимой. Умолял ее не ездить в родной город, не встревать в скандальное дело. Вся местная пресса голодными гиенами кружила у здания суда. Партнер Лебедева, эта проворовавшаяся сволочь Катаев, который своего лучшего друга без малейших колебаний сдал в прокуратуру, а его жену и дочь оставил без копейки, еще посмел устроить публичный цирк с истериками, обвинениями и грязными проклятиями.

Я ничего не сделал только потому, что знал: Катаева посадят надолго, а моя Алина не выдержит, если я устрою драку в суде. Снегурочка держалась молодцом. Гордо расправила плечи, подняла подбородок и уверенно смотрела на всех, кто пытался вывести ее из себя. За близких людей эта хрупкая с виду девушка, но истинная тигрица в душе, порвала бы кого угодно. И я не знал, каким богам молиться, чтобы благодарить их за то, что она меня любит.

В тот день я предпочел не мешаться. Ее семья воссоединялась спустя столько времени, и я был там явно лишним. Не знал, как Павел Ефимович отнесется к тому, что в его отсутствие Алина собралась связать свою жизнь с каким-то там хулиганом. И я особо не афишировал, что сам оплатил и детективов, и адвокатов. Не хотел, чтобы Лебедев считал, будто я хочу выкупить у него дочь.

А вот теперь он пришел ко мне сам. Поздно вечером, накануне свадьбы. Именно тогда, когда мы с Алиной из-за глупых примет и традиций решили переночевать раздельно. Его визит настораживал. Ведь если он собирался сказать мне что-то хорошее, то зачем тогда было приходить под покровом темноты, тайком от Алины?

Что он мог сообщить мне? Попросить, чтобы я держался от его дочурки подальше?

Теперь фокус со взяткой не пройдет, как не прошел и много лет назад, когда у Лебедева еще были деньги. Будет давить на жалость? Заведет старую шарманку о том, что я ее недостоин?..

Я не испытывал никакой радости от встречи с этим человеком. И, открывая дверь, ждал чего угодно: упреков, обвинений, шантажа… Я был готов ко всему, кроме отказа от невесты. И чем быстрее мой без пяти минут тесть это поймет, тем лучше.

– Здравствуй, Игорь, – сухо сказал он, переступив через порог и стряхивая с воротника хлопья снега.

Он сильно постарел. Осунулся, лицо по цвету напоминало папиросную бумагу, под глазами залегли черные мешки, а взгляд стал старчески тусклым. И все же он не был сломлен. Несмотря ни на что.

– Чем обязан, Павел Ефимович? – я прислонился к стене, сунув руки в карманы спортивных штанов.

– Есть время поговорить? Я ненадолго.

– Я бы мог и по телефону…

– Знаю, ты не слишком рад меня видеть, но… Это личный разговор.

– Не вопрос, проходите, – я кивнул в сторону кухни. Дождался, пока он разденется и провел к столу.

– Чай, кофе? – я включил гостеприимного хозяина.

– Нет-нет, – он, кажется, нервничал. – Слушай, Игорь, я… Я никогда не умел извиняться.

– Да вам и не за что, вроде. Суд ведь доказал невиновность.

– Есть за что, и мы оба это знаем, – он серьезно посмотрел мне в глаза. – Я всегда считал, что ты закончишь за решеткой.

Ну, вот и оно. Добро пожаловать, дорогие гости, театр одного актера начинается.

– Ты, а не я, – продолжил Лебедев. – Забавно, да? Судьба умеет подкинуть пищу для размышлений. У меня было время подумать. Много времени. И я понял, что чертовски плохо разбираюсь в людях. Считал, что ты – худшее, что может случиться с моей дочерью. Считал, что Катаев – мой друг, на которого всегда можно опереться… Я ошибался, Игорь. Ошибался во всем.

Его голос дрогнул, и Павел Ефимович прочистил горло.

– Я очень виноват перед тобой. Ни один человек, кого я считал другом, не помог, когда я оказался в тюрьме. Отвернулись все. Кроме моей дочери – и тебя. Тебя, понимаешь? Тот, кого я считал главным врагом своей семьи, мне помог… Я все знаю, Алина рассказала мне. Про детективов, адвокатов…

Я напрягся. Про контракт на суррогатное материнство, надеюсь, она ничего не рассказала?..

– Про врачей, – закончил список Лебедев. – Ты просто взял – и сделал, ничего никому не говоря. Не требуя благодарности. Так поступают настоящие мужчины.

И… Я перед тобой в долгу, Игорь. В неоплатном долгу.

– Да перестаньте, Пал Ефимыч… – смутился я. Не хватало еще тут мне скупой мужской слезы!

– Нет, это правда! – горячо возразил Алинин отец. – Ты – лучшее, что могло случиться с моей девочкой. И я хочу тебе сказать… Знаю, мы не были не в ладах, но… И тебе, наверное, это не нужно, но… В общем, я благословляю тебя, сынок.

Тебя – и ваш брак.

– Спасибо… – начал было я, но Павел Ефимович коротко качнул головой.

– Подожди. Я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда. Если когда-нибудь тебе нужна будет помощь, я помогу. Я выручу тебя, что бы ни случилось. Знаю, теперь от меня толку мало, но я даю тебе свое слово. Ты можешь на меня рассчитывать Игорь.

Я и хотел бы что-то ответить, но в горле застрял комок. Я слышал ровно те слова, которые всегда мечтал услышать от родного отца. Но вот ирония! Все, что сказал Ещенко, узнав о грядущей свадьбе, было предложение на ней спеть для дорогих гостей. А Лебедев, которого я когда-то ненавидел…

– Прости меня, Игорь. Извини, что так поздно и без предупреждения, но я должен был это сказать, глядя тебе в глаза.

– Все в порядке, Пал Ефимыч, – я неловко кашлянул. – Спасибо, что пришли.

Может, по пятьдесят?

– Завтра, Игорь, – улыбнулся мой будущий тесть. – Выпьем завтра. Если жена учует от меня запах спиртного, спать я буду на диване.

– Да ладно вам, не такая уж она суровая, – улыбнулся я в ответ.

– Ты просто не сталкивался с ее темной стороной. На тебя она молится, а вот мне влетит по первое число, – Лебедев говорил о жене с такой нежностью, что у меня защемило в груди. Хорошо ведь, когда дома кто-то ждет! – Уж не знаю, что там сделали с ней в этом Фурденко, но у нее обострились все чувства. Нюх лучше, чем у полицейской собаки. Она тут просроченный йогурт определила с пяти метров только по запаху, следит за питанием Алины, как цербер.