Цена обольщения

— Ну нет. Ты останешься здесь, на лодке, в безопасности, Эвелин. Это не игра.

Эвелин подалась вперед.

— Это корабль, — поправила она. — И мы играем в очень замысловатую игру с того самого момента, как я тебя встретила. Ты исполнял роль лакея. Играл в кошки-мышки с властями под моей крышей. Ты играл роль моего любовника, а теперь играешь в смертельные жмурки с Филиппом. Я — один из главных игроков. К тому же ты должен мне пять сотен. Поэтому я настаиваю на том, чтобы ты взял меня с собой.

— В постели с тобой я не играл, — возразил Синджон в попытке отвлечь Эвелин. — Я был честен.

Эвелин попыталась улыбнуться, как будто его слова ничего для нее не значили.

— Только имена были ненастоящие, — язвительно заметила она. — Вернее, лишь твое. Поскольку французы наши враги, разговаривать буду я, особенно если нас остановят, — продолжила она, как ни в чем не бывало. — Я могу отвечать по-французски. Ты будешь играть роль моего слуги, от которого слов никто не ждет.

На лице Синджона отразился протест, но Эвелин сделала вид, будто ничего не заметила.

— До тех пор, пока Филипп жив, я графиня Эленуар. Французская графиня. Никто не станет расспрашивать благородную даму, путешествующую в сопровождении мальчишки-слуги.

Брови Синджона взметнулись вверх при подобном описании.

— Быстро скачущего всадника тоже никто не станет расспрашивать.

— У тебя есть лошадь? — поинтересовалась Эвелин.

Синджон отвел глаза.

— Я собирался обзавестись конем.

— Ты собирался его украсть?

Синджон не ответил, и на его лице не отразилось раскаяния.

— Мы наймем четверку лошадей и экипаж. Куда мы поедем? Это далеко?

Эвелин в возбуждении наклонилась над столом. Впервые за многие месяцы — нет, годы — она чувствовала себя свободной и собиралась в полной мере насладиться этой свободой.

— Эвелин, ты не можешь…

— У тебя есть французские деньги?

Раздался стук в дверь.

— Entrez [9] , — ответила Эвелин на превосходном французском и одарила Синджона улыбкой.

В каюту вошел капитан. Он снял шляпу, поклонился Эвелин и только после этого обратился к Синджону:

— Мы подойдем к берегам Нормандии через час. Вы готовы?

Синджон кивнул.

— Мы довезем вас на лодке до берега и оставим там. Мы отчалим сразу же, если что-то пойдет не так. Мне дан приказ послать человека вам на выручку, но я не собираюсь подвергать риску его жизнь из-за вашей глупости. Это понятно?

9

Войдите (фр.).

— Абсолютно. Благодарю вас, капитан, — ответил Синджон. — Встретимся на палубе.

— Капитан! Я тоже еду с ним, — вмешалась Эвелин, глядя на капитана поверх плеча Синджона.

Глаза капитана едва не выскочили из орбит от такого заявления, и он ошеломленно перевел взгляд на Синджона.

— Подозреваю, что леди отправится на берег вплавь, если мы не найдем для нее место в лодке, — пожал плечами тот.

Капитан вздохнул.

— Его светлость предупреждал, что стоит приготовиться к неприятностям. Теперь я понимаю почему. Но я хорошо знаком с графиней Марианной, поэтому научился не спорить с решительно настроенной женщиной. Я только надеюсь, что благодаря ей вы будете действовать осторожнее и мне не придется спасать вас обоих. Теперь заботиться о ней будете вы. Удачи вам. Думаю, она вам понадобится.

Филипп занял место на скамье рядом с остальными гребцами, надвинув на глаза шляпу и подняв ворот куртки.

Он видел, как Радерфорд бросил на дно лодки какой-то сверток.

Его губы дрогнули в усмешке, когда капитан помог его жене спуститься по лестнице. Бедра Эвелин покачивались на уровне бедер Радерфорда, и Филипп сжал рукоятку пистолета спрятанного за пазухой. Как только негодяйка попадет к нему в руки, он пустит пулю в лоб ее любовнику у нее на глазах.

Филипп никак не мог понять, является ли Радерфорд агентом Уэстлейка, ведь корабль принадлежал графу. Если это была какая-то тайная миссия, то при чем здесь Эвелин? Она уж точно не шпионка. Она упряма, горда собой и ужасно скучна.

И тем не менее она здесь в лодке, направляющейся посреди ночи к враждебным берегам Франции.

Филипп изучал профиль жены в темноте. Даже сейчас ее платье выглядело опрятным и благопристойным. Ни единого волоска не выбилось из прически. Она опустилась на лавку рядом с Радерфордом, и Филипп едва не взорвался от гнева, когда она придвинулась еще ближе, чтобы что-то прошептать ему на ухо.

Но в то же самое мгновение он ощутил сильный тычок в спину.

— Греби, черт бы тебя побрал! — рявкнул сидящий рядом моряк, и Филипп схватился за весло.

Его ладони покрылись волдырями, а плечи горели от боли, и вот наконец дно лодки царапнуло по песку. Он выпрыгнул из лодки следом за остальными и оказался по пояс в ледяной воде. Радерфорд подхватил Эвелин на руки с такой легкостью, словно она ничего не весила, и понес ее на берег.

Филипп схватил сверток и швырнул Радерфорду, чтобы тот вынужден был отпустить его жену. Но капитан с легкостью поймал его.

Филипп вновь нащупал пистолет. Он мог бы пристрелить Эвелин прямо сейчас, но ему было любопытно, что здесь происходит. К тому же он хотел получить ответы на очень важные вопросы, прежде чем она умрет. Филипп нырнул в тень, прожигая взглядом спину Радерфорда.

Глава 47

— Что у тебя в свертке? — спросила Эвелин, когда они с Синджоном шли по берегу к небольшой таверне.

Молодой человек посмотрел на Эвелин. На ее раскрасневшиеся щеки и горящие глаза. Она до сих пор думала, что это всего лишь захватывающее приключение. Синджон смотрел по сторонам в поисках патрульных, но, если не считать идущего за ними человека, они были на берегу одни.

Возможно, это был один из моряков, приставленный присматривать за Синджоном. Он мысленно послал проклятия Уэстлейку и его шпионам, однако если с ним что-то случится, этот моряк доставит Эвелин домой.

Синджон опустился на одно колено и развязал сверток.

— Здесь моя сабля, кошелек и ливрея.

— Ты ее сохранил?

Синджон не стал ее разубеждать. Пусть думает, что он настолько сентиментален.

— Ты ведь сказала, что я должен исполнять роль твоего слуги. Разве нет?

Синджон взял Эвелин за локоть, чтобы она не поскользнулась на мокрой гальке, и обнаружил, что ее рука холодна как лед под модным жакетом из дорогой ткани.

— Надень-ка это, — сказал он, протягивая Эвелин ливрею.