Цена ошибки - любовь

Так же на удивление спокойно, неторопливо доехал он до дачи, по заснеженному участку протащил похищенную девушку, немало не заботясь, что ее ноги в офисных туфельках утопают в снегу, втащил ее в дом и швырнул на кровать.

Нетопленное помещение промерзло, и Сашу колотило, она поджимала промокшие ноги. Здесь им предстояло провести ночь, и Миша с неудовольствием подумал, что придется разжечь газовый котел — а значит, привлечь внимание соседей… а, все равно. Все равно…

Когда в доме стало немного теплее, он все же решил ответить на непрекращающиеся звонки. От множества вызовов телефон нагрелся, почти села батарея. В кармане шубки, где лежала трубка, было тепло, и Миша усмехнулся, подумав, что Ян согревает Сашу даже на расстоянии — вот таким странным способом, да…

— Слушаю, — негромко произнес он, ответив на вызов.

— Ты совсем свихнулся?

Голос Яна был на удивление спокойным, таким ясным и спокойным, словно Миша не преступление совершил, а принес ему неправильный отчет. От этого спокойствия Миша на миг потерялся, хватанул губами воздух, ощущая знакомый уже приступ паники и стыда, но в следующий момент уверенность вернулась к нему, и он, проглотив все неловкие слова оправданий, ответил уверенно и спокойно — тон в тон как Ян:

— Нет, наоборот — я чувствую, что сейчас на правильном пути. А что?

— Что ты хочешь? — Ян не стал читать нотаций, выяснять отношения, орать. Сразу перешел к делу.

— Вот молодец, сообразительный, — похвалил Миша. — Денег, конечно. Много денег. Наличными, разумеется.

— Сколько? — терпеливо спросил Ян.

— Миллион, — нахально ответил Мишка. — Долларов, разумеется же.

— Ты понимаешь, какая это сумма? — спросил Ян. — Ее невозможно просто так пойти и взять. Мне нужно заказать ее.

— Так закажи, — легко ответил Миша. — А до тех пор твоя драгоценность побудет у меня.

— Я должен убедиться, что с ней все в порядке, — так же спокойно и буднично произнес Ян и Миша усмехнулся.

— Да ты прям бизнесмен! Не волнуйся, я не попортил товар.

— Я должен убедиться, — повторил Ян твердо.

— Ну хорошо, хорошо, — согласился Миша и включил громкую связь. — Воркуйте, голубки. Только без глупостей мне тут! Или я ей горло перережу от уха до уха!

Он продемонстрировал перепуганной Саше нож, и она с ужасом рассмотрела на его светлом лезвии темную засохшую кровь.

— Все поняла? Только вякни мне лишнего!

— Саша?

Голос Яна был все так же спокоен, и всхлипывающая девушка поморщилась от боли, когда Миша рывком содрал скотч с ее лица.

— Ян… со мной все в порядке, — прошептала она, глотая слезы.

— Умница, — похвалил Ян. — У тебя ничего не болит? Тебе удобно? Сможешь меня дождаться?

— Да, — шепнула Саша, стараясь, чтобы он не услышал ее слез. — Все хорошо.

— Не плачь, — сказал Ян. — Завтра все окончится.

— Да, — тихо ответила Саша.

Завтра все окончится. Завтра Ян привезет деньги, а этот ненормальный убьет ее. На глазах Яна. От этой мысли темнело в глазах, до боли хотелось выть от ужаса и отчаяния, но Саша держалась. Ей не хотелось, чтобы Ян запомнил ее такой — бьющейся в истерике, раскисшей…

— Я хочу, чтоб ты знал, — шепнула Саша, — что очень люблю тебя. И не жалею. Даже сейчас.

— Я тоже люблю тебя, — ответил Ян. Голос его дрогнул, смягчился. — И жалею только о том, что ею ему не свернул. Я сделаю все, чтобы все было хорошо. Слышишь?

— Слышу, — ответила Саша. Слезы текли по ее щекам, и она думала о том, что в последний раз слышит его голос. — Слышу…

— Ну все, все, — Миша грубо оттолкнул ее от телефона, — убедился? Все у нас тут хорошо. Завтра как соберешь деньги, позвонишь мне. И давай без глупостей — или я выпущу ей кишки. Как твоему холую. Понял?

*******

Ночь прошла быстро; Миша спал урывками, видя то ли сны, то ли бред. Лоб его горел, ладони же напротив были ледяными, Миша никак не мог согреться несмотря на то, что сидел у батареи. Озноб бил его и когда Миша закрывал глаза, ему казалось, что все вокруг раскачивается, сжимается, то ли пережевывая его, то ли стараясь выплюнуть.

«Бред, — подумал он. — Заболел. Ладно, с этим потом. Приеду домой и мама заварит мне чаю…»

Однако следующей мыслью была та, которая говорила — не будет больше никакой мамы с ее заботой, и чая ее тоже не будет. Прошлого больше нет, все ушло. Более того — он сам уничтожил его, несколькими ударами ножа, пронзившими тело безопасника, убил всех знакомых, друзей, весь свой мир. Все. Вместо привычной жизни — черная дыра и пустота.

К утру выпал снег, припорошив следы на участке. В десять часов явилась Лилька — возбужденная, радостная, раз в кои-то веки не пьяная. Ее свежее лицо чуть покраснело от мороза, глаза сверкали, и она напоминала себя прежнюю — озорную, красивую, веселую.

— Достала! — с порога завопила она, и Саша, вздрогнув, проснулась. Под утро ей удалось забыться неглубоким сном, перегруженный эмоциями мозг просто не выдержал и подарил ей несколько часов отдыха. — Кто молодец? Я молодец! Дороги перекрыты, говорят, снежные заносы, техника не справляется, но я прорвалась!

— Тихо ты, не ори! — цыкнул на нее Миша, и Лиля осеклась, заметив лежащую на кровати Сашу со связанными руками.

— Это… это что еще такое?! — ошарашенно произнесла Лиля, разглядывая бывшую подругу. — Ты зачем ее сюда притащил?!

— Планы поменялись, — жестко ответил Миша. — Я передумал.

— Что значит — передумал?! — взвилась Лиля, мгновенно окрысившись. — Я тут что, в бирюльки с тобой играю?!

— Я передумал, — повысив голос, повторил Миша. — Умрет она одна. У него на глазах. Хочешь, чтобы твой Ян страдал, мучился? Чтоб превратился в такую же жалкую пьянчугу, как ты?

— Что?! — заорала Лиля, накинувшись на подельника с кулаками, но Миша легко скрутил ее руки и отпихнул девушку от себя.

— Ничего, — сухо ответил он, — глядя, как Лиля ворочается на полу. Она упала неудобно, подвернув ногу, но боль не смогла заставить ее расплакаться, потому что ее злость была сильнее боли. — На себя посмотри, во что ты превратилась. Смотреть противно. Вот и я хочу увидеть Яна таким. Как он будет пускать сопли и пить.

— Ах ты, сволочь, — прошипела Лиля, зло сверкая глазами. — Ты меня использовал…

— Если сама не умеешь пользоваться головой, — зло ответил Миша, — то это сделает кто-нибудь другой. Ну? Давай сюда, я установлю бомбу.

Девушка стрельнула глазами в сторону своей сумочки. Та, тяжелая, распухшая, лежала на стол, и Мише и в голову не пришло, что для дамской сумки она слишком велика. Признаться, что бомба тут? Отдать ее своими руками этому аферисту? Позволить ему воспользоваться ее усилиями, провернуть все так, как он хочет? Да прямо сейчас!