Цена победы - смерть!
Шрифт:
…Тем временем тяжёлым кораблям северян волей-неволей пришлось изменить своё построение — общая скорость эскадры держалась в пределах 25 узлов, и тихоходный "Саргат", шедший головным, элементарно не мог держать такой темп. Теперь во главе строя шёл "Апостол Андрей", впервые за свою жизнь, исполняя положенную ему роль лидера линкоров и тяжёлых крейсеров. Следом за ним шли "Гром" и "Гармония", "Саргат" же перешёл в хвост эскадры, откуда продолжал выдавать данные для корректировки огня.
Слева от тяжёлых кораблей, будто стая спущенных с привязи псов, по волнам неслась Группа-2. Лёгкие крейсер и четыре корвета рвались
Где-то позади осторожно двигались два лёгких авианосца рарденцев, время от времени принимая на борт раненых драконов. Битва за небеса медленно затухала из-за постепенного выбытия участников — обе столкнувшиеся стороны оказались слишком хороши, чтобы победить вчистую и бой превратился в элементарную мясорубку, с практически равным соотношением потерь. Больше драконов потеряли, правда, рарденцы, но в целом сложилась патовая ситуация — сил у обеих сторон для эффективного прорыва ПВО было явно недостаточно, поэтому яростный воздушный бой понемногу перетёк в вялую перестрелку между несколькими истребителями, пока остальные приземлялись для отдыха и получения медпомощи. Полностью израсходовав весь боезапас, были вынуждены приземлиться и пикировщики — основная ударная сила двух рарденских авианосцев.
…Ниаронцы же тем времен оправились от первого шока, и начали перестраиваться для контратаки. Правда против них всё ещё были помехи, мешающие нормальной работе приборов — наведённые быстро сошли на нет, но после включения негатора появились новые. И хотя они шли по большому диапазону частот, больше всего страдали именно ниаронцы, ибо северянам хватило ума подкорректировать настройки негатора и снизить подобное негативное воздействие на собственные диапазоны. И вот теперь корабли Рассветной империи вынуждены были вернуться к прадедовским способам связи, навроде люмографа и флажковых сигналов. Из-за этого, правда, пришлось избрать очень громоздкие построения кораблей, дабы видеть эти самые сигналы — колдовской туман что-то не торопился рассеиваться.
Тяжёлые авианосцы "Катогару" и "Асикага" стремительно уходили на север, дабы соединиться с правофланговым соединением лёгких сил. Левофланговая группировка сейчас в максимально быстром темпе разворачивалась назад, и перестраивалась в две кильватерные колонны, для атаки кораблей рарденцев сбоку. Линкоры Островной империи также не собирались оставаться в стороне и поворачивали влево для нанесения контрудара по рарденцам.
Битва в Ниаронском море продолжалась.
* * *
Полдюжины кораблей разрезали своими окованными сталью носами свинцово-серые воды Ниаронского моря.
Группа-1 шла в бой.
В свой последний бой.
Два лёгких крейсера и шесть… нет, уже пять корветов против одного тяжёлого, двух лёгких крейсеров, и дюжины корветов ниаронцев.
Но фрегаттен-капитан Леонид Васнецов не знал, сколько кораблей врага ему противостоит. Информация, переданная с "Саргата" была весьма неточной, и говорила только о том, что обнаружено около дюжины кораблей противника…
Только вот Леонид плевать хотел на количество вражеских кораблей.
Теперь он уже ничего не боялся — ни смерти, ни позора. Страх оказался буквально растворен
в захлестнувшей Леонида волне боли и чёрной, подсердечной ненависти. И ещё бессилия, парализующего бессилия и отчаянья.В сердце капитана сейчас словно бы вонзали ржавый зазубренный нож и с холодной безжалостностью проворачивали его. То, чем он жил, и ради чего он жил последние годы — ушло, оставив лишь бесконечную пустоту в душе…
Его единственный сын, Артём, погиб. Погиб, практически на его глазах, а он не смог ничего сделать… Нет, даже не так — не имел права сделать…
Леонид мог повернуть назад, он мог отдать такой приказ…
Но не сделал этого.
Потому как это бы означало напрасную гибель ещё многих сотен человек.
Это и называется войной — смерть одного, ради выполнения общей цели…
"Общей цели…" — внутренне горько усмехнулся Леонид. — "Громкое название для бесконечного круговорота смертей… Умереть самому, чтобы отсрочить всего лишь на несколько часов гибель товарищей… А для чего? Чтобы Смерть смогла собрать урожай побогаче?..
Вот только стоит ли это всё даже одной-единственной человеческой жизни? Какова цена этого? Кто даст ответ мне на этот совсем не сложный вопрос?.. Хотя… Я же знаю, что это честь не для меня… Если бы я познал это, то, пожалуй, встал бы вровень со многими богами, но нет же, видимо не судьба…
Глупые вопросы и философствования о вечном, о смысле бытия, и Жизни и Смерти — вот всё, что мне нынче осталось…
Только лишь бы отвлечься от страшной реальности.
Ну, почему?.. Почему всё так происходит?! Почему уходят всегда самые лучшие, а всякие мерзавцы продолжают жить?..
Я пережил на этом грёбаном свете уже всех дорогих мне людей, но так и не научился переживать потери, так и не привык держать удар…
Но возможно это и к лучшему.
Когда погибла жена, я чуть было уже не сорвался в Бездну. Тогда я выбрался из глубокого омута алкогольного бытия только благодаря Артёму. Все эти годы я жил только для него… Боже, как же я отговаривал его от поступления в "мореходку"!.. Но нет же, этот упрямец всё равно стал корабельным техником, несмотря на все мои запреты… Я же чувствовал, знал, что море заберёт у меня и его…
И вот он ушёл, и я остался один…
Но ненадолго.
Впереди меня, да и очень многих, сегодня ждёт смерть. И я не боюсь её, я уже ничего не боюсь — нет уже таких вещей, что смогли бы мне причинить ещё большую боль…
Хватит.
Сегодня мы расквитаемся за многое, за очень многое — теперь мы знаем, КУДА бить. У нас есть враг, а у врага есть сердце".
…Васнецова скрутила лютая ненависть.
…Сегодня вы получите сполна. Сегодня вы расплатитесь за всё и за всех. За всех погибших сегодня.
За всех. До единого.
…Семь рарденских кораблей шли на восток.
* * *
…Александр Видерхоленн задумчиво осмотрел горизонт через мощные окуляры морского бинокля и, опустив его, отдал совершенно неожиданный приказ:
— Линкорам и тяжёлым крейсерам — самый полный вперёд. Огонь по ниаронскому авианосцу прекратить.
На адмирала уставилось множество ошарашенных взглядов — ещё бы! Комфлота хотел оставить в живых ТАКУЮ добычу, а ведь вражескому авианосцу до потопления оставалось-то всего ничего…