Цена славы

— Вы боитесь, что он, выйдя из участка, покинет страну, — понял Дан.

Прокурор Шин кивнул.

— Лично я считаю, что останется, — дополнил мистер Вест, — Он, скорее всего, уверен в том, что Ким Тэбом ничего не расскажет следствию. Я говорил с Со Китэ несколько часов. И он — психопат. Вы понимаете, что это означает?

— Мне казалось, что психопат — это тот, кто режет людей в переулках, — ответил Дан.

— Такое часто бывает, — улыбнулся мистер Вест. — Но у Со Китэ другой тип психопатии. Он умен, склонен к манипуляциям, умеет быть обаятельным, легко заводит связи, но у него нет настоящих друзей. Те, кого он сам называет друзьями, оцениваются им же с точки зрения «полезности». У него нет привязанностей, практически полностью отсутствует чувство страха, он всегда уверен в себе, собран, но склонен к буйству в моментах, когда его планы рушатся.

Дан с каждым словом мистера Вейна понимал: это все действительно про Со Китэ. Тот всегда оценивал людей только с точки зрения пользы. Он много лет «дружил» с Эйси, а потом увел у него талантливую трейни. Эйси его простил… чтобы через какое-то время Китэ увел у него уже состоявшегося айдола. Или история с PDS. Почему для Китэ было важнее доказать свою силу, чем сохранить хорошие отношения с группой? Они же росли у него на глазах, были его любимчиками. Минхо вот знаком с Даном три года, а так смотрит на следователей, словно ждет команды «можно», чтобы сожрать их за пару укусов.

— То, что Со Китэ не совсем нормальный, мы поняли, — заговорил Минхо. — Но разве это может быть причиной для обвинения в покушении на убийство?

— Нет, — ответил прокурор Шин. — И сам он, разумеется, не признается. Во время допроса он характеризовал господина Хана не самым лучшим образом, охотно критиковал творчество группы и решения агентства, но свою вину не признал. Мы в тупике. Пистолет был украден семь лет назад, бывший хозяин уже мертв, вора так и не нашли. Диктофон и камера самые обычные, их могли купить в любом магазине, в том числе — за наличку. Визитки вообще можно распечатать на домашнем принтере. Нет никакой зацепки, которая бы явно указывала хоть на кого-нибудь. И все же… Ким Тэбом не мог пойти на убийство самостоятельно. Единственный, с кем он контактировал в последнее время — это Со Китэ. И только Китэ мог снабдить Ким Тэбома всем необходимым для организации покушения.

— Так зачем вы приехали сюда? — спросил Дан.

— Мы хотим попросить вас помочь нам, — ответил мистер Вест. — Со Китэ — психопат. Он кажется нормальным, но его можно вывести из себя, если правильно подобрать триггер.

Дан пораженно откинулся на спинку кресла:

— И вы считаете, что я — его триггер.

— Мы хотим, чтобы вы поговорили с ним, — подтвердил мистер Вест. — Разумеется, мы будем за всем наблюдать и остановим… вашу беседу, если вам будет что-то угрожать. Если вы согласитесь — это даст нам шанс раскрыть обстоятельства покушения на вас в ближайшее время, а не через несколько недель, когда психолог-криминалист выстроит доверительную связь с Ким Тэбомом.

Дан удивленно покачал головой: да уж, такого он точно не ожидал. Но… почему бы и нет?

— Хорошо, я согласен.

Глава 41 Хвастун поневоле

Дана привезли к служебному входу прокуратуры. Он думал, что у него могут возникнуть какие-то негативные воспоминания, когда машина проезжала мимо парадных дверей здания, но ничего подобного не произошло. Словно, встретившись со своим кошмаром наяву, он перестал этого бояться. Хотя должен был бы. Наверное.

Журналистов у входа, к слову, не было. Запретить им там находиться прокуратура еще не могла, но общественный резонанс был настолько велик, что в ближайшие несколько дней репортеры не рискнут вернуться. Косвенно общественность винила их в том, что едва не произошло с Даном — не будь у дверей прокуратуры такой неразберихи, убийце не удалось бы подойти так близко. Кроме этого, уже началась подготовка законопроекта с неофициальным названием «запрет на дорогу позора». «Дорогой позора» называют само это явление — когда знаменитость вынуждена извиняться и что-то объяснять толпе журналистов у дверей полицейского участка, прокуратуры или здания суда. «Дорогу позора» активно осуждают. Давление общества на подозреваемых часто бывает несоразмерно реальному преступлению, поэтому многие подозреваемые заканчивают жизнь самоубийством до суда.

Общество склонно обвинять раньше, чем вина оказывается доказанной, так бывало уже не единожды. Того же Еджуна в свое время пытались заставить извиниться за то, что он принимал наркотики, хотя он их не принимал (как теперь знает Дан — не принимал, но стоял рядом). Тогда ему пришлось в прямом смысле сбежать от журналистов — он перепрыгнул через перила и удрал: настолько не хотел извиняться за то, чего не делал. Собственно, после этого за ним и закрепился статус главного скандалиста второго поколения.

Все эти случаи, плюс невозможность обеспечить безопасность посетителей прокуратуры из-за столпотворения журналистов у входа, заставили правительство начать экстренно готовить новый закон, который бы как-то регулировал допуск прессы к подозреваемым.

Для разговора с Со Китэ Дана провели сначала в комнату ожидания за стеклом, чтобы они не столкнулись раньше времени. Дан с любопытством осматривался. Сама по себе комната была обставлена скудно. Окно-зеркало не такое уж большое, Дану по сериалам оно казалось масштабнее. Вплотную к этому стеклу приставлен стол, на нем даже есть моноблок компьютера — видимо, чтобы кто-то мог сразу проверять всю необходимую информацию. Над окном висят два экрана. Пока Дан ждал Китэ, они даже заработали — на них вывели изображения с двух камер, висящих на стенах напротив друг друга. Одна, получается, снимает подозреваемого, вторая — следователя. А еще есть колонки — звук из допросной комнаты подается через них, иначе разговоры не услышать. Собственно, больше ничего интересного в комнате не было. Белые стены, жесткие стулья, в углу мусорное ведро.

— Туалет есть рядом, за стенкой, — предупредили Дана. — Можете сходить сейчас, если необходимо.

Дан отрицательно покачал головой.

— Ты так внимательно все рассматриваешь, — с улыбкой заметил Мэй.

— Интересно же, — признался Дан. — Для вас подобные помещения обыденность, а я такое только в фильмах видел. И думал, что все стоят напротив окна.

— Среднее время допроса — два-три часа. Ноги отвалятся стоять все это время, — буркнул сотрудник, который ранее предлагал Дану сходить в туалет.

Их не самый интересный разговор прервался сам собой, когда в допросную комнату завели Со Китэ. Он провел в изоляторе уже сутки. Выглядит заметно потрепанным, что ожидаемо для человека, которого забрали из дома поздно ночью и увезли на долгий допрос.

Дана попросили проверить свою одежду еще в Person. Мистер Вест отдельно подчеркнул, что Дану следует выглядеть дорого и максимально опрятно. Потом, правда, признался, что он сам не разбирается в дорогой одежде, но Со Китэ ориентируется на внешние показатели успеха… поэтому Дан перед прокуратурой заехал домой. Надел самые дорогие часы, перстень с огромным сапфиром — подарок Bulgari, что-то вроде премиальных за успешное сотрудничество. И так, по мелочам. Статусные вещи и в прошлой жизни имели значение для Со Китэ, так что тут слова мистера Веста не удивляли.

Еще он сделал несколько звонков — Анджону, с его наводки — мемберу R-Thieves, потом уже Джиёну. Часть разговоров прошла, пока Дан копался в собственной гардеробной, в поисках вещей подороже, часть — уже в машине.

Прокурор Шин, который и привел Со Китэ в допросную комнату, вскоре зашел в помещение, где ждал Дан.

— Итак, мы будем наблюдать за вами отсюда, — начал он инструктировать, — Мистер Вест встанет за спиной Со Китэ, постарайтесь даже не смотреть на него, чтобы ваш собеседник забыл о наблюдателе в ходе разговора. Мы не использовали наручники, поэтому мистер Вест — еще и ваша защита на всякий случай.