Цена согласия

— Зачем? — недоумеваю я.

Илья смотрит в упор и молчит. Выражение лица у него такое странное, будто мне необходимо объяснять прописные истины, а это никак не вяжется с моим высоким ай-кью.

— Еще один фиктивный брак? Ни за что, — отрицательно качаю головой. — С меня хватит. Первый муж сидит в тюрьме, второй вот-вот отправится в могилу. Третий имеет отклонения с мозгами...

Правильно сказал Рафаэль: не жена, а какое-то переходящее знамя.

— Нет. — Я поднимаюсь на ноги и хочу уйти.

Лучше бы не приходила, лишь настроение себе испортила окончательно.

— Что значит еще один фиктивный брак? Мне казалось, у вас с Костей все по-настоящему? — Илья сужает глаза. — И еще. Ты меня обижаешь своими заявлениями о моей ненормальности. Да, синдром не поддается лечению, но я давно отношусь к нему не как к дефекту, а как к особенности, которая подарила возможность быть успешным. Всё в нашей голове. — Илья показывает пальцем на свой висок.

— С Костей у нас был фиктивный брак. Поначалу. Хотя, может, и сейчас Гончаров такого же мнения, не знаю. Но не я. И чтобы ты знал: играть на публику я больше не буду. Ни для каких целей. Муж у меня один. Он сейчас в Москве, сидит в тюрьме. Ясно?

Илья меряет меня долгим пронизывающим взглядом. Наклоняет голову, уголок его губ дергается вверх, но улыбки на лице нет.

— Под теплыми чувствами я вообще-то имел в виду, что впоследствии мы объявим о своем родстве и ведении семейного бизнеса. Здесь это в почете. А по поводу брака… Мое сердце занято. Поэтому исключено.

Аж гора падает с плеч после услышанного. Одной проблемой меньше. Хорошо.

— Рада была знакомству. — Я беру папку и собираюсь уйти.

— Не особо, — спокойно говорит Ремизов.

— Что? — не понимаю я.

— Врать ты не умеешь, вот что. Не особо ты рада. Понимаю, почему Костя сказал, что черная бухгалтерия — это не твое.

Такой же прямолинейный, как и Гончаров. Яблоко от яблони...

— Про темные пятна на моей репутации Костя тебе поведал, а про фиктивный брак умолчал? Странно, — язвительно хмыкаю я.

— Выводы?

Нервно закатываю глаза. Не хочу я делать никаких выводов. Факты указывают на то, что остаток жизни, похоже, проведу в одиночестве, склеивая свое разбитое сердце.

— Я пойду. — Прижимаю к себе папку.

— А чай? Останься. Не люблю, когда люди уходят от меня в подавленном настроении.

— Может быть, в другой раз. Я неважно себя чувствую. Извини.

Глаза, привыкшие к темноте, уже различают предметы интерьера. Я уверенно иду к двери, но Илья снова останавливает:

— Маша, — окликает он.

Я замираю.

— Полагаю, Костя второй раз в жизни позволил чувствам одержать над ним верх. Ему страшно оступиться и потерять тебя. Не в том плане, который ты подразумеваешь. Костя мыслит шире и глобальнее, он по-настоящему боится твоей смерти.

Я на секунду зажмуриваю глаза, а потом прикрываю за собой дверь. Даже если и так, мне от этого лишь больнее. Вроде и понимаю все, но смириться с Костиным решением все равно не могу. Мог бы и свою смерть инсценировать, чтобы быть сейчас рядом. Но он почему-то пошел другим путем.

Дома я никак не могу сосредоточиться на бумагах. Не будни, а день сурка. С самого утра и до ночи загружаю себя новой информацией, от которой уже кипит голова.

Так проходит еще неделя, а следом другая. С таким подходом к делам мой ай-кью скоро повысится до отметки Ильи и Гончарова. Когда я думаю, что нужно бы снова навестить Костиного брата и попросить дать пояснения по нескольким пунктам в договоре, который он сбросил по почте, Илья сам дает о себе знать.

«У меня вечером встреча с друзьями, отмечаем мой день рождения. Присоединишься?»

Читаю сообщение еще раз, а потом открываю файл с документами, чтобы проверить кое-какую информацию.

«Он у тебя через два месяца», — шлю ответное СМС.

«Я всегда отмечаю настоящий. Он сегодня. P. S. Верь только достоверным источникам», — тут же отвечает Илья и присылает адрес.

Идти куда-то, где придется улыбаться и делать вид, что всё хорошо, пока внутри сгораешь заживо? Не хочу. Собираюсь отправить сообщение, что у меня не получится, но Илья присылает их общий с Костей снимок.

Фотография давнишняя. Илья на ней совсем мальчишка. А у Кости такой счастливый и беззаботный вид, что сердце сжимается. Становится трудно дышать. Даже не знаю, что было бы гуманнее со стороны Гончарова: убить меня по-настоящему в той аварии или оставить медленно умирать от тоски в одиночестве здесь. Равнозначно больно.

«У нас с Костей он в один день. С разницей в несколько лет. Приходи», — добивает меня Илья.

Действительно, сколько можно сидеть дома, обложившись бумагами и учебниками? Почему бы немного не развеяться? Но, прежде чем дать ответ, я узнаю у Лиона и Нобуо настоящую дату рождения Ильи. Оказывается, день рождения и правда сегодня.

«Приду», — отправляю вместо отказа и иду собираться на праздник.

51 глава

Илью в толпе я замечаю не сразу. Он стоит серьезный и задумчивый. Почти все в его окружении европейцы. Раньше я бы испытывала дискомфорт, оказавшись в одной компании с людьми, которых вижу впервые, но сейчас мне все равно. Приходится со многими общаться, изредка появляться в офисе. Сюда же я пришла с целью немного расслабиться и выпить. Тем более такой торжественный повод. Когда бы еще я отметила день рождения любимого человека в его отсутствие и и будучи настолько одинокой, что впору бежать на улицу и выть на луну.

Я пробираюсь к столику, когда в сумочке вибрирует телефон. Это Нобуо. Решаю ответить на звонок, прежде чем подходить к имениннику с поздравлениями. Мы всю неделю занимаемся важной сделкой — вдруг у Нобуо какая-то срочная информация?

— Я буду краток. Новости не очень хорошие, — говорит мой помощник. — Ваша недавняя сделка… — Повисает небольшая пауза. — Мы понесли убытки почти на сто тысяч долларов. Возврату денежные средства, скорее всего, не подлежат.

Голос Нобуо звучит в ушах громче, чем музыка в ресторане, где Илья заказал фуршет в честь своего дня рождения.

— Что?.. — растерянно произношу я.

Нобуо повторяет сказанное. И сердце выпрыгивает из груди. Пытаюсь перевести доллары в рубли, но получается не сразу. В голове вата. Наконец примерно посчитав потери, громко сглатываю. Астрономическая, по моим меркам, сумма. А если учесть, что, по словам Нобуо, эти деньги вряд ли получится вернуть, так и вовсе хочется расплакаться.

Не получается у меня вести бизнес. Из кожи вон лезу, стараюсь, но в итоге сплошные ошибки. Кажется, с таким подходом я пущу по ветру весь отписанный мне капитал. Точнее, ту часть, которой Костя хотел, чтобы я распоряжалась. Зачем я только на это согласилась? Высокое ай-кью не означает деловую хватку.