Цена твоего молчания
Шрифт:
Надолго ли…
Веки опускаются сами, добавляя остроты ощущениям и подстегивая и без того сошедшую с ума фантазию…
Губы парня почти касаются моих. Почти…но только лишь скользят по щеке, едва касаясь, а затем замирают на скуле.
— Нет, Настя, — смысл доходит не сразу. А когда доходит, я изумленно распахиваю глаза, — не так. Ты мне совсем не это обещала…
— Что? — Владимир отстраняется, а я настолько растеряна от фейерверка ощущений, разочарования и непонимания, что даже сообразить не могу, о чем он говорит.
— Поцелуй, Настя, — поясняет парень, отступая на шаг, —
Минута, не меньше, уходит на то, чтобы прийти в себя.
Еще одна — чтобы сдержать порыв задушить одного недоделанного шутника.
И еще секунд сорок…
— Не дождешься! — срывается с губ, а я практически бегом устремляюсь к подъезду. На мою удачу он совсем недалеко.
— Я терпеливый, — летит в спину, пока я распахиваю подъездную дверь. И за миг до того, как она захлопывается, отрезая меня от внешнего мира, — ты могла отказаться…
И только безмолвные стены слышат сдавленную ругань, сорвавшуюся с моих губ.
Глава 7
— Ну, ты ващ-ще, — тянет Леся, глядя на меня со смесью удивления, недоумения и жалости. И следом неловко роняет ручку из тонких пальцев, словно пытаясь усилить эффект слов.
А я только отвожу глаза, не в силах выдержать пристальный взгляд подруги. И вместо ответа только гипнотизирую конспект, в котором с начала лекции до сих пор не появилось ни строчки. Да и какая тут учеба, когда Леся учинила допрос с пристрастием, едва дождавшись, пока я войду в аудиторию!
Тот факт, что я всячески отнекивалась, пытаясь избежать разговора о Владимире, ее ничуть не смущал. Впрочем, подругу я знала не первый год — в таких случаях ее не остановил бы даже танк. И спустя пятнадцать минут пришлось сдаться.
Рассказ не занял много времени, а вытягивающееся постепенно лицо Леси с невозможно с точки зрения физиологии округлившимися глазами не сулил мне ничего хорошего.
Я прекрасно представляла все, что сейчас крутилось в ее голове.
Хуже!
Это все крутилось в моей голове тоже!
Вчера, прибежав домой и с чувством захлопнув дверь, я, не в силах усидеть на месте, сделала кругов двадцать по комнате точно, шипя сквозь зубы на зависть любой кобре. Ругала брата Пашки, правда только мысленно, но в таких выражениях, что самой стало под конец немного стыдно.
Болван!
Самодовольный индюк!
Хитроумный засранец!
Сначала я жалела, что так быстро сбежала. Надо было остаться и все высказать ему в лицо! А еще лучше — расцарапать это самое лицо! Чтобы неповадно было так…так… Вот ТАК неповадно и все!
Затем я начала ругать себя за импульсивность и неуместные фантазии. Сбегать точно не стоило! Но совершенно по другой причине! С гордой спиной медленно удалиться, продемонстрировав ледяное спокойствие и равнодушие! Показать, что меня ничуть не взволновало его присутствие и вообще, это обещание полнейшая глупость!
Постепенно эмоции затухли, а я выдохлась и морально, и физически. Села на кровать, задумчиво теребя в руках старенькую мягкую игрушку — кролика, и задумалась…
А ведь Владимир был прав… Я же действительно с самого
начала могла отказаться. Уверенно и твердо откреститься от дурацкой идеи Карелиной и совершенно безумного желания брюнета. Не брать на себя чужие обязательства. С этой точки зрения мой побег выглядел, мягко говоря, некрасиво…А уж если быть совсем честной и признаться, наконец, самой себе, из-за чего я действительно так разнервничалась…
Да уж…
Поздно ночью, ворочаясь в кровати от мучавших размышлений, я боролась с желанием встать и пойди в квартиру на этаж выше. Но неопределенность конечной цели этого похода останавливало эффективнее правил приличия.
Поговорить? Так вроде и так все ясно, чего говорить.
Поцеловать, как и было обещано? Еще хуже. Где взять столько смелости, чтобы решиться на такое?
Так ничего и не решив, я промучилась без сна до рассвета, в итоге не выспавшись и с тяжелой головой отправившись в универ.
И теперь Леся продолжила меня мучить, словно мне своей совести не хватало!
— Лесь, только ты не начинай, — пробормотала тихо, оглянувшись на лектора, который уже несколько раз бросал в нашу сторону хмурые взгляды, — я и так измучилась вся.
— А чего тут мучиться? — всплеснула она руками и быстро пригнулась, — сама натворила ерунды!
— Натворила, — соглашаюсь я почти шепотом, чуть кивая, — и что теперь делать, а?
— Как что?..
— Чукреева, Романова! — окрик преподавателя заставляет моментально выправиться и повернуть головы. Лекция по философии первой парой всегда была сущим издевательством — половина курса просто спала, а вторая половина тихо занималась своими делами. Алексей Тихонович, грузный пожилой мужчина, обычно не «жестил», но сегодня, видимо, мы перегнули палку.
Договаривать преподаватель не стал, наглядно погрозив нам пальцем.
А мы с Лесей изобразили покаянные взгляды, принявшись черкать ручками в тетрадях, изображая исключительное старание.
Чтобы через пять минут продолжить прервавшийся разговор.
— Настя! — придвинулась ко мне Леся, грозно изогнув брови, — ты должна пойти к нему!
— К кому? — я действительно отвлеклась на лекцию и не услышала слова подруги.
— К черту лысому! — прошипела она, но тут же снова тихо зашептала, — к Владимиру своему!
— Он не мой! — выдала я самый «логичный» и «своевременный» аргумент, но тут же замолкла, когда Леся выразительно мотнула головой.
— Неважно! Это временно! — понимание того, что спорить бесполезно, пришло ко мне быстро, — ты должна пойти к нему!
— Зачем, Лесь?
— Как, зачем? — снова чуть повысила она голос, но тут же опомнилась, — поцеловать, конечно!
— Да не смогу я, как ты не понимаешь! Не смогу! Как представлю, аж руки холодеют!
И снова взгляд преподавателя останавливается на нас двоих. Я тут же изображаю тщательное конспектирование, но подруга вновь отвлекает, толкая локтем в бок.
— А ты руки ему на плечи положи, — хихикнула она, прикрыв рот, — согреешься!
— Леся!
— Ну, что Леся? Сама же обещала! — безжалостно добивает подруга моими же аргументами, — тем более, я уверена, что стоит только начать, а там уже этот Владимир «доделает» все сам.