Цена времени. Книга 4

Шестая рота Новгородского полка гордо вышагивала по узкой дорожке, иногда останавливаясь, дабы привести ее в порядок: залатать ямы, вырубить кусты по обочинам, а порой даже выпрямить извилистую тропу. Сосновые пролески с редкими березами порой сменялись небольшими полянами, однако в общем и целом картина окружения не менялась.

Командующий экспедицией, Генрих фон Майер, как и положено офицеру новой армии, вместе с капитаном роты двигался в конце колонны, вместе с небольшим обозом из трех монструозных повозок на больших колесах. Каждую такую повозку, загруженную под завязку едва ли не тонной полезного груза, тянула двойка крупных лошадей. Телеги, несмотря на свои размеры и грузоподъемность, благодаря новому устройству двигались на удивление легко и непринужденно, без проблем поспевая за колонной солдат, растянувшейся в три линии на пол сотни метров по дороге.

За ними, уже с одной лошадью у каждой, двигались две новенькие легкие пушки, еще две недели назад отлитые в Новгороде на очередной спешно построенной мануфактуре. Артиллеристы, в кратчайшие сроки обученные казалось бы нелегкому делу, вчетвером с легкостью справлялись с маленькой, калибром менее чем в десяток сантиметров, пушкой, перезаряжая ее за смешные тридцать секунд.

Сам же Генрих фон Майер, не торопясь, верхом на своем коне, частично закованном в латные пластины, с улыбкой осматривался вокруг и наслаждался сравнительно тихим походом. Волнения Майер вовсе не испытывал. Еще бы: крупнейший город региона, Тихвин, принял новую власть без лишних вопросов и открыл ворота, стоило только стройным рядам выстроиться перед относительно низкими стенами. Сейчас в округе осталось лишь несколько небольших острогов, верность которых хоть и не подтверждена, однако опасности как таковой они для роты с двумя орудиями и большим запасом пороха не представляют. Встречая хоть какое-то сопротивление, солдаты выстраивались в боевой порядок и единым залпом буквально сметали волной свинца любого встреченного неприятеля. Впрочем, справедливости ради, отряду Майера еще ни разу в жизни не доводилось встретить отряд, численностью хотя бы в пол сотни человек. Чаще это были небольшие группы изгнанных помещиков, мародеров или разбойников. А порой и все сразу. В основном такие сборные солянки из разношерстных преступников предпочитали ретироваться с поля битвы, а не вступать в открытое столкновение. Впрочем, свинец обогнать пока никому из них не удавалось.

Солнце клонилось к закату, когда на горизонте, из-за пригорка, показался небольшой отряд в пол дюжины гвардейцев, высланных вперед для разведки. Сместившись к обочине, они пропустили основную колонну солдат, марширующих нога в ногу под барабанный бой и, поприветствовав Генриха и капитана роты, поравнялись с ними. Командир десятка, молоденький сержант, двигался во главе отряда. В черном мундире с множеством шнурков, пуговиц и карманов, он, позвякивая шпорами, пытался совладать с ретивым скакуном, от чего тот то и дело дергался, а ружье глухо ударялось прикладом о дубовую кожу седла. Впрочем, черная, как ночь, гвардейская форма сидела на молодом сержанте как влитая, идеально подогнанная под его размер десятком шнурков и ремешков. Круглая каска, немного сместившись в бок, вовсе не блестела, как и положено по уставу, а лишь отдавала серо-матовым блеклым металлом. Ведь блеск может привлечь лишнее внимание и полезен может быть разве что на параде.

— Господин капитан, — Кивнул гвардеец матерому офицеру, который еще застал Новгород во времена первой независимости. — Господин Майер. — Также кивнул он Генриху. Вообще в этой экспедиции бывший германский дворянин, а теперь — офицер революционной армии Новгорода, Генрих фон Майер, фактически был главным и мог распоряжаться как отрядом разведки, так и всей ротой, включая капитана, что был раза в два старше него по возрасту. По возрасту, но не по чину.

— Докладывай, сержант, — Улыбнулся он командиру гвардейского десятка.

— В двух верстах к северу крупный острог. Домов тридцать, не меньше. Стены добрые, река рядом. Можем там заночевать. — Гвардеец коротко кивнул, закончив свой доклад.

— Добро, — Сказал Генрих, немного подумав. — Веди, сержант.

— Так точно! — Глухо стукнул кулаком в грудь молодой сержант, ударив в бока своего коня набирая скорость.

— Господин Майер, — Неуверенно начал томным басом капитан. — В той стороне земли плохо разведаны. Может лучше в Тихвин вернемся? А по утру и тот острог проведаем.

— Боишься, капитан? — Усмехнулся Генрих.

— Нисколько, господин. — Обиженно буркнул лихой вояка. — Но зачем же за зря бойцами добрыми рисковать?

— Благородные воины не страшатся невидимых врагов. — Строго проговорил в ответ командир экспедиции. — А видимых они побеждают. Ежели нам уготована стрела али сабля, то она нас и за стенами настигнет. А ежели нет, то храбростью своей мы честь и славу себе заслужим. — Потомственный дворянин, чтящий рыцарский кодекс, даже не рассматривал возможность пусть и тактического, но все же отступления.

— Как скажете, господин, — Задумчиво проговорил капитан, вглядываясь в синеющую на западе даль горизонта.

Глава 8. «Союзники…»

Железное ведро полетело в чернеющую глубину колодца, где, издав глухой всплеск, стало медленно уходить под воду. Я, малость подождав, стал не спеша поднимать его, крутя рукоять ворота. Вскоре я привычным движением водрузил полное ведро с водой на стенку колодца.

— Может все-таки помочь, господин государь? — Нетерпеливо спросил Лаврентий, топчась в паре шагов от меня.

— Да брось, лейтенант, то пустое, — Улыбнувшись, отмахнулся я.

Мы проследовали в небольшой дворик рядом с моим домом, где под охраной двоих полицейских-городовых ровным рядом стояли шесть высоких корзин, доверху наполненных самой лучшей землей. Из них, гордо протягивая листья к солнцу, вытягивались ввысь картофельные кусты. Мой второй урожай в новой жизни. Я аккуратно разлил воду по корзинам, пристально всматриваясь в землю и выискивая всевозможные изъяны. Вообще, конечно, картошка отлично прижилась бы и в простой Новгородской земле, однако я стремился добиться максимальной скорости разведения этого чудо-овоща. Все же те клубни, что есть у меня с легкостью дадут прикурить любым другим существующим сейчас сортам, поскольку они прошли множество этапов селекции и наверняка защищены от большинства болезней и дают сравнительно хороший урожай на куст. По моим расчетам лет через десять уже можно будет говорить о неплохих масштабах разведения этого «второго хлеба» не только под моим присмотром, но и в собственности крестьян. Главное, чтобы как у Петра не получилось и чтобы люди не стали вдруг по незнанию жевать ботву и выбрасывать драгоценные клубни.

Я еще несколько минут осматривал свои небольшие посадки, в то время как Лаврентий вместе с пятью гвардейцами моего дневного охранения терпеливо ждали, нисколько не смущаясь ни моего поведения, ни неизвестных им кустов, которые их князь высадил у себя под окнами. Я бросил взгляд на краснеющее закатное солнце и, дернув щекой, пошел к местному полигону, где должны были проходить испытания нового образца оружия, которое должно было еще на шаг приблизить Новгород к победе в предстоящей войне.

От трехэтажного дома, в котором живу я и все мои приближенные до местного полигона не больше сотни метров, однако, как бы я не торопился избежать ненужных встреч, меня все же догнал растерянный солдат второго батальона, который сейчас прибывал в Новгороде, но уже через два дня должен был отправиться на внеочередные полевые учения патрулирование вокруг города.

— Господин государь, разрешите доложить, — Совсем не запыхавшись, однако от растерянности все же весьма прерывистым голосом начал он.

— Докладывай, — Нетерпеливо кивнул я, замедлив шаг.

— У ворот в детинец гости иноземные стоят. Возница — любо дорого смотреть. Говорят, барон какой-то из Ливонии. От ихнего магистра, ну то бишь князя местного. — Быстро, но четко протараторил рядовой, суетливо теребя левой рукой ремешок ружья, закинутого за плечо. Я расстроенно глянул на Лаврентия и, глубоко вздохнув, пожал плечами.

— Раз такие гости к нам прибыли, то тогда конечно встретить надобно. Отворяй ворота да проводи их к полигону.