Цена всех вещей

Я ненавидела ее.

Я погрузила носок туфли в песок и заметила идущую к бочонку Диану. Я пошла на вечеринку ради нее, но что-то незаметно, чтобы я вообще была ей нужна. Возможно, гораздо лучше было бы остаться дома и попрактиковаться в танце.

— Ари? — произнес голос у меня за спиной. Я увидела темные волосы, сияющую улыбку, и на секунду мне показалось, что это Маркос. Плечи напряглись, готовясь к очередной порции лжи.

Но в реальности передо мной стоял старший брат Маркоса, Кэл.

— Привет, Кэл, — сказала я, пытаясь расслабиться. Не получилось.

— Как будто вечность прошла, — заявил он, поигрывая металлической зажигалкой «Зиппо». Одной рукой Кэл открывал и закрывал крышку зажигалки, изо рта у него торчала незажженная сигарета. В другой руке он держал пиво. — Ну как ты?

— Я… в порядке.

— Да ладно. Можешь не притворяться.

Я попыталась улыбнуться. Кэла можно было назвать самым приятным из братьев Уотерсов. Брайан был всезнайкой-копом, Дев использовал фамильное обаяние в аморальных целях, а Маркос — ну, это просто Маркос. Кэл был таким же симпатичным, как и остальные, но слишком некоординированным, чтобы добиться успехов в спорте. К тому же его покорная натура этому ну никак не способствовала. После смерти отца ему пришлось пережить жуткие времена, но, похоже, в итоге он сумел справиться с чувством внутреннего протеста.

Из четырех дьяволов он был наименьшим злом, однако это вовсе не означало, что я собиралась ему исповедоваться.

— Иммунитет мертвого парня. Имею право отвечать полуправду на надоедливые вопросы.

Он рассмеялся, и сигарета выпала у него изо рта.

— Смешно. Я и забыл, что ты смешная.

— Хм… Спасибо.

— Если захочешь с кем-нибудь поболтать, дай мне знать.

Я через силу сглотнула.

— Спасибо.

Он протянул руку с зажатой в ней зажигалкой. На мгновение заколебался, но потом все же положил ее сверху на мою. Я стояла, сложив руки на груди. Запястье болезненно пульсировало, но размять его я не могла и, что делать дальше, не знала.

Я не любила обнимашки. Но с тех пор, как часть моей памяти отрезало, меня обнимали, целовали, сжимали, ласкали, щипали, душили в объятиях и нарушали личное пространство кучей самых разных способов.

Именно так поступают люди, когда хотят кого-то утешить. Они дотрагиваются. Увернуться я не могла. Не могла щелкнуть их по носу и приказать оставить меня одну. Все эти жесты должны были помочь мне — страдалице — почувствовать себя лучше. Но с тех пор, как я перестала страдать — или, по крайней мере, перестала страдать в том смысле, в котором они думали, — я сносила все эти толчки и щелчки только потому, что от этого они чувствовали себя лучше.

Я задержала дыхание, чтобы перетерпеть боль в запястье и дождаться, пока Кэл уберет руку. Кожа его была теплой, но металлическая зажигалка холодной. Я дошла уже до «три Миссисипи», [13] когда к нему подошла девушка, встала рядом и буравила его взглядом до тех пор, пока он не уронил руку. Я ее не узнала.

— Пока, — заявила она Кэлу, выпроваживая его.

Кэл, казалось, хотел что-то сказать, но передумал. Лишь махнул мне пластиковым стаканчиком. Взмах оказался чересчур сильным, стаканчик вылетел у него из руки, Кэл попытался его поймать, но тщетно. Пожав плечами, он отправился на поиски другого.

13

Американский способ отсчета времени. Считается, что время произнесения фразы «раз Миссисипи» равняется одной секунде.

Девочка повернулась ко мне. У нее были короткие черные волосы, а из одежды — длинная, украшенная пряжками куртка и высокие ботинки на шнуровке, несмотря на теплый вечер.

— Ари Мадригал, — сказала она и нахмурилась. Я надеялась, что не из-за меня.

— Это было несколько грубо, — заметила я.

Она пожала плечами.

— Мне нужно поговорить с тобой, а не с ним.

— Звучит… драматично.

Я огляделась в поисках Дианы. Возле бочонка ее не было, а свет от костра освещал пространство только дотуда. Возможно, она пошла вниз, к воде. А может, вот-вот подойдет и спасет меня. Кэл Уотерс наткнулся на Кей. Он зажег ей сигарету и наклонился так, словно хотел поделиться секретом. Кей и Кэл — это мог быть неожиданный союз. Я попыталась вспомнить, встречалась ли Кей раньше с кем-нибудь, но девушка, стоявшая рядом, защелкала пальцами у меня перед глазами.

— Никогда не пойму, что Уин такого в тебе нашел, — заявила она.

Похоже, причина ее хмурого вида все же крылась во мне.

— Прости, мы знакомы?

— Возможно, нет, но я тебя знаю.

Я присмотрелась к ней повнимательнее. Я ее не узнавала — по крайней мере, ее лицо. В то же время что-то в ней казалось смутно знакомым. Сейчас она вела себя жестко, но я помнила… легкость. Жизнерадостность.

Странно.

— Ты должна мне пять тысяч долларов, — не моргнув глазом, заявила она.

Я уставилась на нее в ответ.

— Что?

— Мама Уина так и не нашла их — я уверена. Она уже могла бы их потратить, но у нее ничего нет. Должно быть, он оставил их у тебя. Но задолжал-то мне. Так что плати.

Мои руки затряслись. Пять тысяч долларов. Столько стоило заклинание, стершее Уина из моей памяти. Я вспомнила, как нашла толстый конверт с деньгами в обувной коробке в шкафу и как эти деньги лежали на кухонном столе гекамистки. Выхваченные из общей картины детали, фрагменты фильма, который я когда-то смотрела и почти забыла. Я твердила себе, что это мои деньги, мой приз — возможно, оставленный родителями, ангелами-хранителями. Специально для меня.

Но, может, это были деньги Уина. Я не могла знать.

— Слушай, эмм…

— Меня зовут Эхо, — выпалила она. — Мы встречались раньше. Но ты, конечно же, не помнишь.

— Эхо, — сказала я. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. У меня нет никаких денег Уина.

— На самом деле есть. По крайней мере, были до того, как ты их потратила. Прежде чем обратиться к тебе, я убедилась, что у матери Уина денег нет. Хотя это и так было очевидно. В общем, или ты отдашь то, что принадлежит мне, или я расскажу всем и каждому, что ты стерла Уина из памяти с помощью заклинания.

У меня перехватило дыхание.

Откуда она узнала?

Когда в легкие снова пошел воздух, я попыталась слабо запротестовать:

— Я не стирала Уина.

Она насмешливо фыркнула:

— Даже не пытайся играть в эту игру, ты проиграешь. Верни мои деньги, или правда выплывет наружу.

Если эта девушка и впрямь знала, что я сделала, она могла рассказать об этом всем. И все узнали бы, что я им врала. Узнали бы, что я не могла танцевать, потому что расплатилась своими способностями за этого парня, которого они все еще любили.

— Я тебе уже сказала, — продолжила я, стараясь добавить в голос побольше уверенности. — Нет у меня никаких денег, и я этого не делала. Не стирала его.

Она сделала шаг назад и облизнула потрескавшиеся губы.

— Что ж, хорошо. Докажи это. При каких обстоятельствах мы впервые встретились?

— Я не обязана отвечать…

— Это просто вопрос, никаких уловок. Ответь мне.

Я хотела отвернуться, но потеряла равновесие на песке. Эхо мгновенно перегородила мне путь.

— Иди вперед. Подумай хорошенько. Как мы познакомились?