Ценнее, чем жизнь. Новомученики

В 1919 году, в праздник Сретения Господня, он был хиротонисан Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии, и поселился в Печерском монастыре, где незадолго до него жил расстрелянный большевиками епископ Лаврентий (Князев). Владыка Петр поощрял народное пение на службе. Он призывал ввести народное пение во всех храмах епархии. В будние дни епископ служил литургию в домовой церкви. Каждый праздник после богослужения он произносил проповедь. В монастыре он завел преподавание детям Закона Божия, причем преподавал сам. Дети так привязались к нему, что зачастую собирались толпой у его крыльца в ожидании – не пойдет ли владыка куда-нибудь, чтобы сопровождать его. По дороге он что-нибудь им рассказывал, часто из своей жизни.

В Печерском монастыре древний собор в честь Успения Божией Матери был в то время сильно запущен. Стены и потолок были черны от копоти. Епископ обратился к народу, прося помочь навести порядок, и сам первый поднялся по лестнице и промыл часть потолка. На Страстной седмице владыка вышел очищать от снега двор монастыря. Кто-то спросил его:

– Что это Вы так трудитесь, владыко святый?

– Да как же? Надо будет в Великую Субботу с крестным ходом идти, а кругом снег, идти негде.

Истовое, неленостное служение, искренность в вере, смирение, открытость для всех – все это народ сразу почувствовал, оценил и полюбил в архипастыре.

Часто он служил в Сормове, и многие прихожане-рабочие, узнав владыку поближе, полюбили его. Когда в мае 1921 года власти арестовали епископа, рабочие объявили забастовку и бастовали три дня. Власти пообещали рабочим, что отпустят архиерея, но вместо этого отправили его в Москву, в ЧК на Лубянку. Епископа обвинили в разжигании религиозного фанатизма в политических целях. С Лубянки епископа перевели в Бутырскую тюрьму, затем – в Таганскую.

Когда его уводили из Бутырской тюрьмы, то с ним прощались все заключенные в камере, многие плакали, даже надзиратели пришли проститься. «Я вспомнил тогда прощание апостола Петра», – говорил епископ, рассказывая о своем пребывании в заключении.

В Таганской тюрьме находилось тогда более десяти архиереев и множество духовенства. Верующие передавали в тюрьму просфоры, облачения, и духовенство совершало в камере соборную службу.

В Таганской тюрьме, вследствие истощения, епископ Петр тяжело заболел: у него образовались фурункулы на голове, и его положили в больницу. В конце июля епископа Петра назначили на этап в Петроград.

В Петроградской тюрьме епископ пробыл до 4 января 1922 года. После освобождения он был направлен Патриархом на служение в Тверь. В Твери епископ Петр восстановил в жизни приходов благочестивый обычай паломничеств к местным святыням. Он сам иногда отправлялся с духовными детьми в Торжок, за шестьдесят километров. Шли пешком, дорогой владыка читал Акафист преподобному Ефрему, а сопровождавшие его паломники пели припев. В селе Марьино они останавливались на ночлег и на следующий день приходили в Торжок.

Весной 1922 года стали очевидны для всех размеры нового бедствия – голода, постигшего Нижнее Поволжье, и епископ Петр созвал совещание членов епархиальной канцелярии, существовавшей при Тверском архиепископе; на нем было решено немедленно приступить к сбору пожертвований. В это трудное время владыка стал служить каждый день как священник, утром и вечером.

Бывало, что кто-нибудь из прихожан, видя, что архиерей терпит нужду, отрезал от своего скудного пайка в сто граммов хлеба половину и, завернув в чистую бумагу, подавал владыке. Епископ Петр не отказывался: благодарил, улыбался и брал кусочек в пятьдесят граммов – зачастую это и была его еда за весь день. Невзирая на упреки, он отдал в пользу голодающих все сколько-нибудь ценные вещи из храма.

Летом 1922 года начался обновленческий раскол; раскольники, при поддержке светских властей, принялись за разрушение Церкви.

Некоторые священники – кто под воздействием соблазнительных аргументов, кто под угрозой физической расправы – присоединились к обновленчеству. Епископ Петр немедленно таковых запретил в священнослужении, предав факт запрещения широкой огласке, обратился к тверской пастве с воззванием, в котором изъяснял сущность обновленческого движения.

Цензура ГПУ отказала епископу в публикации обращения, а сам епископ был арестован 24 ноября 1922 года. Вместе с владыкой были арестованы трое священников и двое мирян.

Через неделю после ареста последовал перевод заключенных в Москву. А 26 февраля 1923 года они были отправлены в ссылку на два года за незаконное распространение воззвания против обновленцев.

В Ташкенте выяснилось, что отбывать ссылку им назначено в разных местах. Выйдя из комендатуры ОГПУ, перекрестились – за все слава Богу! – и отправились разыскивать друзей. Долго бы они, вероятно, искали, если бы Господь в самом начале их поисков не послал им навстречу знакомую женщину. Она довела их до дома при соборе, где была приготовлена для них трапеза и комната. В доме их уже ожидали члены соборного причта и благочестивые прихожане. К приходу ссыльных прихожане нанесли множество куличей, чаю, сахара, всем ссыльным подарили по рубашке из местной ткани. Одни остались с приехавшими, другие, забрав их документы, отправились на вокзал за билетами.

Проявление любви к приехавшим исповедникам было столь очевидно и велико, что как никогда ясно увиделось – с такой бескорыстной любовью друг ко другу могут относиться только христиане.

Объявленная по случаю смерти Ленина амнистия дала свободу, но жизнь постоянно ставила перед епископом Петром вопрос: как надо поступать, чтобы, не жертвуя Христовой истиной и интересами Церкви и в то же время в условиях гонений, по возможности, избежать прямого столкновения с властью.

Летом 1925 года начался период служения владыки Петра в Воронеже. Во время его богослужений храм был всегда полон молящимися, от тесноты не всегда можно было поднять руку, чтобы перекреститься.

В Воронеже архиерей был особенно дружен с народом, который собирался на его службы в великом множестве. С прихожанами архиерей проводил все свои дни – в церкви и дома, куда к нему беспрерывно шли со своими нуждами люди. И часто можно было видеть – входили к нему посетители с какой-нибудь скорбью, а выходили утешенными, с сияющими лицами. Служил владыка неспешно, некоторые священники роптали, не выдерживали длинных служб. Но народ любил его служение и участвовал в нем – часто на службе пела вся церковь.

Ввиду огромного стечения народа на богослужениях архиепископа, верующие рабочие взяли на себя обязанности добровольных блюстителей порядка. При архиепископе Петре началось возвращение обновленческих храмов в Православие. Чин принятия духовенства совершался с большой торжественностью. Владыка стоял на кафедре, а кающиеся священники с амвона приносили архиерею и всему народу покаяние.

Перед началом богослужения обновленческие храмы заново освящались. Во всех возвращающихся в Православие церквях архиепископа Петра встречали крестным ходом, с хоругвями, при огромном стечении народа. Все это вызывало гнев обновленцев, у которых оставалось все меньше церквей. Деятельность архиепископа Петра в Воронеже обновленцы на своем епархиальном съезде назвали «петрозвериадой».

Несколько раз рабочие ходили к председателю исполкома Шарову и настоятельно просили зарегистрировать епархиальное управление.

ОГПУ потребовало от архиепископа повлиять на рабочих, чтобы они не собирали делегации и не ходили к председателю исполкома. Обстановка в городе становилась все более накаленной: несколько раз архиепископ Петр получал письма с угрозами, были случаи, когда в него с крыши бросали камнями. В конце концов рабочие предложили учредить охрану архиерея, которая сопровождала бы его на улице и оставалась ночевать у него в доме на случай провокации. Архиепископ мало верил в эффективность охраны, разве что от мелких провокаций, но не мог отказать верующим в праве защищать главу епархии. Владыка был благодарен людям за их заботу и всегда вечером, прежде чем лечь спать, спускался в прихожую узнать, накормлены ли они, и благословить их на ночь. Чем больше людей хлопотало за архиепископа Петра, тем большую ненависть он вызывал у властей. Архиепископа Петра стали вызывать на допросы в ОГПУ.