Центурион

— Ого, — процедил Макрон, — так и убить можно.

Он предусмотрительно отстранился от пространства зазора и снова налег плечом на створку.

— Жмем, ребята! Осталось всего ничего!

Натиск был неотступен, и римляне все уверенней отыгрывали вершок за вершком. Как только в зазор мог уже пройти один человек, Макрон приказал тем, кто вблизи, охранять брешь от посягательств, но не спешить внутрь. Мятежников надо крушить сплошной волной, с полновесностью идущих сзади рядов, а не тщедушной цепочкой, которую, безусловно, рассекут и искромсают в первую же минуту после вступления в Пальмиру.

Кто-то из легионеров кинул в ширящийся проход дротик, и вот уже воздух наполнился всевозможными метательными снарядами: теми же дротиками, стрелами, камнями из пращей и из мостовой. Теперь брешь была уже достаточно широка для троих, и передние легионеры сомкнули щиты, прикрывая тех, кто по-прежнему теснил створки. Близилось время броска, и Макрон отстранился от полотнища ворот.

— Эй там, потесниться! Ты, займи мое место!

Он протолкнулся через людскую массу, уже обретающую строй, и взял на изготовку меч.

— По моей команде…

Легионеры вокруг напряглись, подняли щиты, приопустили головы, руки сжали рукояти мечей. Макрон сделал глубокий вдох:

— Вперед!

Он издал звериный вопль, моментально потонувший в оглушительном реве тех, кто напирал сзади; легионеры хлынули в город. Едва почувствовав натиск римлян, защитники оставили ворота, створки которых без встречного давления распахнулись и с треском ударились о стены, расплющив одного из повстанцев, не успевшего вовремя отскочить. Офицер, командующий обороной ворот, сумел собрать с полсотни воинов для встречного броска, и теперь они, издав свой боевой клич, метнулись навстречу легионерам, выставив свои более мелкие круглые щиты. Горстка защитников оказалась стиснута меж двумя прущими друг на друга лавинами и была смята и раздавлена в жутком оре, треске дерева, лязге металла и стоне плоти.

Макрон находился во втором ряду центурии, возглавляющей приступ; на миг у него мелькнул соблазн рвануться вперед и повести людей за собой. Однако рассудок возобладал: он, префект, командует тысячей человек. От него зависит, останутся они живы или нет, и было бы верхом безрассудства поступиться своей жизнью в этой стычке; эдакое преступное самолюбование. Макрон с глубоким вдохом упрятал меч в ножны и отошел от схватки на небольшое расстояние. Оглядевшись, он увидел, что фланговые центурии уже проникли по обе стороны ворот на стены и теперь выбивают из укреплений неприятеля, в то время как остальная колонна готовится пройти снизу в ворота. Он не увидел, а скорее почувствовал, как кто-то навис у него над плечом, и, резко обернувшись, увидел Балта, который, свесившись с седла, сказал:

— Истинно люди в легионах дерутся как львы.

Сказано было от души, и Макрон ощутил прилив гордости, а также — что греха таить — некоторого самодовольства, особенно после того унизительного спасения в пустыне отрядом князя. Впрочем, ощущение было мимолетным, и Макрон с прищуром глянул поверх голов дерущихся вдоль улицы, в направлении цитадели.

— Дело еще только началось, князь. Идти нам еще вон аж докуда.

— Это так, — улыбка сошла у Балта с лица. — Как только очистите эту улицу от нечестивцев, дальше воинов поведу я.

— Так и поступим… Извини, хлопот полон рот.

Макрон, повернувшись, зашагал туда, где кипела схватка. Перевес был на стороне штурмующих, что неудивительно: повстанцам хватало храбрости, но оружие их и доспехи были чересчур легки и не так годны для боя. Легионеры надвигались стеной широких щитов, при необходимости выставляя их вперед и тесня врага. А меж щитами алчными серебристыми языками мелькали лезвия коротких мечей, которые кололи и секли скопище тел, оттесняя повстанцев все дальше по улице. Толпа защитников начала подаваться назад — вначале неохотно, затем все быстрей, и вот они уже побежали, ныряя от погибели в проулки. Макрон удовлетворенно кивнул, наблюдая, как под мечами падают последние из тех, кому хватило храбрости или глупости продолжать сопротивление. И вот уже улица была в руках римлян.

— Первая центурия, перестроиться! — рявкнул центурион Гораций, и солдаты из трех колонн образовали четыре, тянущиеся вверх по улице. Когда в ворота прошла следующая центурия, Макрон дал указание командиру построиться за людьми Горация, а сам возвратился к Балту.

— Князь, надо бы, чтоб твои молодцы мелкими группами разместились между каждой из моих центурий.

— Зачем?

Макрон указал на тесно обступивший улицу лабиринт построек.

— Не знаю как тебе, а мне уже доводилось испытать, что такое уличные бои. С нашим углублением в город повстанцы перестроятся и непременно нападут снова. Будут метать чем ни попадя из проулков, с крыш… Твои люди превосходные стрелки, они это уже наглядно показали. — Балт польщенно хмыкнул на похвалу. — Лучше их нападающих не сумеет сшибать никто. Чтоб не подлезали слишком близко.

Балт кивнул:

— Понял. Распоряжусь.

— При этом им придется спешиться, а коней временно передать моей кавалерии.

В свете факелов темные глаза князя сверкнули подозрением.

— Моя свита, центурион, с конями так просто не расстается.

— Понятное дело, князь. Но даю тебе слово, за ними будет хороший догляд.

— Слово даешь? Что ж, ладно, будь по-твоему.

Балт тронул коня обратно за ворота, а Макрон поднялся в воротную башню и послал за командирами фланговых центурий. Пробираясь по занятым укреплениям, он оглядывал разбросанные в разнообразных позах тела: что и говорить, борьба за башню и прилегающие к ней участки стены выдалась кровавая. Дождавшись обоих центурионов, Макрон дал им указания:

— Вы опекаете фланги до тех пор, пока в город не войдут ауксилиарии, все до единого. После этого становитесь замыкающими. Держать построение и оставаться на улице. Без нужды в бой с повстанцами не ввязываться, на подначивания из проулков и боковых улиц не отвечать. Если колонна будет вынуждена застопориться, то инициатива перейдет к неприятелю. А тогда пиши пропало. Все понятно?

— Да, господин префект, — в один голос отозвались центурионы.

— Вот и хорошо. И кстати, — Макрон жестом обвел следы кровавой схватки, — славная работа. Молодцы.

— Благодарим, господин префект.

К возвращению Макрона улицу позади передовой центурии стали заполнять первые из лучников Балта, с колчанами наготове. К ним примкнул и сам Балт со своим затейливо украшенным, но тем не менее смертоносным луком.

— Все готовы?

— Да, центурион. Сейчас идем вверх по той улице, до рынка, а от него через арку поворачиваем налево. Оттуда открывается путь к цитадели.

— Понял тебя. — Макрон поднес ко рту сведенные ладони. — Колонна! Вперед!

Времени на перестроение ушло всего ничего, но и его повстанцам хватило, чтобы возникнуть на дальнем конце улицы, и не успел римский авангард туда приблизиться, как в щиты переднего ряда застучали стрелы. На это тотчас ответили выстрелами люди Балта, и мятежники, не мешкая, улизнули.

— А вот теперь мы влипли, — пробурчал Макрон.

— Это еще с чего? — поглядел на него Балт.

— Сейчас увидишь. — Взгляд префекта скользнул по нестройному ряду лачуг вдоль улицы. На одной из крыш там мелькнуло движение, и Макрон ткнул в ту сторону пальцем: — Глянь!