Цепь времён

Казалось, он болтает только чтобы занять время, пока думает о чём-то совсем другом. И руками-то он указывал наугад, глядя исключительно на вращающиеся скорлупки.

Впрочем, художник недолго раздумывал. Как только он убедился, что нечто, выходящее за рамки обыденности, ему предъявлено, он начал действовать. Раздвинув на столе чайник и бутылку, стоявшие вплотную, он что-то нажал и быстро отпрыгнул от стола к торцу комнаты. Немедленно на Питера Айронрафта с потолка, то есть внутренней поверхности крыши, упала сетка. Это оказалась не предохраняющая оконные стёкла сетка, а неплотно прикреплённая к их рамам и приспособленная для ловли всякого стоящего по центру комнаты. А где же тут ещё стоять, как не в середине, чтобы не упираться головой в крышу.

Айронрафт удивился неожиданному нападению, но не впал в панику. Подёргав сетку, и убедившись, что она металлическая, он вопросительно взглянул на коварного художника. Он мог бы спросить: «В чём дело?», но этот вопрос и так висел в воздухе.

– Не успел представиться, моё имя – Ганс Ферраду, – сказал художник многозначительным тоном. И, молча торжествуя, стал ожидать реакции. Но на лице Питера не отразилось никакого узнавания этого имени. И, естественно, понимания, как оно связано с проделанным враждебным действием.

– Ты не мог забыть! – разозлился художник. – Недаром же ты сменил имя! Но я тебя выследил! Надо было кардинальнее имя менять! Питер Айронрафт слишком похож на Петера Айзенфлёса, чтобы быть совпадением!

– Хм, – сказал Питер Айронрафт, – не буду скрывать, я действительно когда-то звался Петером Айзенфлёсом. Но я всё равно вас не помню и не представляю себе, что вы можете против меня иметь.

– Ах, не помнишь? Не представляешь? – прошипел Ганс Ферраду. – Так мне не лень тебе напомнить! Двадцать лет назад что было – помнишь? Осень сорок второго? Лесную дорогу Барановичи-Слоним – вспоминаешь? (Он сказал с немецким акцентом Пaхaноўичи-Сланим).

– Помню, конечно, – кивнул Петер Айзенфлёс, нервно комкая на груди металлическую сетку. – Только мы не доехали тогда до Сланима. Даже до Павлиново не доехали. (Он тоже вдруг приобрёл немецкий акцент и сделал ударение на первый слог и использовал «у краткое», П'aўлиноўо).

Конец ознакомительного фрагмента.