Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером

— Сколько времени? — спросил он.

— Да уж сутки почти прошли. Ночь.

— Есть кто-то еще здесь?

— Никого, все ушли, мы с вами вдвоем.

Пахло хлоркой. Девушка сидела на табуретке в головах постели… Д.Д. попробовал приподняться и сразу увидел разложенные на белой салфеточке шприц и пару пустых ампул.

— Что ты мне колола? — спросил он.

Лиля пожала плечами.

— Может, не надо было? Кардиамин.

Д.Д. опустился обратно, погружаясь головой в подушку. Он лежал с открытыми глазами и молчал.

— Я не знаю, — Лиля поморщилась. — Вы без сознания лежите, все кровью залито… А потом пришел этот ваш, как его?..

— Чекан? — беззвучно сложились губы Д.Д.

— Принес билеты на поезд. — Она поднялась и сняла откуда-то с серванта бумажный желтый билет.

— Мама твоя больше не звонила? — шепотом спросил Д.Д.

— Нет, мама не звонила, мама приедет скоро.

Д.Д. не двигался, Лиля поднесла билет почти к самым глазам старика.

— Пятнадцать тридцать, завтра, — сказала она. — Вещи ваши сюда принесли! Я вас сама отвезу!

Д.Д. почувствовал, что девушка что-то недоговаривает, но не спросил. Тело требовало сна, и он погрузился в этот сон, как в теплую воду, без боли и ожидания.

* * *

Через несколько часов он почувствовал, что вот-вот зазвонит будильник. Он лежал и ждал, не открывая глаз, не разгоняя остатки счастливого сновидения. Потом сосредоточился. Только теперь Д.Д. припомнил:

«Я ведь рассказал ей? — И спросил себя: — Зачем? Нужно было рассказать. Она поверила, и это невероятно. Никто не верит… Нужно подняться. Нельзя, чтобы она решила, что я без сил. Нельзя, чтобы она воспринимала меня как живой труп. Если в ней пропадет надежда, она уже ничем не сможет мне помочь…»

Зазвенел будильник. Хорошо было слышно, как Лиля проснулась где-то в соседней комнате, откинула одеяло. Было слышно, как она умывается в ванной, как скрипит распахнутый шкаф.

Возле батареи стоял его чемодан. Его, вероятно, вынули из камеры хранения еще вчера. Коричневый, истертый, с железными заклепками, он отражался в узком трюмо. Когда Лиля вошла, чемодан, уже открытый, стоял на постели, а Д.Д. перед зеркалом пытался завязать на себе галстук.

— Давайте, я помогу, — сказала Лиля. Она подошла сзади, и пальцы ее ловко перебросили плоский матерчатый конец. Ладонь легла на шершавую щеку старика. — Вы хотели побриться?

— Хотел, — согласился Д.Д., — но мы, кажется, опаздываем?

— Почему опаздываем? Десять часов. — Она смутилась. — Посмотрите, какой дождь на улице. — Она подошла к окну. — И эти в машине сидят…

По стеклам действительно хлестали мутные длинные струи затяжного октябрьского дождя. Старик уже все понял и не требовал объяснений. В двадцать минут одиннадцатого, когда они вышли из дома, небо оставалось черным, но дождь прекратился, только что-то в глубине этой воздушной ямы почти беззвучно вспыхивало над дальними кровлями.

Опускаясь на переднее сиденье «Волги» рядом с Лилей, Д.Д. подумал, что, вероятно, «отцы города» использовали военную технику и ракетами расстреляли облака, как это делается обычно при необходимости в канун демонстраций.

— Они угрожали тебе? Они обещали тебя убить? — спросил Д.Д., разглядывая стекло, усеянное мутными каплями. — Куда мы едем?

— На вокзал, — сухо ответила Лиля.

— На вокзал без чемодана?! — ухмыльнулся Д.Д.

«Ну если они без явного повода использовали ракеты против грозы, — размышлял Д.Д., через ветровое стекло он разглядывал набегающую в лицо мокрую серую улицу, измокшие и оттого жалкие приготовления к большому празднику, — если у них есть возможность использовать ракетные установки, то куда же я полез, не лучше ли действительно сесть в поезд и отбыть, хоть и без чемодана».

Он опустил руку в карман плаща и нащупал сложенный вдвое билет.

— Через час мы вернемся и возьмем вещи, — сказала Лиля. — Они обещали, что больше часа вас не задержат. — Девушка говорила сквозь зубы, и было ясно, что она чувствует себя предателем.

Не скрываясь, бесстыдно скользя по лужам новенькими покрышками, следом за «Волгой» бежал ядовито-зеленый «Запорожец», тот самый, что стоял у подъезда, когда они вышли. Д.Д. с улыбкой разглядывал глупого преследователя в зеркальце.

«На все они плевать хотели! А собственно, почему они должны стесняться? Немного опасаются, что я убегу. Явно им не нужен мой труп, непонятно только, зачем я им вообще теперь понадобился? Если они причисляют себя к высшей расе, к элите человечества, то, вполне возможно, меня пощадили лишь потому, что я, так же как и они, перенес инфекцию. Нельзя же своих убивать, даже если они вдруг и оказываются неудобны. Похороны? Любопытно, на чьи это похороны меня вот таким странным образом пригласили? Что я должен еще увидеть, перед тем как сяду в поезд?»

«Волга» свернула на узкую улицу с односторонним движением. Было уже достаточно светло. Зеленый «Запорожец», вихляя, следовал сзади. После поворота по правой стороне оказалась высоченная железная ограда. По небу чиркнула уже бесполезная еще одна ракета, Лиля проследила ее глазами. Ракета оставляла за собою отчетливый след.

— Приехали, — сказала Лиля. — Вы идите. Идите, а я посижу в машине.

«Запорожец» аккуратно объехал «Волгу» и тоже остановился. Д.Д. рассматривал кладбище за оградой, ухоженное, разноцветное, как игрушечный городок.

Немного впереди на стоянке возле распахнутых ворот замерли неподвижно с два десятка машин. В основном ведомственные черные «ЗИЛы» с торчащими в небо железными нитками антенн. Они влажно блестели. Казалось, вся верхушка города пожаловала сюда.

Д.Д. заметил в щели между двумя плоскими никелированными боками знакомый силуэт «вольво». В левой фаре трещина, вмятина на капоте — явно следы столкновения с военным грузовиком.

Отдаленно звучала печальная музыка. Хлопнула дверца «Запорожца».

«Идиотизм какой-то, — подумал Д.Д., трогая кончиком пальца свою щетину. — Следовало мне все-таки побриться!»

Двое парней из «Запорожца» подошли и распахнули снаружи дверцы «Волги».

— Пойдемте, — предложил незнакомый верзила — этой рожи Д.Д. еще не видел.

Когда, сделав с десяток шагов, он посмотрел, назад, Лиля сидела неподвижно в своей машине, положив голову на руль. Лица не видно, только взлохмаченные волосы.

За воротами кладбища оказался испачканный глиной новенький асфальт, глина прилипала к ботинкам. Было прохладно и сыро. Кружилась между могил мелкая цветная листва, и невидимые руки будто стягивали с мраморных черных и белых памятников тонкую пленочку влаги. Музыка придавала пространству кладбища тот единственный своеобычный ритм, с которым человек сталкивается лишь прощаясь с усопшими.