Цепные псы Империи

– О, это легко! Уверяю вас, я сама про такое читала десятки раз в приключенческих французских романах. А то, на что способен жалкий француз, уж точно сумеет сделать и британец!

Я было пытался выразить логичные сомнения по поводу того, что нельзя подходить к реальной жизни с помощью советов французских романистов, но меня никто не слушал. Рыженькая Энни, развернувшись, побежала к тамбуру с такой скоростью, словно участвовала в скачках Дэрби наряду с призовыми лошадьми.

Мне не оставалось ничего, кроме как броситься ей вслед и честно пытаться разъединить вагоны. Не знаю, как с этим безнадежным делом справлялись литературные герои. На самом деле процесс сцепки вагонов исключал любую возможность вытащить штырь на ходу, без надлежащих инструментов развинтить гайки, а уж как бы я отталкивал ногами целый состав – вообще задачка для мифического героя, типа того же Геракла. Кстати, далеко не факт, что и он бы сумел с этим справиться.

В общем, как вы поняли, у меня ничего не вышло. То есть абсолютно ничего! Ни разъединить вагоны, ни угнать паровоз! Пылкая мисс Челлендер в конце концов просто оттолкнула меня в сторону, заявив, что сама справится лучше. Кончилось тем, что она ободрала пальцы, перемазалась в мазуте и сломала ноготь на мизинце.

Должен признать, что столь ярких и насыщенных британских богохульств я не слышал с тех далеких времен, когда наша гребная команда второй раз подряд не взяла кубок Оксфорда. Положение спас папин казак, заставший нас едва ли не за удушением друг друга…

– Вы чего тут засели, как два кота над одной ямкой? – тяжело дыша, он практически поднял нас обоих за шиворот. – Четверых я снял, остальные напролом не суются, но ить стреляют, сукины дети, ажно головы не поднять. Ружье мне попортили, гады. С шашкой в коридоре не намашешься, а в кинжалы их ждать, так не пойдут, издали пристрелят!

– Что же будем делать? – дружно спросили мы с Энни.

– А что ж делать? Выход один – прыгать будем!

– Как прыгать?! – обомлели мы с мисс Челлендер.

– На ходу, – беззаботно пояснил Матвей, видимо считая данный подвид самоубийства некой детской забавой или национальным русским развлечением.

– Мы расшибемся? – скромно уточнила дочь английского посла.

– Ни боже мой! – клятвенно перекрестил широкую грудь старый казак. – Впереди река, ежели с моста удачно сиганем, так, поди, еще лишний раз и помоемся. Хорошее дело!

– Хорошее дело, – с совершенно другой интонацией возмутился я. – А если мы на мелководье попадем или на какую-нибудь корягу на дне напоремся, тогда что?!

– Тогда, твое благородие, сам выбирай – либо тебя китайцы на лоскуты порежут, либо в речку спрыгнешь. На все воля Божья, глядишь, и выплывешь…

– Постойте, джентльмены, – вмешалась бледная, как английский чай со сливками, Энни. – А почему китайцы непременно должны резать нас на лоскуты? Что мы им сделали?!

– Он убил четверых, – сухо напомнил я, и в тот момент к нам в тамбур высунулась яростная узкоглазая рожа. Рыжая англичанка произвела прицельный выстрел в лоб, прежде чем хоть кто-то из нас успел хотя бы мигнуть. Сама мисс Челлендер несколько удивленно уставилась на маленький револьвер, словно бы он поступил так вне ее желания и без ее разрешения.

– Пожалуй, я готова прыгнуть, – неожиданно сообщила она.

Папин денщик кивнул и указал рукой вдаль. Там, прямо поперек нашего пути, текла незнакомая русская река. Мост над ней возвышался едва ли не на три человеческих роста. И что, вот прямо тут нам и предстояло лететь вниз?!

– Скорей бы уж, – пробормотал папин денщик, вглядываясь в даль соседнего вагона. – Вон опять поползли, окаянные…

Я взял из ослабевших рук Энни ее револьвер и, выпрямившись в полный рост, выпустил четыре пули в противника. Возможно, в кого-то и попал. Не уверен, вагон сильно качало. Но в любом случае это дало нам пару минут форы, прежде чем противники открыли ответный огонь.

– Матвей, прыгайте!

Бородач обернулся, глянул мне в глаза и, придерживая папаху, отважно сиганул в распахнутую дверь. Я же обернулся к бледной англичанке:

– Вы умеете плавать?

– Нет.

– А я умею. Позволите? – Я крепко обнял ее за талию и прошептал на ухо: – Ничего не бойтесь.

– Если мы утонем, я вас убью, – так же шепотом пообещала она, а потом мы рухнули вниз.

Энни Челлендер вцепилась в меня так, словно я был самым любимым человеком в ее короткой жизни. Мы врезались в воду головой. От мощного удара у меня мгновенно вышибло дух, а несчастная англичанка разомкнула объятия. Нас оторвало друг от друга подводным течением, и, вынырнув на поверхность, я с ужасом понял, что не вижу рыжую головку дочери английского посла.

– Энни! Мисс Челлендер! Где вы?!

В сине-зеленых волнах реки вспузырился подол ее платья, и я бросился вперед.

Поверьте, плавать меня учили! Невозможно быть гребцом на лодке и не уметь плавать, как выдра. В три гребка по течению я настиг тонущий подол, поднырнул и почти сразу увидел в мутных водах плавно идущую ко дну мисс Челлендер.

Мне удалось подхватить и вынести на поверхность рыжую британку до того, как она безнадежно нахлебается воды. Несмотря на сильное течение и тяжелую ношу, я тем не менее минут через десять выкарабкался на мелководье. Некогда бодренькая и активная, как птичка-трясогузка, девушка висела у меня на плече, словно дохлая русалка.

То есть практически не дыша, но весив при этом, как слон или даже мамонт. Практически упав на песок, я кое-как перевернул ее на спину и похлопал по щекам. Безрезультатно.

– Надеюсь, вы меня простите?

Я расстегнул ей три первые пуговицы на платье, положил руки на грудь и…

– Это ради вашего же блага и без всяких… мыслей, – честно предупредил я, крепко надавив ей на грудную клетку. Ничего не произошло.

Я повторил. С третьей попытки ее ротик раскрылся и прямо в лицо мне ударил неслабый фонтан грязной речной воды!

Когда вся влага иссякла, мисс Челлендер склонила рыжую голову набок и высунула язык. Я понял, что без искусственного дыхания не обойтись, вытер губы, осторожно взял бессознательную девушку за плечи, повернул поудобнее и припал к ее нежному ротику…

– Мать вашу, твое ж благородие! – громогласно раздалось у меня за спиной, так что я чуть не подпрыгнул на всех четырех. – Нашли место целоваться! Постыдились бы, что ли…

– Это не поцелуй, это искусственное дыхание! – попытался оправдаться я, но поздно, Энни порозовела, выпрямилась и так резко села, что чуть не заехала мне головой по зубам.

– Слава богу, вы живы! – Я успел уклониться.

Бедняжка прокашлялась, внимательно осмотрелась по сторонам и нашла взглядом папиного казака.

– Дядя-я Матвей! Я… ик! Так вам рада-а…

– А уж мы-то тебе как! Вона Михайле спасибо скажи, он тя из реки выловил, на берег положил, воду из грудей выжал.

– А я-то лежу и думаю – кто меня за грудь лапает?! – вспыхнула гордая дочь Туманного Альбиона, и от пощечины я уже уклониться не успел. Левую щеку обожгло огнем. Хотя вроде бы я этого и не заслужил.