Цербер
Шрифт:
Морфеус осмотрел собравшихся.
— Ну, есть желающие? Не бойтесь, в первый раз никакого наказания по возвращении вы не получите. Ваша попытка и станет для вас самым суровым наказанием.
Взгляд психа дернулся в сторону, и Рон взглянул по его направлению влево. Там из толпы метнулось несколько теней и десять человек начали быстро взбираться на холм.
— Не стреляйте, пусть бегут, — остановил Морфеус своих людей, вскинувших к плечу ружья.
Беглецы, не желавшие стать почти бездумными машинами для убийства, убежали, перевалив за холм. Толпа загудела, явно не зная, как поступить, но больше желающих убежать не появилось.
— Они вернутся, — развалившись в кресле, сказал Кэрби. — Более того, будут в ногах у меня валяться и пятки лизать, прося, моля только об одном, чтобы я принял их. Вот увидите.
Финист невольно вздрогнул, точно от холодного ветра, хотя жара стояла такая, что пот высыхал, как только появлялся на коже. Он понял, что так и будет. Поняли это остальные и еще больше приуныли.
— Ну а теперь я проведу отбор. Подходите ко мне по одному…
Толпа не шелохнулась, добровольно вперед никто не вышел, и тогда по ее краю пробежали конвоиры с ружьями, одаривая ударами дубинок всех, до кого могли дотянуться, и к Морфеусу потянулся живой ручеек из претендентов в церберы.
23
Позади люди снова заволновались, и еще несколько человек предприняли попытку бегства. Их Морфеус тоже отпустил, махнув своим охранникам, дескать, пускай бегут.
Рон с друзьями остался. Не только потому, что им пришлось бы преодолеть людское море, для того чтобы выбраться на его край и совершить попытку, но и потому, что они отлично понимали, у них ничего не выйдет, они смогут лишь умереть, а это не выход, ведь надежда есть всегда. Она умирает последней. Кроме того, они слишком слабы для подобного экстрима. Ведь, как Финист заметил, убежали крепкие, здоровые парни — хищники, отбиравшие еду у своих более слабых товарищей по несчастью. У них есть силы, и они думают, что смогут продержаться…
«Глупцы… — подумал Рон. — Отчаянные глупцы».
Отбор между тем проходил полным ходом. Морфеус не тратил много времени на определение, куда кого отправить, и у его навеса образовались два ручейка, точно река напоролась на непреодолимый гранитный утес, и образовалось два рукава.
Финист сразу отметил, что в одном — вполовину меньшем, шли лишь парни и мужчины от двадцати до тридцати пяти лет. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Кого еще можно определить в солдаты?
В другом ручейке, уходящем в другую сторону за холм, шли мужчины старше тридцати пяти и женщины.
Иногда перед навесом разыгрывались душераздирающие сцены, когда с плачем, криками и проклятиями разлучали семейные пары и просто влюбленных. Но охрана, окружившая своего хозяина, знала свое дело и ударами прикладов разнимала намертво вцепившихся друг в друга людей.
Один раз им этого сделать не удалось, и Кэрби, пристрелил какую-то женщину. После этого сцены расставания проходили несколько спокойнее, хотя слез все равно хватало.
Настала очередь друзей. Они влились в людской ручей и медленно, под хмурыми взглядами охранников, готовых растерзать всех из своих стволов при любом намеке на бунт, продвигались наверх по холму в сторону Морфеуса.
— Солдат… Раб… Солдат… Раб… Раб… Раб… Солдат… — слышалось ленивое перечисление с секундной или двухсекундной задержкой по мере приближения к креслу с восседающим на нем объявившим себя
ни много ни мало как Повелителем человеком.«А что лучше? — вдруг пронеслась мысль в голове Финиста. — Солдат или раб?!»
Рон не смог прийти ни к какому выводу, когда подошла его очередь предстать перед Морфеусом.
— Оп-па… — непритворно удивился Кэрби, взглянув на Рона Финиста. — А эта малышня здесь откуда?
Морфеусу было от чего удивляться. До этого перед ним представали люди не моложе двадцати лет. Ведь набирали их по кабакам, а на этих планетах закон чтили ревностно, и наливать лицам моложе двадцати запрещалось. Но даже двадцатилетние зачастую выглядели так, как будто им семнадцать. Что уж говорить о реальных семнадцати-восемнадцатилетних ребятах? Дети, у которых молоко еще на губах не обсохло!
На Земле же, как помнил Кэрби, дети, наоборот, взрослели очень быстро. В пятнадцать лет им уже можно дать все двадцать пять. Цепкие глаза выдавали в них уже познавших жестокость мира взрослых людей.
— С Ра-Мира? — решил уточнить Кэрби, хотя и так уже видел, что прав, как по расовой принадлежности, так и по стилю одежды.
— Да, — ответил Рон и тут же распластался на горячем песке от сильнейшего удара прикладом автомата по спине.
— На колени, и прояви должное уважение, низший! — прогремело сверху.
Финист с трудом поднялся, с хрустом расправляя плечи, и припал на колени.
— А теперь отвечай! — потребовал грубый голос одного из охранников.
— Да… Повелитель, я с Ра-Мира… — ответил Финист, склонив голову, преодолевая сильное желание скривиться и сплюнуть. Так противно ему было это произносить.
— Как же вы оказались у меня?
— Случайно… Повелитель, — поспешил добавить Рон, когда краем глаза заметил очередной замах охранника, грозившего проломить ему череп. — Мы хотели сфотографироваться на фоне шаттла, но пилоты поймали нас…
— Ясно, — остановил пояснения Морфеус.
— В рабы? — попытался угадать стоявший с предводителем пиратов его помощник.
— Да… — кивнул Кэрби.
И когда тройку ребят толкнули влево, Морфеус остановил их:
— Нет. В солдаты.
— Но они совсем хлипкие…
— Ничего, Гарпун. Когда подойдет время, они будут в самом соку. Даже больше того…
Морфеус вынул из кармана блокнот и принялся в нем что-то быстро записывать, видимо, какую-то свежую мысль, чтобы не забыть.
— Но это потом… Сейчас разберемся с остальными претендентами.
Тройку толкнули вправо, и пока они шли вслед за ушедшими вперед, слышался этот безразличный голос Повелителя, приговаривающего людей к той или иной участи:
— Раб… Раб… Солдат… Раб… Солдат…
Сортировка шла несколько часов. Толпа «солдат» росла. «Рабов» уводили куда-то на другую сторону холма.
Морфеус закончил свою работу, когда солнце уже начало клониться к горизонту.
— Сколько получилось солдат? — обратился он к счетчику, одному из помощников, производивших подсчет пленников.
— Четыре тысячи девяносто пять человек, Командор. Это без бежавших…
— Неплохо. А рабов?
— Почти шесть тысяч, Командор. Если не лечить, то несколько сотен долго не протянут. Переломы, раны… у некоторых уже нагноения начались.
— Нормально, — отмахнулся от ужасов Кэрби. — Лечить не будем, потому как их даже больше, чем нужно. Выживут сильнейшие, а именно они нам и нужны. Если что — проведем добор из рабов.