Церковь в мире людей

Например, каноническое право Православной Церкви вообще не знает такого понятия как "Поместный Собор". На Вселенских Соборах древности право голоса имели только епископы [366] .

Император Феодосий в порядке подготовки III Вселенского Собора в Эфесе (431 г.) повелел – "как мирян, так и монахов, и собравшихся уже, и имеющих еще собраться, всячески отдалять от Эфеса, как людей ненужных для предстоящего исследования догматов; не надобно допускать, чтобы они производили смятение и препятствовали мирным постановлениям отцов собора" [367] . Аналогично было распоряжение императрицы Пульхерии при созыве VI Вселенского Собора в 451 году «мы повелеваем всячески изгонять из города и областей и монахов, и мирских, которых никакая причина не призывает на собор» [368] .

366

В Деяниях Седьмого Вселенского собора очень ясно различаются члены собора и "присутствовавшие лица": "Собрался святой вселенский собор… Собрались: (следует перечень епископов и священников, делегированных отсутствующими епископами)… На соборе присутствовали также славнейшие и знатнейшие сановники,… а равно и почтеннейшие архимандриты, игумены и иноки" (Деяния вселенских Соборов. Т.4. СПб., 1996, сс. 338—339, 342). Хроника собора также ясно говорит: "лица, управлявшие империей, велели собирать епископов" (с. 337). Никаких намеков на "избрание народных делегатов" деяния Вселенских Соборов не несут. По выводу проф. А. П. Лебедева: "Для Никейского собора достаточно было и одного полновластного мирянина (имп. Константина). И с ним одним, нужно полагать, немало было хлопот у отцев Церкви, а умножение мирян здесь лишь увеличило бы и эти хлопоты, как то доказывают последующие Вселенские соборы и их деятельность" (Об участии мирян в соборах // Лебедев А. П. "Великий в малом…". Исследования по истории Русской Церкви. СПб., 2005, сс. 203—204).

367

Деяния Вселенских соборов, изданные в русском переводе. Т. 1. Казань, 1877, сс. 195—196.

368

Деяния Вселенских соборов, изданные в русском переводе. Т. 3. Казань, 1879, сс. 51—52.

Миряне или священники могли приглашаться на них только по решению Собора для объяснений или участия в прениях, но не для голосования. Если архимандритов и священников, бывших на этих соборах, и приглашали поставить подпись под решениями Собора, то не потому, что эти решения нуждались в утверждении этими архимандритами, а в порядке церковно—государственной дисциплины. Это была подписка о лояльности, взимаемая с клириков государственной Церкви.

Приглашение мирян к соборным дискуссиям и голосованиям появилось на общей революционной волне начала ХХ века. Столь почитаемый "протестантами" император Николай II до конца своего не созывал Поместный Собор. И лишь февральская революция сделала возможным его появление.

Поместный Собор впервые в нашей Церкви прошел в революционных 1917—1918 годах. Было ли это торжеством церковной "соборности" или, напротив, уступкой либеральным чаяниям предреволюционных лет – разговор отдельный, но все же нельзя не заметить, что при переносе разговора о Поместных Соборов в область канонического предания Церкви сразу возникает пустота под ногами: канонами Поместные Соборы просто не предусмотрены.

Итак, Поместный Собор есть знаковое событие именно революционной эпохи: впервые работал он в 1917—1918 годах. Если же мы сегодня расстаемся с революцией (и с контрреволюцией как ее двойником), то естественен и отход от структуры, которая, с одной стороны, незнакома прежним веках церковной истории, а с другой – сама слишком сроднена с революцией, современницей которой она является.

В годы советской власти отказаться от Поместных соборов было нельзя потому, что сама соввласть была порождением той же революционной стихии, и потому, что на мирян она имела больше рычагов воздействия, чем на архиереев. Под предлогом расширения "народной демократии" у священников и епископов отбирались возможности для руководства приходской и церковной жизнью (полномочия передавались приходским старостам, которые нередко назначались прямо самыми компетентными в мире органами).

Да, в досоветской истории России были Соборы, в которых наряду с епископами участвовали миряне. Но это были не церковные соборы, а государственные прото—парламенты. Земские Соборы. Это были соборы не церковные, а церковно—государственные, общенациональные [369] . Духовенство на земских соборах было представлено как сословие. Сегодня же в нашем обществе нет сословий и потому нет оснований для созыва Земского Собора.

369

Хотя и эти соборы были не местом диалога власти с подданными, а скорее местом совещания власти со своими представителями (см. Ключевский В. О. Курс русской истории.ч.2. // Сочинения в 9 тт. Т.2. М., 1988, с. 358).

На церковно—государственных соборах Древней Руси присутствовали вместе светские и церковные владыки. Но только владыки. Князья, бояре, дворяне. А вот делегатов от крестьян или пономарей там не найти.

Может быть, если в современную Думу будет решено включить епископов – тогда Дума станет подобна Земским Соборам допетровской Руси. Но от этого она не станет органом, управляющим внутренней жизнью самой Церкви. Такого рода слияние могло быть оправданно в условиях, когда объемы понятий "общество" и "Церковь", "народ" и "христиане" были тождественны. Сегодня это очевидно не так. А, значит, при созыве Поместного Собора неизбежно встанет вопрос: "Какой именно народ должен участвовать в его работе?".

Понятно, что народ православный. Но как определить меру православности? Нельзя провести выборы делегатов на собор, пока не определено, кто именно имеет право участвовать в этих выборах. Можно увешать город объявлениями: "Завтра в таком—то зале объявляется собрание для выбора делегатов на Поместный собор". Но как определить, пришли ли действительно прихожане или просто завсегдатаи любых предвыборных встреч? Как добиться, чтобы пришли именно прихожане этого прихода или города, а не свезенные автобусами активисты из других городов? А ведь могут организованно явиться и просто сектанты. Представляете – "Свидетели Иеговы" или рериховцы избирают своего делегата на Поместный Собор Русской Православной Церкви?!

Значит, прежде созыва такого рода локальных собраний нужно ввести фиксированное членство людей на каждом приходе. Во многих странах Запада это есть: человек вписывается в определенный приход, платит годовой взнос на его нужды и обретает право голоса во всех вопросах его жизни.

Но это есть как раз то, чего так обоснованно опасались верующие советской эпохи. Это то, против чего протестуют и пикетчики у Зала церковных соборов. Ведь их протест против номеров и паспортов мотивирован желанием избежать слежки. Так что вновь их позицию приходится признать противоречивой: любезный их сердцу Поместный собор может стать голосом народа только при условии, что люди сами сдадут государству списки православных активистов.

Еще одно условие для фиксированного членства в приходе, значит, и для участия в выборах делегатов на Поместный собор – это сознательная вера прихожан. А чтобы наши прихожане действительно узнали свою веру – нужно приложить немалое и личное и общецерковное усилие в области миссии и богословского образования. И тут еще одна брешь в логике пикетчиков. Участие в выборах невозможно без обретения осознанной веры, а такое осознание невозможно без богословия. Но и пикетчики и их вдохновители люто ненавидят церковных богословов и миссионеров, считая, что доверять можно лишь "старцам" (чем более юродив, радикален и косноязычен будет "старец", тем более он будет считаться "благодатным"). Вывих этот не нов: на языке церковной традиции он определяется как "ересь гносеомахии". В VIII веке св. Иоанн Дамаскин среди известных ему ересей под 88—м номером помещает "борцов со знанием": "Они отвергают необходимость для христианства всякого знания. Они говорят, что напрасное дело делают те, которые ищут каких—либо знаний в Божественных Писаниях, ибо Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел. Итак, лучше жить скорее попроще и не любопытствовать ни о каком догмате, относящемся к знанию".

Для сознательного участия в церковной жизни необходимо сознательное же принятие крещения взрослыми людьми. Так что самым прямым шагом на пути к Поместному Собору стал бы отказ от крещения взрослых, не прошедших богословские собеседования (крещение детей – это другая тема). Но, боюсь, что такое предложение самими же пикетчиками и их "старцами" будет сочтено "баптизмом" и воспринято в штыки.

А пока этого нет – созыв Поместного собора не станет чем—то более демократичным, чем созыв собора Архиерейского. Просто его делегаты будут назначаться каждым епископом в своей епархии. В советские годы состав делегации на Поместный Собор был вполне предсказуем: епископ, настоятель кафедрального собора (от духовенства) и бухгалтер епархии (от мирян) [370] .

370

"На избрание Патриарха зимой 1945 года должны были ехать из каждой епархии – правящий архиерей, клирик и мирянин как представители епархии. Из Волынской области ехал еп. Николай. С ним ехал протоиерей Иоанрн Давидович, настоятель Покровского храма Луцка, а с ним должен был поехать профессор Богуславский как представител мирян. Но в последний момент он заболел, и тогда владыка Николай благословил меня, своего старшего иподиакона, как представителя мирян, сопровождать меня в Москву" (митр. Феодосий. Письмо Н. Шеметову. Цит. по: Шеметов Н. Митрополит Феодосий и его книга // Митр. Феодосий (Процюк). Обособленческие движения в Православной Церкви на Украине. М., 2004, сс. 630—631). Так 18—летний юноша стал делегатом Поместного собора.

В древней Церкви миряне участвовали выборах священников и епископов. Но это были миряне, которые проходили систему церковного оглашения (научения). Собственно, из этой практики и родился наш Великий Пост: неофитов крестили перед Пасхой, а до того в течение 40 дней они должны были изучать Евангелие. По правилам древней Церкви "пред крещением пусть постятся крещающий и крещаемый и, если могут, некоторые другие" (Дидахе, 7). Со временем же предкрещенский пост стал из личного общецерковным и из предпасхального предкрещенским. Пост был временем именно богословского усилия: христиане учили своей вере оглашенных, а те учились. Понятно, что такие люди имели право голоса в Церкви. Когда же христианство стало массовым и систематическое и обязательное обучение вере пред крещением прекратилось, то исчезла и выборность духовенства. Поэтому и восстановление "демократического" начала в Церкви надо начинать не с пикетов, а с возрождения системы всеобщего (для членов Церкви) церковного образования.

Банальность? Да. Но у нас сегодня и банальности усваиваются с трудом. И чтобы обнаружить неусвоенность этой банальности современным церковным сознанием, я лишь еще на шаг разовью этот вроде бы самоочевидный тезис. Чтобы богословская образованность стала нормой, нужно в Церкви вернуть уважение к труду тех людей, которые несут в себе эту образованность и могут ее передать другим.

О ком идет речь? Да прежде всего – о преподавателях богословских школ (семинарий, Академий, богословских институтов). Но среди ревнителей Поместного Собора принято относиться к богословам как к лицам крайне подозрительным, "условно расконвоированным". Мол, "кто истинно молится – тот истинный богослов", а вы, профессора, ведь не старцы, и, значит, молиться не умеете, а потому и верить мы вам не станем… [371] Ну, не станете, так не станете. Просто в этом случае культура богословской мысли так и останется уделом малой части духовенства. И о всенародных выборах иерархов и делегатов можно забыть.

371

По поводу формулы "кто истинно молится – тот истинный богослов" считаю уместным напомнить, что автор этой формулы отнюдь не святой отец, а авва Евагрий – подвижник, анафематствованный Пятым Вселенским Собором.