Цесаревич Вася 2

— Почему именно мне? — удивился флаг-офицер капитан второго ранга князь Юсупов, пытавшийся возражать адмиралу Эссену.

— Перед предками стыдно, — пояснил Николай Оттович. — Ведь это они вырезали целые города при малейшем сопротивлении и уничтожали целые народы? Кстати, отправьте на Лазурный Берег «Герцогиню Шарлотту» в сопровождении крейсеров, и смешайте с камнями Канны, Ниццу и Монте-Карло.

— «Герцогиня Шарлотта» это…

— Не помню. Да обзовите так любой линкор и отправляйте.

— На Лазурном Берегу могут отдыхать наши люди, Николай Оттович. Подданные Российской Империи.

— Лес рубят — щепки летят. И бьют по безвинным грибам. И вообще, князь, наши люди ездят отдыхать в Крым, Царьград, Абхазию и Вышний Волочок. Вы ещё здесь?

— Будет исполнено, ваше превосходительство! — флаг-офицер покинул рубку, и никто не слышал его злорадный шёпот. — Извините, дорогие тестюшка и тёщенька, но у меня приказ. Вас же никто не заставлял просаживать в рулетку будущее наследство моей дорогой супруги?

Сарагоса и её ближайшие окрестности.

Штурмовая дивизия генерал-майора Есенина прошла оборонительные позиции мятежников не встречая сопротивления.

Некому там было сопротивляться, в окопах и укрытиях только трупы с распухшими и почерневшими лицами. Даже видавшие виды и закалённые боями штурмовики крестились и нервно подёргивались при виде такого количества покойников, умерших одновременно весьма нехорошей смертью.

Третьего дня ночные бомбардировщики на редкость удачно положили бомбы особой мощности и зажигательную смесь прямо на головы колдунов-некромантов, там что-то рвануло, и маго-химическая зараза прокатилась волной по позициям, заползая в малейшие щели и затекая во все низменности.

Надёжного способа защититься от этой дряни так и не придумали, и единственным действенным методом при встрече с ней было ожидание. Всего-то подождать сутки, и отрава разлагалась на углекислый газ, воду, и какую-то вонючую бурую слизь самого мерзкого вида, но абсолютно безопасную.

— Тысяч тридцать здесь лежит? — штабс-капитан Гумилёв никогда не упускал возможности напомнить о себе.

— Пожалуй, все сорок, Николай Степанович, — согласился Есенин. — Но пересчитывать не будем.

— Трофейное оружие соберём?

— Вот это обязательно, — кивнул командир дивизии. — Хотя бы ополченцев нормально вооружим, а то некоторые до сих пор с фитильными аркебузами. Пусть ваша рота этим займётся.

Гумилёв вздохнул и поморщился, предварительно убедившись, что генерал Есенин уже отвернулся и его не видит. Выделился, называется! Напомнил о себе, называется! Теперь до позднего вечера, если не до завтрашнего утра, придётся ворочать покойников, освобождая их от винтовок, пистолетов, патронов и холодного оружия. Слава богу, раздевать трупы не заставляют — этим займутся сами испанские монархические ополченцы, одетые в живописные и невообразимые обноски. Что поделаешь, если Испания бедная страна, и даже родовитый аристократ вполне может щеголять заплатками на штанах, передающихся из поколения в поколение.

А тут несколько десятков тысяч комплектов военной формы! Только постирай и надевай! Впрочем, штабс-капитан Гумилёв был уверен, что большинство испанцев, как истинные европейцы, предпочтёт обойтись без такой утомительной процедуры, как стирка. Да, воняет, ну и что? От конкистадоров тоже воняло, а они завоевали почти всю Южную Америку и кучу островов в трёх океанах. Тем более к запаху быстро привыкаешь, и он уже не кажется таким омерзительным.

Пока Николай Степанович предавался унынию и отдавал распоряжения, генерал-майора Есенина вызвали на очередное совещание к командующему Экспедиционным Корпусом.

Фрунзе сидел в штабной палатке в одиночестве, чуть ли не закопавшись в карты, и Есенин недоумённо покрутил головой по сторонам:

— Вызывали, Михаил Васильевич? А где все, вроде бы совещание назначено?

— Присаживайтесь, Сергей Александрович, — командующий пожал руку командиру дивизии и кивнул на раскладной стул у столика с картами. — Все при делах, и мы больше никого не ждём. Тут у нас кроме ваших штурмовиков и испанского ополчения никого и не осталось. Основная часть второй день как на границе с Францией — артиллерия артиллерией, но сто пятьдесят тысяч наёмников одними пушками не утилизируешь. Обязательно нужна хорошая пехота. У нас не просто хорошая, у нас лучшая.

— Наёмники?

— Да, они самые. За три баварские марки в день нашлось достаточно охотников рискнуть головой. Оплата, согласитесь, солидная.

— Примерно сто килограммов говядины в мясных лавках Петербурга.

— Или сто пятьдесят, если закупаться в Твери. Но я вас позвал не для обсуждения цен на мясо. Кстати о мясе… Как вы оцениваете наших испанских союзников из монархического ополчения?

— Исключительно матерно оцениваю, Михаил Васильевич. Они только со стороны кажутся однородными, а на самом деле там такая дикая политическая мешанина… Есть монархисты-абсолютисты, есть конституционные монархисты, есть парламентские монархисты, и ещё много всяких разных. Каждой твари по паре, и эти твари при случае с удовольствием вцепятся друг другу в глотки. Раньше их удерживало от склоки отсутствие нормального оружия, а сейчас удерживает наше присутствие. Но если дать хоть немного воли…

— Следовательно, Сергей Александрович, вы не станете возражать, если я предложу уступить монархистам почётное право первыми войти на улицы Сарагосы?

— Буду только рад за них, — усмехнулся Есенин, которому дивизионная разведка постоянно докладывала о состоянии дел в городе. И лезть на перегороженные баррикадами узкие средневековые улочки как-то не горел желанием. Там рота свободно полк удержит. — Символично же — испанцы освобождают испанский город от бунтовщиков!

— И вы не спросите, зачем это нужно? — удивился Фрунзе.

— Каждый солдат должен знать свой маневр, Михаил Васильевич. Если мне требуется это знать, то вы мне скажет. А если не требуется, то не скажете, — Есенин улыбнулся. — Но почему-то кажется, что эта информация мимо меня никак не пройдёт, потому что напрямую касается моей дивизии.

— Это вы правильно рассудили, Сергей Александрович, — кивнул командующий. — Пока испанские монархисты будут напрямую колотиться в оборону Сарагосы, или хотя бы имитировать наступление, вы обойдёте город и ударите на Мадрид. Сейчас в столице почти нет войск генерала Франко — они срочно перебрасываются на север, где очень удачно для нас против мятежников выступила Страна Басков.

— Неожиданно. Баски всегда плохо воспринимали испанскую королевскую власть.

— И сейчас ничего не изменилось. Они начала воевать не за короля, а за собственную независимость.

— Петербург признает эту независимость?

— Петербург признаёт только единую и неделимую Испанию, которая со временем войдёт в состав Российской Империи на правах культурной автономии.

— Вот оно даже как…

Культурная автономия была изобретена лично императором Иосифом Первым, и применялась преимущественно для национальных окраин. То есть, Империя не вмешивалась в традиционный уклад жизни какой-нибудь Маньчжурии, Туркестана или Финляндии при условии соблюдения последними основных законов Империи. Хочешь открывать школы с преподаванием на родном языке? Да сколько душе угодно, но за свой счёт. И не забудь открыть положенное количество русских школ и гимназий с бесплатным обучением всех желающих. Таковых желающих находилось много, потому что паспорт можно получить только при наличии аттестата об окончании полного курса русской школы. Нет, можно паспорт и на финском… но дорого и бесполезно — пограничники финским не владеют, и при попытке пересечь границу арестовывают как нарушителя. Потом, конечно, отпускают после разбирательства, но в таких случаях услуги переводчика стоят до пятидесяти рублей в час. Разбирательство может длиться больше суток, а если попал на праздники или выходные…