Цезарь

Маневры Цезаря

Не имея права выставить свою кандидатуру на выборах высших магистратов ранее, чем через два года, Цезарь вполне мог совершать разные маневры ради того, чтобы тормозить продвижение своих возможных конкурентов, усиливать развал республиканского государства и обеспечивать продвижение своих собственных пешек.

Цезарь пробудил воспоминания о сулланских проскрипциях, предъявив весной 64 года судебной коллегии по делам об убийствах (quaestio de sicariis) список наиболее скомпрометировавших себя сулланских убийц. Несколько раз он был назначен iudex quaestionis 128 [51]и сумел добиться осуждения двух убийц. С одной стороны, он таким образом потакал настроениям народа, с другой стороны, походя и вроде бы ненароком компрометировал кандидатуру Л. Сергия Катилины, замешанного в одном из дел об убийстве, [52]совершенном по приказу Суллы. Таким образом на глазах у всех Цезарь набирал силу, карая и убирая со своего пути того, кто мешал.

На выборах консулов 63 года в противовес кандидатуре Цицерона, который в своем «Наставлении о соискании консульства» (De petitione consulatus) простодушно выражал надежды на объединение всех со всеми — муниципиев и любознательного юношества, всадников и простонародье, приверженцев сената и почитателей Помпея, Цезарь и Красс выдвинули Л. Катилину и Г. Антония Гибриду, такого же раскаявшегося сулланца, как и первый, к тому же крупно задолжавшего Крассу. Цицерон восстал против обоих кандидатов, которых поддерживал один из трибунов, Кв. Муций Орестин, 129и это резкое выступление обеспечило ему 29 июля избрание подавляющим большинством голосов в 35 трибах. 130Цезарь провел удачный маневр. Цицерон сбросил маску популяра, а став консулом и столкнувшись лицом к лицу со «снедаемым желчностью и жаждущим мести» Катилиной, был бы обречен на бездействие.

Цезарь поставил ему первую подножку, подсказав трибуну П. Сервилию Руллу 13140 статей законопроекта, опубликованного 10 декабря 64 года. Позднее Цезарь вновь обратится к этому законопроекту для того, чтобы воплотить в жизнь его основные пункты. Речь шла о разделе государственного земельного фонда (ager publicus) — участки этой земли предлагалось раздать всем бедным гражданам для образования колоний. Цель была в том, чтобы лишить сенаторов их владений, отнять у всадников возможность брать на откуп подати с этих земель, разрушить политическую власть сената, передав ее децемвирам. Цезарь хотел распространить миф о разделе земли для того, чтобы привлечь на свою сторону народ. Он спровоцировал реакцию Цицерона, который в речи «Об аграрном законе» («De lege agraria») обнаружил перед всеми многие свои недостатки: служа интересам оптиматов, он явно измельчал и лишился уважения значительной части своих избирателей.

Другим, уже не спровоцированным Цезарем, промахом был судебный процесс консуляра Г. Кальпурния Пизона 132, по возвращении из Нарбонской Галлии обвиненного во взяточничестве и злоупотреблении властью. Обвинение выдвинул Цезарь, а Цицерон выступил в роли защитника и в результате потерял симпатии романизированной провинции. Тогда Цезарь решил, что теперь он уже достаточно силен, чтобы попытаться нанести серьезный удар.

Великий понтифик

Будучи с 73 года членом коллегии жрецов-понтификов 133, в которой он сменил своего родственника Г. Аврелия Котту, консула 75 года, Цезарь пожелал стать верховным понтификом вместо только что умершего Кв. Цецилия Метелла Пия, занимавшего эту жреческую должность с 81 года 134. Однако сулланское законодательство предусматривало выборы посредством кооптации, а при таких условиях, учитывая состав коллегии понтификов, Цезарь не имел никаких шансов. Один из трибунов, Т. Лабиен 135, внес закон, возвращавший право назначения великого понтифика народу: для голосования было достаточно созвать только 17 триб, предварительно отобранных по жребию. Тогда Цезарь выставил свою кандидатуру против П. Сервилия Ватии Исаврика и принцепса сената [53]Катула. Эти выборы обошлись недешево: пришлось покупать голоса всех 35 триб, поскольку никто не знал, которым из них выпадет жребий голосовать. Как правило, должность великого понтифика венчала долгую карьеру, а Цезарь еще не поднялся выше курульного эдилитета. Деньги и популярность сотворили чудо: Цезарь с легкостью победил на выборах 6 марта, набрав в трибах своих соперников больше голосов, чем оба они во всех трибах вместе взятых. Должно быть, его мать и весь семейный клан хорошо «обработали» избирателей, но при этом Цезарь все же многое поставил на карту в своей судьбе. «Сегодня, мать, ты увидишь своего сына либо верховным жрецом, либо изгнанником», — будто бы сказал он Аврелии 136. Блестящие результаты выборов, конечно же, доставили большое удовлетворение его самолюбию, но важнее было то, что они дали ему в руки чрезвычайно удобный рычаг для того, чтобы перевернуть Республику. Заняв эту жреческую должность, Цезарь приобретал непоколебимый и вечный авторитет. Теперь он поселился в доме верховного понтифика (domus publica), покинув отчий дом на Эсквилинском холме. Его новое жилище примыкало к дому весталок, к Регии (regia) — древней резиденции царя Нумы, превращенной в святилище. Таким образом, Цезарь перебрался поближе к покоям царей. Тогда он и составил свою легендарную генеалогию, возводя ее к Асканию-Юлу, сыну Энея и Креусы, ставшему великим понтификом и вторым царем латинян в то время, как его сводный брат Сильвий, сын Энея и Лавинии, сменил Энея на троне. Однако предлагая такую интерпретацию своей генеалогии, Цезарь заставлял по-новому взглянуть на себя в качестве жреца, и это не могло не пугать аристократию. И действительно, Цезарь сумел извлечь выгоду из своего нового величия, возобновив борьбу против отцов-сенаторов и их консула.

Цезарь и Цицерон: второй заговор Катилины в 63 году

Процесс Рабирия

Где-то весной 63 года Цезарь подговорил трибуна Т. Лабиена внезапно возбудить перед центуриатными комициями [54]процесс по обвинению в убийстве против Г. Рабирия: в 100 году тот участвовал в событиях, приведших к гибели Сатурнина и Главции. [55]Рабирий был обвинен в пролитии крови римского гражданина без приговора народа: был организован показательный процесс, который проводился в старинной форме разбирательства дела о perduellio (государственном преступлении). Тем самым Цезарь и Лабиен нападали на senatus consultum ultimum, принятие которого предоставляло магистратам, уполномоченным сенатом, право жизни и смерти в отношении граждан; однако их рвение было не более чем комедией: всегда можно было найти какое-нибудь нарушение формальностей, чтобы избавить приговоренного от смерти. Так что для Цезаря важнее был приговор, нежели его исполнение. Цицерон же, по противоположным причинам, надеялся на оправдание Рабирия, что узаконило бы широкие полномочия, которые сенат передал консулам без одобрения народа. Процедура требовала назначения дуумвиров (duoviri) 137, по жребию ими выпало быть консуляру Л. Юлию Цезарю и Г. Юлию Цезарю, и эти дуумвиры осудили Рабирия 138. Цицерон мог опротестовать всю процедуру перед сенаторами. Но он предпочел обратиться к народу с речью о существе дела. Ему, как когда-то Марию, удалось погасить возмущение, и центуриатные комиции разошлись без голосования. Итак, Цезарь восстановил древнюю процедуру. Он действовал в точном соответствии с заветами предков (mos majorurn) и в результате сумел создать реальную угрозу для тех, кто стал бы вновь прибегать к SC ultimum.

63 год: выборы магистратов на 62 год

Цезарь претендовал на преторство, а Катилина на консульство одновременно со знаменитым правоведом Сервием Сульпицием Руфом, богатым аристократом Д. Юнием Силаном и видным военачальником Л. Лицинием Муреной, которому симпатизировали всадники. Катилина выдвинул программу действий «по всем азимутам», которая должна была привлечь к нему симпатии простого народа и бедноты (долговой вопрос, аграрная реформа, отмена наследственных привилегий). Подобная программа не могла оставить равнодушными популяров: они стали помогать Катилине (как, например, Красс своими деньгами), впрочем, не доверяя ему. Цезарь предложил законопроект о восстановлении в правах сыновей лиц, подвергшихся проскрипциям. Цицерон выдвинул возражения по тексту. Таким образом Цезарь усугубил непопулярность консула и оживил воспоминания об ужасах проскрипций, из которых Катилина сумел в свое время извлечь выгоду. Кроме того, Цезарь внушил Г. Антонию мысль о необходимости помириться с Цицероном, обменяв Цизальпинскую Галлию на Македонию, [56]где найдется чем поживиться Антониевой алчности. Так укрепилась высшая магистратура, чтобы противостоять замыслам Катилины, потерявшего во время предвыборной кампании всякое чувство меры. Цезарь не мешал Цицерону ни переносить комиции на сентябрь, ни проводить через народное собрание закон Туллия о подкупе избирателей (lex Tullia de ambitu) или постановление о триумфе Лукулла, обеспечившее участие в выборах тысячи шестисот «достойных» избирателей, голосовавших против Катилины, в результате чего тот потерпел поражение: в сентябре 63 года консулами были избраны Силан и Мурена. 139Цезарю удалось выиграть трудную партию; он был избран претором 140на 62 год в возрасте 38 лет и 2 месяцев — это был минимальный возраст, допускавшийся законом.

Цезарь и Катилина

Сразу же после своей неудачи на выборах Катилина в сентябре 63 года составил заговор, предусматривавший восстание в Италии. Вожди популяров ни в коей мере не хотели предавать Италию огню и мечу, чем в конечном счете воспользовался бы Помпей. Красс передал Цицерону предостерегающие письма, в которых ему предлагалось покинуть Рим. Цезарь со своей стороны сообщил ему о волнениях в Этрурии, начавшихся в первую очередь из-за подстрекательств Гая Манлия из Фезул, но, чтобы не оказаться причастным к действиям, предпринятым против сторонников Катилины, он оставил без ответа вызов на заседание сената. 23 октября Цицерон получает полномочия, переданные ему в соответствии с SC ultimum. Однако он колеблется и поначалу не действует, но узнав о подготовке покушения на его собственную жизнь, он 8 ноября того же года произносит первую из речей против Катилины, и тот отправляется в добровольное изгнание. Впрочем, это всего лишь обманный ход перед открытым восстанием. Цицерон добивается того, чтобы Катилину объявили врагом народа (hostis publicus), а консула Г. Антония Гибриду 141призвали к применению самых жестоких мер. В это время заговорщики готовят в Риме убийства, в том числе и убийство Цицерона. Тогда аллоброги, [57]жалобе которых на бывшего наместника 64 года Л. Мурену не дали хода, вступают в сношения со сторонниками Катилины, и в распоряжение Цицерона попадает письменное доказательство измены последних. Именно третья речь Цицерона против Каталины, произнесенная после их ареста, удостаивается наивысших похвал. Но что теперь делать с арестованными? Статилия было доверено охранять Юлию Цезарю. 5 декабря, после того как Д. Юний Силан потребовал для заговорщиков смертной казни, Юлий Цезарь заявил, что высшая мера наказания противоречит духу римской государственности, что это создаст прискорбный прецедент и что следует приговорить подсудимых к пожизненному заключению и конфисковать их имущество 142. К его мнению присоединились многие сенаторы, даже Силан и Кв. Цицерон. Сам Цицерон, ни в коей мере не разделяя этого мнения, предоставил сенату осудить виновных. Катон выступил против подозрительного благодушия Цезаря и убедил присутствующих проголосовать за смертный приговор. При выходе с заседания Цезаря чуть не зарубили всадники, которые расставили посты вокруг Капитолия, и он спасся лишь благодаря друзьям. Цезарь испугался не на шутку и постарался не появляться в курии вплоть до конца года 143. Пятеро сторонников Катилины были задушены в тюрьме. «Vixerunt» [58]— таково было надгробное слово о них, произнесенное в декабрьские ноны. Конфискации имущества за казнью не последовало: в этом пункте мнения Цицерона и Цезаря на этот раз совпали. Каков же был окончательный итог этой истории? Цезарь, по видимости, побежденный, выиграл по всем пунктам: будучи человеком принципиальным, он допустил применение жестоких мер против заговорщиков; он осудил происки сторонников Катилины, но уклонился от принятия непопулярного «окончательного» решения. Цицерону же очень быстро пришлось оценить недолговечность своего успеха — уже 10 декабря 63 года, когда трибун Кв. Метелл Непот 144объявил о своем желании призвать Помпея.

Цезарь и Помпей: от претуры до консулата (62-59 годы)

С тех пор как осенью 63 года в Риме стало известно о смерти Митридата, все происходящее в столице делалось с оглядкой на Помпея: сенат старался не давать ему никаких поводов для вмешательства в дела Италии, а его друзья, напротив, старались ускорить его возвращение. Цезарь встал на сторону Помпея, чтобы окончательно истощить силы сената и, конечно же, для того, чтобы получить возможность стать преемником императора, возвышению которого он надеялся помешать.

Претор 62 года 145

1 января Цезарь вызывает на разбирательство в народном собрании принцепса сената Катула за то, что тот вовремя не завершил восстановление Капитолия. Он предлагает вместо имени Катула внести в надпись на храме имя великого Помпея. Отцы-сенаторы заявляют протест, и Цезарь снимает свое предложение: так он сражается за Помпея без всякого ущерба для себя. 3 января Цезарь своим присутствием поддерживает предложение Метелла Непота об отзыве Помпея. Однако сенат принял меры предосторожности: он объявил это предложение противозаконным и, более того, дабы примириться с массами, прибег к демагогической мере, повысив число лиц, получающих хлебные раздачи, с тридцати тысяч до нескольких сот тысяч. Ежегодные издержки на дотации поднялись в результате до 7 500 тысяч денариев. Метеллу Непоту не удалось занять Форум, [59]на что он надеялся, и 3 января, когда в сенате решался вопрос о принятии SC ultimum, он постановил отстранить обоих от исполнения магистратур: Непот бежал, изрыгая угрозы, Цезарю же удалось успокоить общественное мнение, и позже он был восстановлен в правах своей должности. 146

Тогда Цезарь смог заняться клеветниками, которые, чувствуя, что ветер подул в другую сторону, надеялись скомпрометировать его как сообщника Катилины. В ходе разбирательства в сенате Цезарь сослался на свидетельства Цицерона для того, чтобы рассеять наветы доносчиков: Кв. Курия, который в результате не получил причитавшейся ему награды за разоблачение заговора, Л. Веттия, который, чтобы избежать линчевания, предпочел отправиться в тюрьму, и квестора Новия Нигра 147, который поступил так же, стараясь отделаться подешевле 148. Таким образом Цезарь утвердил свою власть над общественным мнением, а вождь популяров Красс, боясь возможного возмездия со стороны своего личного врага Помпея, бежал в Македонию, захватив семью и ценности. В результате Цезарь остался единственным вождем демократов. Следует сказать, что исход дела сообщников Катилины решился очень скоро, во второй половине января того же года после поражения войск Катилины и Манлия под Писторией. [60]Помпею, которому сообщили о завершении дела, больше незачем было торопиться, и он высадился в Брундизии только перед самым началом зимы. Собирался ли он распустить свою армию или, напротив, хотел захватить власть в Республике, как до него это сделал Сулла? Не сумев добиться благосклонности клана Катонов путем переговоров о заключении брачного союза (после развода со своей третьей женой Муцией, в числе любовников которой был обладавший непреодолимым очарованием Цезарь), Помпей распустил свои войска и назначил им встречу в Риме. В Риме, где в декабре 62 года разразился скандал в связи с Damia. Речь идет о ночном празднестве в честь Доброй Богини, которое матроны должны были справлять одни в доме кого-либо из магистратов, облеченных империем. Судьбе было угодно, чтобы этим домом стал дом Юлия Цезаря, одновременно претора и великого понтифика, а председательствовала на празднестве Помпея, внучка Суллы, на которой Цезарь шесть лет тому назад женился вторым браком. Но празднество оказалось прервано, потому что среди женщин проскользнул мужчина. Заплутав в доме, он спросил, как пройти, и голос выдал его. Мать Цезаря Аврелия прервала церемонию, и незваный гость был изгнан. Им оказался П. Клодий, который явился, как говорили, для того, чтобы поволочиться за женой Цезаря, не имевшей об этом ни малейшего понятия. Ради жены и ее репутации Цезарь предпочел бы замять скандал. Однако о столь серьезном происшествии было сообщено сенату, который открыл дебаты по этому вопросу и объявил о том, что было совершено святотатство и церемонию празднества Доброй Богини следует повторить, а виновного наказать. В середине января следующего года Цезарю пришлось развестись с Помпеей. Сохранилось упоминание о его полном достоинства ответе на вопрос, заданный ему во время процесса над Клодием, которого, впрочем, оправдали в мае 61 года: «Почему же ты развелся с женой? — Потому что никого из моих близких не должно коснуться даже подозрение». 149Из этой переделки Цезарь вышел с честью и мог при этом рассчитывать на преданную дружбу Клодия, которого спас. [61]После этого он смог отправиться в Дальнюю Испанию, управление которой выпало ему по жребию (sortitio provinciarum). Его кредиторы, возражавшие против его отъезда, успокоились после получения крупного займа в 830 талантов, 150предоставленного Крассом. Цезарь уезжал на полуостров уверенный в своей судьбе. Ведь он знал, что рано или поздно Помпей прибегнет к его помощи, чтобы поддержать свой авторитет, добиться одобрения своих действий на Востоке, а также обеспечить благополучие своих ветеранов, — в течение всего 60 года эти вопросы в сенате так и не были решены.