Чадо от профессора

— Мам, так Костя отвезёт нас.

В глазах Леры застыл протест:

— Н-не нужно, — выдавливает как-то болезненно.

Чувствую, что мне невыносимо хочется знать причину этого странного комплекта реакций на меня. Все они как одна негативные. Боль, обида, может даже страх… но ничего похожего на неловкость или стыд.

И это никак не вяжется…

— Пойдём, Ксюш, — тяну руки к малышке, не отрывая взгляда от Леры. — Мама догонит.

Беру Ксюшу на руки и выхожу из кабинета. Не столько слышу, сколько чувствую, что Лера идёт за нами. Безмолвная, словно ее на казнь ведут.

До этого болтливая Ксюша тоже затихает. Маленькая головка опускается на мое плечо. В нос ударяет запах мандаринов. Поворачиваю лицо, и утыкаюсь носом в растрепавшиеся светлые волосёнки.

— Эй, ты спишь там что ли? — бормочу, погладив малышку по спине.

— Ммм, — слышу бормотание в ответ.

До меня только сейчас доходит, что детям ее возраста положен дневной сон. О котором я, увлёкшись познавательной беседой, напрочь забыл.

— Давайте я возьму, — тут же возникает рядом Лера.

— Шшш, — не хочу сейчас спорить с ней. Мы просто сделаем так, как хочу я. — Иди в машину.

— Мы можем сами добраться, — все ещё не поддаётся.

Оказавшись на парковке, подхожу к чёрному внедорожнику. Открываю заднюю дверь и поворачиваюсь к Лере.

Просто смотрю ей в глаза. Ее взгляд нервно мечется от меня к Ксюше и обратно.

— Лер.

Вынуждаю ее сосредоточить внимание на мне. Однако ее взгляд все же уползает из-под контроля. Чувствую его на своих губах и буквально забываю, что только что собирался сказать.

Будь я проклят, если то, что сейчас плещется в ее глазах — не желание.

— Сядь! — велю строго.

Она словно просыпается. Вздрагивает. Нервно закусывает губу. И наконец усаживается в машину.

Так, спокойно, Кость. Вдох-выдох…

Заглядываю на заднее сиденье и осторожно передаю Лере спящего ребёнка. Мы оказываемся так близко, что я чувствую ее рваное дыхание на своей щеке.

Уложив Ксюшу Лере на коленки, поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в хмурое серебро ее глаз. Внимание переключается на пухлые губы. Лера нервно облизывает нижнюю губу.

Я проглатываю вязкую слюну и заставляю себя поднять глаза.

— Я хочу. Сама. Поехать… — бормочет.

— Нет.

Захлопываю дверь. Иду на водительское сиденье, потирая лоб.

Что я творю? Собрался силой ее держать?!

Завожу машину и первым же делом смотрю в зеркало заднего вида. Будто удостовериться хочу, что она все ещё рядом. Что не сбежала. Что не привиделась.

Молчим всю дорогу. Я — потому что в голове каша. Не могу с мыслями собраться. Настоял на своём. Везу. Дальше-то что? Довезу ее сейчас домой. И? Даже слов не могу подобрать, чтобы разговор завязать.

Снова бросаю взгляд в зеркало. Глядит на меня с очевидным осуждением. Ухмыляюсь, вспомнив, как когда-то давно мы ехали после нашей первой ночи…

«Смотрите уже на дорогу, Константин Дмитриевич», — сказала она тогда, усмехаясь.

И я ее за руку взял. Тоже тогда в смятении был. Но почему-то безмолвно счастлив. А сейчас даже за руку взять не могу.

Зато чувствую ее взгляд на себе. Буквально мурашки по шее, от этого пронзительного взгляда.

Снова заглядываю в зеркало, убеждаясь в своих ощущениях. Смотрит. Моя девочка. Хочу, чтобы дорога до ее дома оказалась бесконечной…

Лера вдруг опускает голову. Вижу, как она щеки ладонями трёт.

Плачет?

— За этим перекрёстком направо, — тихо выдавливает.

Паркуюсь во дворе дома, на который указала Лера. Выхожу из машины.

Упёртая девчонка, не дожидаясь, пока я обойду машину, сама пытается выбраться, крепко сжимая в руках дочку.

Молча забираю ребёнка, не обращая внимания на протесты Леры. Топаю к подъезду.

— Открывай уже, — велю.

Она губы надула. Хмурится, но подчиняется.

Я должен разобраться. Иначе мне гарантированы бессонные ночи. А я за последние четыре года и так на пальцах могу пересчитать ночи полноценного сна.

В квартиру заходит и тут же руки протягивает. Ха. У меня заложник.

Протискиваюсь в дверь мимо Леры. Пятка об пятку стягиваю туфли и бесцеремонно иду в комнату.

Укладываю малышку в кроватку и присаживаюсь рядом. Расстёгиваю дутую жилетку. Снимаю с маленьких ножек кроссовки. Замечаю темное пятнышко на лодыжке. Ударилась? Черт, я всего день с ней провел. Как можно было не уследить?

Осторожно провожу пальцем по бледному пятнышку в форме капельки, едва видимому в полумраке комнаты. Фух. Нет, вроде не синяк.

Укрываю малышку одеялом, и сожалением осознаю, что причины оставаться закончились.

— Спасибо вам, — Лера мнётся в дверях комнаты.

— В качестве благодарности приму чай, — улыбаюсь я своей неожиданной находчивости.

— Так… поздно уже, — все ещё пытается отвертеться от меня.

— Да я не спешу.

— Константин Дмитриевич, — вздыхает она, явно намереваясь от меня избавиться.

Поднимаюсь на ноги и молча прохожу мимо Леры. Шагаю в кухню. По-хозяйски включаю чайник. Без труда нахожу кружки.

— Темно ведь, — говорю тихо, когда замечаю силуэт Леры в проходе. — Значит можно просто Костя.

Она вспыхивает. Даже в тусклом свете льющимся от кухонного гарнитура, различимо ее смущение.

— Как чувствуешь себя? — тут же перевожу тему, осознавая, что переходить на личные темы еще слишком рано.

— Нормально, — буркает в ответ, явно не желая поддерживать со мной беседу.

Что ж, ладно. Сам как-нибудь справлюсь.

— Доктор говорила, что тебе надо поесть, а ты проспала весь день, — задумчиво бормочу осматриваясь.

На разделочном столе пара противней с разного рода фигурками. Рассматриваю пристальней. Вот о какой работе мне Ксюша рассказывала? Та, которую кот портил, и переделывать приходилось. Красиво.

Невольно улыбаюсь, представляя Леру за работой. Как она старательно вылепливает эти миниатюрки. Наверно даже закусывая язык, когда необходима максимальная сосредоточенность. А потом, закончив очередную статуэтку, облегченно потягивается…

— Что вы делаете? — Лера воинственно складывает руки на груди, а голос дрожит. — Разве вам не пора домой?