Чаганов: Война. Часть 3

* * *

– Сможешь разминировать, лейтенант?- танк Ивановича вплотную подъезжает к месту остановки головного отряда.

– Попробую,- неуверенно отвечает тот, не отрывает головы от круглой металлической, припорошенной снежком мины, похожей на большую перевёрнутую эмалированную тарелку,- только я с такими раньше не встречался, наверное- английские.

'Брёвна толстенные, свежий спил. Ох намучаемся мы с ними пока столкнём с дороги. Попробовать через болото',- крутит головой комроты.

– Товарищ командир,- на полотно дороги взбираются два сапера в наушниках, с тяжёлыми рюкзаками за спиной и длинными металлическими штангами с кольцом на конце,- есть проход!

– Точно?- строго спрашивает их командир, поднимаясь с колен.

– Точно, миноискатель не врёт,- любовно поглаживает штангу высокий розовощёкий сапёр,- мы его флажками пометили.

– Надо ещё лёд на болоте проверить,- крутит головой лейтенант, ища заместителя- так, старшина возьми двух бойцов и быстро за пешнями...

– Постой, лейтенант,- останавливает его Иванович,- Преображенский, как думаешь, твои разведчики на БА-30 смогут пройти?

Откуда-то из-за завала послышались одиночные выстрелы, командир сапёров, стоящий спиной к завалу, дёргает головой, и начинает валиться на комроты.

– Ложись,... все за броню,- кричит комроты, бросаясь на землю, ему на ноги падает тело лейтенанта.

Преображенский ныряет в открытую дверь броневика, ревёт, работающий на холостом ходу, двигатель и грозная машина мягко скользит на лыжах по пологому склону вниз, оставляя за собой на снегу гусеничный след. Колонна взрывается пулемётными очередями и пушечными выстрелами.

– Прекратить огонь,- несётся по радио команда Филатова, через минуту стрельба наконец прекращается,- командиры подразделений, у меня через десять минут. Последними в высокий штабной фургон на базе ЗИС-5 поднимается запыхавшийся командир артдивизиона.

– Опаздываете, капитан Корейский,...- хмурится командир группы, дожидаясь пока тот втиснется между командирами танковых рот, сидящих на узкой скамейки вдоль борта.

Когда Филатов сердился на кого-нибудь он переходил с провинившимся на вы.

– ...Докладывай, Преображенский.

– Болото замёрзшее, товарищ капитан,- заторопился командир разведбата,- танк держит. Дальше за завалом ручей, мост через него взорван, на той стороне проволочные заграждения и эскарп, за ним позиции пехоты. По моему броневику огонь открыли два станкача, точно били надо отметить, так что делаю вывод артиллерии у них на этом участке нет...

– Младший лейтенант,- Филатов переводит взгляд на пожилого сапёра из штатских, заменившего убитого командира,- тебе долго мост наводить?

– День, не меньше,- неторопливо отвечает тот.

– Ясно,- насупился капитан, гоняя языком потухшую папиросину из одного угла рта в другой, слушайте, чего я командовать буду.

– Преображенский, продолжай выявлять огневые точки противника. Иванович, ищи по флангам подходящее место, где танки пройдут, надо обходить эту позицию, надеюсь на тебя, так как возиться со взрывом эскарпа и строительством аппарели времени у нас нет. В крайнем случае будешь обходить позицию по льду залива. Капитан Корейский, ваш дивизион организует короткий артиллерийский удар по позициям противника. Вторая танковая рота, поддержишь его огнём прямой наводкой. В это время мотострелки силами роты под прикрытием брони выходят на берег и броском форсируют речку, накапливаются у эскарпа, затем по окончанию артподготовки- атака. На подготовку даю два часа. Время начала операции 12:00. Остальным не расслабляться, проверить технику, дозоры по обе стороны дороги. Свободны.

Разом поднявшиеся с места командиры занимают всё пространство фургона.

– Петрович,- дождавшись когда все выйдут, Филатов поворачивается к начальнику штаба танкового батальона,- доложи обо всём наверх и это, лично проверь связь со всеми подразделениями. А я проеду вдоль колонны, посмотрю... Растянулись мы шибко, километров на пять, думаю...

Выборгский залив, остров Койвисто.

3 февраля 1940 года, 09:00.

– Слушай, лейтенант, а что это они так долго,- Мамсуров кивает на повреждённую взрывом башню управления батареи и флотских прикомандированных, копошащихся возле длинной металлической трубы, опирающейся посередине на массивную стойку,- не ладится у них что-то?

– Да нет, товарищ полковник,- успокаивает его Бойченко,- просто наладка оптического дальномера очень кропотливое дело и забирает много времени. К тому же, уцелел только один прибор, тот, который стоял на десятидюймовой батарее...

– Ты лучше скажи, зачем они этот дальномер сюда притащили, стоял бы на месте.

– С той башни вид только на море, почти совсем берега не видно, склон холма мешает, товарищ полковник, а эта находится выше, с неё дальше видно, но главное- дальномерная башня поворотная, её можно на ост довернуть, то есть берег отсюда виден.

– А чего они ночью настраивают, не видно ж ничего?

– Ночью они проверяют настройки на бесконечно далёкий объект, сейчас луна есть, её удобнее использовать чем звёзды, а когда рассветёт уже будут измерять расстояние до цели.

– Всё равно не пойму, так они здесь будут расстояние мерить...

– Так точно, товарищ полковник, но пересчитать установки наведения для пушек другой батареи несложно, а те будут стрелять с закрытых позиций, без видимости цели...

– А дальше, лейтенант, как в той оперетте: 'трубка 15, прицел 120, бац-бац и мимо'...

– Вот чтоб такого не случилось, они и колдуют над дальномером. Точность измерения от много чего зависит, ту же температуры воздуха взять. Случается, что в течении дня приходится несколько раз подстраивать дальномер. Правда на корабле артиллеристам ещё труднее, чем береговикам, тут хотя бы ни пушку не трясёт и цель не убегает.

– Товарищ полковник,- к ним подбегает посыльный из штаба,- разрешите обратиться к товарищу лейтенанту, финны зашевелились. На лыжах идут, не таятся, в составе примерно полуроты.

– Давай, Бойченко, удачи тебе,- хлопает его по плечу Мамсуров.

Финляндия, город Миккели,

Ставка Главнокомандования финской армии.

4 февраля 1940 года, 14:00.

В учительскую, на скорую руку превращённую в кабинет Маннергейма, врывается возбуждённый полковник Талвела, начальник штаба Ставки, приглаживая редкие волосы, не прикрывающие красную лысину.

– Слава богу, мой маршал, вы живы,- облегчённо выдыхает он, сбрасывая на ходу свою шинель адъютанту,- что у вас с головой?