Чапаев
Шрифт:
В. И. Чапаев не был «оригинален» в своих отношениях с бывшими офицерами. Этим недостатком грешили многие командиры, вышедшие из среды рабочих и крестьян. Против нападок на бывших офицеров и генералов резко выступил председатель РВСР Л. Д. Троцкий, поддержанный Центральным Комитетом партии большевиков. 30 декабря 1918 г. он подписал документ под названием «Необходимое заявление»:
«Огульные, нередко несправедливые нападки на военных специалистов из бывших кадровых офицеров, работающих ныне в Красной Армии, создают в некоторой части командного состава настроение неопределенности и растерянности. С другой стороны, бывшие офицеры, сидящие в тылу на штатских должностях, опасаются переходить в Красную Армию в виду недоверия к ним, которое искусственно подогревается неуравновешенными элементами в советских рядах. Ясно, насколько вредно такие явления отражаются на интересах действующей армии.
Считаю ввиду этого необходимым заявить: огульная враждебность к бывшим кадровым офицерам чужда как Советской Власти, так и лучшим частям, действующим на фронте. Каждый офицер, который хочет оборонять страну от насилия чужеземного империализма и его красновских и дутовских агентов, является желанным работником. Каждый офицер, который может и хочет содействовать внутреннему устроению
Советская власть жестоко расправляется с мятежниками и будет карать предателей и впредь, но в своей политике она руководствуется интересами трудового народа и революционной целесообразностью, а не слепым чувством мести.
Советской власти совершенно ясно, что многие тысячи и десятки тысяч офицеров, вышедших из школы старого режима, получивших определенное буржуазно — монархическое воспитание, не могли сразу освоиться с новым режимом, понять его и научиться его уважать. Но за эти 13 месяцев Советской Власти для многих и многих из бывших офицеров стало ясно, что Советский режим есть не случайность, а закономерно выросший строй, опирающийся на волю трудовых миллионов. Для многих и многих из бывших офицеров стало ясно, что никакой другой режим не способен сейчас обеспечить свободу и независимость русского народа от иноземного насилия. Те из офицеров, которые, руководясь этим новым сознанием, честно идут в наши ряды, встретят полное забвение тех преступлений против народа, в которых они участвовали, толкаемые своим старым прошлым и революционно — политической неразвитостью.
На Украине, в рядах Краснова, в Сибири, в рядах англофранцузских империалистов на Севере — есть не мало бывших русских офицеров, которые теперь готовы были бы вернуться с повинной в Советскую Республику, если бы не боялись беспощадной расправы за свои прошлые деяния. По отношению к ним, к этим кающимся отщепенцам, остается в силе то, что сказано выше обо всей политике Рабоче — Крестьянского правительства: оно руководствуется в своих действиях революционной целесообразностью, но не слепой местью и откроет двери каждому честному гражданину, который захочет работать в общих Советских рядах». [149]
149
Цит. по: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 66.
Позиция Троцкого в отношении использования бывших офицеров и генералов полностью оправдала себя. Это позволило с их помощью создать не только боеспособную армию, но и одержать в последующем верх над противниками большевиков. Командующий 4-й армией М. В. Фрунзе высоко оценил успех, достигнутый бойцами Александрово — Гайской группы. В своем приказе от 13 марта он отмечал: «Именем Советской Республики выражаю горячую признательность всем своим боевым товарищам за геройскую службу в защиту прав трудящихся и, призывая их на новые подвиги для окончательного разгрома врага, уже взятого в тиски».
В романе Фурманова и в донесениях Чапаева все выглядело гладко, как говорится, без сучка и задоринки. Да, победа осталась за Александрово — Гайской группой войск. Но дальнейших ход событий показал, что не была еще спаянным организмом, способным эффективно выполнять поставленные задачи. 11 марта Фрунзе направил в Реввоенсовет Восточного фронта телеграмму весьма тревожного содержания:
«Удачно начатая на фронте 4-й армии операция, долженствовавшая закончиться взятием в клещи противника комбинированным действием Уральской и Александрово — Гайской групп, грозит приостановкой. Интернациональный полк Александрово — Гайской группы под влиянием приезжавшей из Астрахани делегации, потребовавшей их в Астрахань для отправки затем дальше на запад, отказывается сражаться, настаивая на отсылке; о 45-м Астраханском полку ничего не слышно. На все запросы не получаю ответа. В Александрово — Гайской группе с уходом интернационалистов остается всего 700 штыков при отсутствии специалистов — пулеметчиков и артиллеристов. Прошу немедленной присылки пополнения вообще и специалистов в частности». [150]
150
См.: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 66–67.
Несмотря на все это, М. В. Фрунзе 13 марта приказал Александрово — Гайской группе, прочно обеспечивая район Сломихинская, выдвижением в направлении на форпосты Мергеневский и Лбищенский продолжать, насколько возможно, оказывать содействие Уральской группе, угрожая тылу главных сил противника и стремясь отрезать их от пути отхода на юг. Для обеспечения тыла Александрово-Гайской группы предписывалось занять район Богатырев, Шильная балка, форпост Чижинский. [151] Однако Александрово — Гайской группе не суждено было выполнить этот приказ. Почему? Ответ на этот вопрос мы найдем в следующей главе.
151
См.: История отечественной артиллерии. Т. 3. Кн. 7. М.; Л., 1963. С. 298.
Глава VII
На Бугуруслан
В то время как В. И. Чапаев штурмовал Сломихинскую, главные события на Восточном фронте развертывались за сотни верст от этой станицы. К началу марта 1919 г. на востоке России сложилось следующее соотношение сил и средств противоборствующих сторон. Войска Восточного фронта, насчитывавшие 94, 8 тыс. штыков, 8, 9 тыс. сабель, 1880 пулеметов и 360 орудий, были растянуты на огромном, 1800-километровом, фронте — от Каспийского моря до североуральской тундры. [152] На правом крыле фронта находились 4-я и Туркестанская армии, которые занимали рубеж от Александрова Гая, южнее Уральска, до Актюбинска. Левее Туркестанской армии на рубеже Актюбинск, Орск располагалась 1-я армия. Трем советским армиям противостояли Уральская и Оренбургская армии, а также Южная армейская группа генерала Г. А. Белова, подчиненная в оперативном отношении командующему Западной армией генералу М. В. Ханжину. Всего против 30 тыс. штыков и сабель противника красные
войска имели 37, 7 тыс. штыков и сабель, превосходя его в 1, 2 раза по численности. [153]152
См.: Гражданская война в СССР. Т. 2. М.: Воениздат, 1986. С. 47.
153
Численность войск 1-й, 4-й и Туркестанской армий дана с учетом пополнений, прибывших на фронт до 7 марта, а противника — без учета его стратегического резерва.
Однако против центра Восточного фронта (5-я армия; около 11 тыс. штыков и всего лишь 287 сабель) на Уфимском направлении была сосредоточена наиболее мощная армия противника — Западная, имевшая до 40 тыс. штыков и сабель. На левом крыле фронта располагались 2-я и 3-я армии, имевшие в своем составе 54, 8 тыс. штыков и сабель, а действовавшая против них Сибирская армия генерала Р. Гайды — 48, 5 тыс. штыков и сабель. [154] В резерве адмирала А. В. Колчака в районе Челябинск, Курган находился 1-й Волжский корпус генерала В. О. Каппеля, в Омске и Томске формировались три дивизии, а в Екатеринбурге — Ударный корпус.
154
См.: Гражданская война в СССР. Т. 2. М.: Воениздат, 1986. С. 47.
Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак, сын морского артиллерийского офицера, был честолюбив и энергичен, умен и талантлив. Его армия, оснащенная пулеметами, артиллерией, авиацией, являлась грозной силой, которая словно морская волна катилась на запад, сметая все на своем пути. В советской исторической науке длительное время господствовала версия о том, что войска правого крыла армии Колчака наступали на Котлас, чтобы соединиться с союзниками на Севере, а основными силами — к Волге, на соединение в районе Саратова с правым крылом армии генерала А. И. Деникина. В последующем предусматривалось совместное наступление на Москву с востока и юга. В действительности все обстояло иначе. 15 февраля адмирал Колчак подписал директиву, согласно которой предусматривалось в первых числах марта перейти в наступление и «…к началу апреля… занять выгодное исходное положение для развития с наступлением весны решительных операций против большевиков…». [155]
155
Цит. по: Из истории Гражданской войны в СССР: Сб. документов и материалов. В 3-х т. 1918–1922. Т. 2. М., 1961. С. 66.
Это исходное положение было определено по линии рек Кама, Белая и Ик, городов Актюбинск, Оренбург. В соответствии с директивой Сибирской армии предстояло продвинуться на Вятском направлении, разбить 2-ю армию и овладеть районом Сарапул, Боткинский и Ижевский заводы; Западной армии — разгромить 5-ю армию и занять район Бирск, Белебей, Стерлитамак, Уфа, выйти к реке Ик и ударом в тыл 1-й армии помочь Оренбургской армии овладеть Актюбинском и Оренбургом; Оренбургская армия должна была также соединиться с Уральской армией; 2-му Степному корпусу предстояло занять Семиречье. В директиве не было определено направление сосредоточения основных усилий, но уже 3 марта адмирал Колчак указал дополнительно, что в предстоящих операциях главный удар должен быть нанесен Западной армией в целях овладения уфимским районом.
Как мы видим, ни в одном из этих документов не было даже намека на то, чтобы наступать на Москву. Главком И. И. Вацетис позднее писал:
«Мне было совершенно ясно, что наступление Колчака на Среднюю Волгу носило характер грандиозной демонстрации, в основу замысла которой было положено стремление энергичным нажимом на Среднюю Волгу привлечь на Восточный фронт РСФСР большую часть наших Вооруженных Сил, а затем отходом увлечь их в Западную Сибирь, то есть подальше от нашего главного театра военных действий, в частности от нашего Южного фронта, с которым готовился расправиться Деникин». [156]
156
РГВА. Ф. 39348. On. 1. Д. 2. Л. 131.
Если адмирал Колчак ставил перед собой задачу выйти к Волге, то Главное командование Красной Армии планировало, как это видно из директивы Вацетиса от 21 февраля, наступать одновременно на двух направлениях: на Урал и в сторону Туркестана. Главный удар предусматривалось нанести в полосе Челябинск, Екатеринбург в целях овладения этими городами. Противнику удалось упредить войска Восточного фронта в развертывании и подготовке к наступлению, и 4 марта его армии приступили к выполнению задачи, изложенной в директиве от 15 февраля. Войска Сибирской армии генерала Гайды нанесли поражение соединениям 2-й и 3-й армий Восточного фронта, заняли 7 марта Оханск, на следующий день — Осу. После этого Сибирская армия стала развивать наступление в целях выхода на железную дорогу Пермь — Глазов. В ходе ожесточенных боев войска левого крыла Восточного фронта сдерживали до конца марта продвижение противника на Сарапульском и Боткинском направлениях.
Против центра оперативного построения войск Восточного фронта действовала Западная армия генерала М. В. Ханжина. Он родился в 1871 г. в семье оренбургского казака, окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, Оренбургское артиллерийское училище и Михайловскую артиллерийскую академию. Ханжин принимал участие в Русско-японской войне 1904–1905 гг. и Первой мировой войне, командовал артиллерийской бригадой и пехотной дивизией, был инспектором артиллерии 8-й армии, генерал — инспектором артиллерии при штабе Верховного Главнокомандующего. В июле 1918 г. Михаил Васильевич поступил на службу в войска Временного Сибирского правительства, командовал 3-м Уральским армейским корпусом, затем Западной армией. Вскоре, после ряда военных поражений и сдачи Уфы, ушел с поста командарма. В октябре 1919 г. назначается военным министром Омского правительства. После разгрома Красной Армией войск адмирала Колчака эмигрировал в Китай, где некоторое время возглавлял Дальневосточный отдел Российского общевойскового союза. В 1945 г. арестован советской контрразведкой СМЕРШ в Дайрене. По приговору Особого Совещания при Министерстве госбезопасности СССР приговорен к 10-летнему тюремному заключению. В 1954 г. по амнистии вышел на свободу. Умер Михаил Васильевич 14 декабря 1961 г. в казахском городе Джамбул.