Чарли и Большой стеклянный подъемник

— Сколько раз! — ответил Чарли.

— Так вот, на самом деле это не падучие звезды, а падучие Зрюки, которые на огромной скорости пытались войти в плотные слои атмосферы и сейчас же вспыхивали как факелы.

— Какая чушь! — заявила бабушка Джорджина.

— Погодите, — ответил мистер Уонка, — может, вы еще сегодня увидите это своими глазами.

— Но если это такие свирепые и опасные твари, то почему они сразу не сожрали нас прямо в отеле? Зачем им нужно было тянуть время, выделывать телами эти дурацкие штуки и писать «шухер»? — спросил Чарли.

— А потому что все они ужасные хвастуны, — ответил мистер Уонка.

— Они очень гордятся, что умеют писать при помощи своих тел.

— Но почему они написали именно «шухер», если хотели сожрать нас?

— Они просто не знают никаких других слов, — сказал мистер Уонка.

— Смотрите! — завизжала бабушка Джозефина, указывая пальцем за стекло. — Вон там!

Еще не успев взглянуть, Чарли уже точно знал, что ему предстояло увидеть. Да и все остальные тоже знали. Жуткие истерические нотки в голосе старой женщины не оставляли никаких сомнений.

И это был он! Всего в десятке ярдов от Большого Стеклянного Подъемника двигался параллельным курсом гигантский, покрытый слизью, яйцеподобный зеленовато-коричневый Червячий Зрюк, огромный, как кит, и длинный, как грузовик с прицепом. Его злобные красные глазки неотрывно следили за людьми в стеклянном ящике.

— Это конец! — взвизгнула бабушка Джорджина.

— Он сожрет нас всех! — закричала миссис Баккет.

— В один присест, — добавил мистер Баккет.

— Мы пропали, Чарли! — сказал дедушка Джо.

Чарли кивнул. От страха он не мог говорить — у него свело горло. Но на этот раз мистер Уонка не испугался. Он оставался совершенно спокойным.

— Мы живо от него отделаемся, — проговорил он и нажал одновременно шесть кнопок.

Сейчас же шесть ракет выстрелили из днища Подъемника, и он рванулся вперед, как пришпоренный рысак. Но и отвратительный зеленый Зрюк тоже не думал отставать — безо всяких видимых усилий он по-прежнему держался рядом.

— Уберите его! — вопила бабушка Джорджина. — Чего он уставился на меня!

— Не беспокойтесь, дорогая леди! — сказал мистер Уонка. — Он ни за что не сумеет проникнуть сюда. Я готов признать, что там, в отеле, я немного испугался, но на то имелись веские причины. А здесь нам совершенно нечего бояться — нашему Стеклянному Подъемнику не страшны никакие столкновения, и, кроме того, он абсолютно пуле- и бомбонепробиваем, а также водо-и зрюконепроницаем. Поэтому мы можем в полной безопасности продолжать наслаждаться нашим путешествием.

— Эй, червячее подлое чучело! — закричал мистер Уонка.

— Лучше б ты себя больше не мучило. Ведь тебе никогда Не проникнуть сюда! Так проваливай, чтоб тебя скрючило!

В этот самый момент гигантская туша Червячего Зрюка повернулась и начала двигаться в сторону от Стеклянного Подъемника.

— Ага! — торжествующе закричал мистер Уонка. — Он послушался меня! Он уходит восвояси!

Но это был тот редкий случай, когда мистер Уонка ошибся. Удалившись ярдов на сто, махина остановилась и, зависнув на мгновение в воздухе, задом наперед (то есть острым концом яйца вперед) устремилась обратно к Стеклянному Подъемнику. Даже при таком способе передвижения ее скорость был просто невероятной. Она летела на людей, словно огромный чудовищный снаряд, и никто из них не успел даже вскрикнуть, как — трах! — она с ужасным грохотом врезалась в Подъемник. Но сверхпрочное стекло выдержало удар, и Зрюк, словно мячик, отскочил в сторону.

— Что я говорил! — снова торжествовал мистер Уонка. — Мы здесь как за каменной стеной!

— Он так может заработать хорошее сотрясение мозга! — заметил дедушка Джо.

— Так ведь он ударился не головой, а задом! — сказал Чарли. — Смотри, дедушка, какая шишка вскочила у него на том конце. Она уже начала синеть!

И действительно: на остром заднем конце огромного Зрюка набухла фиолетовая шишка размером с небольшой автомобиль.

— Что, получил, гнусная тварь! — закричал мистер Уонка.

Здравствуй, миленький Зрюк, мой строптивый малыш! Твоя задница синего цвета, И огромный волдырь на ней вздулся, как шиш, — Как ты думаешь, правильно это? Уж теперь бедолаге ни сесть и ни встать, Если ранена пятая точка. И неловко, наверно, по небу летать С афедроном, распухшим как бочка. Может, стоит, дружок, обратиться к врачу? Мы как раз прихватили в дорогу Одного (у него геморрой я лечу) — Он возьмет по знакомству не много. «Милый доктор, вы, право же, слишком добры, Согласившись оставить Европу, Чтобы здесь осмотреть это мерзкое ры… То есть эту раздутую попу». «Ужас! — доктор промолвил, увидев нарыв. — Вот так шишка! Но просите раз вы, Я спасу негодяя, безжалостно вскрыв Эти страшные гнойные язвы». Врач берется за скальпель, усердьем горя (Зрюк в штаны напрудонил со страха), Но не смог даже скальпель проткнуть волдыря, Хоть заточен был, словно наваха. «Боже, — Зрюк зарыдал, — что за страшная весть! Чем унять мне тоску и досаду? Как мне быть, если вдруг захочу я присесть? Как стерпеть, если вдруг я присяду?» «Медицина бессильна! — изрек эскулап. — Вам, приятель, одно лишь осталось: Сесть на голову или на кончики лап, Чтобы задница в небе болталась».

9. ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ

В тот день, когда в космосе происходили эти события, на Земле закрылись все предприятия, учреждения и даже школы. Люди не отходили от телевизоров, чтобы приготовить еду и покормить детей. Всеобщее волнение достигло высшей точки. Все слышали, что президент Соединенных Штатов пригласил марсиан посетить Белый дом и что они ему ответили какими-то дикими стихами, звучавшими, впрочем, весьма угрожающе. Все также слышали пронзительный вопль бабушки Джозефины, а мгновением позже — отчаянный крик мистера Уонка «шухер! шухер!» Но никто не мог взять в толк, при чем тут «шухер», и большинство решило, что это какое-то марсианское выражение. А потом, когда восемь таинственных космонавтов как ошпаренные выскочили из «Междупланетного Отеля», уселись в свой стеклянный корабль и отчалили, во всем мире как будто пронесся вздох облегчения. В Белый дом дождем посыпались телеграммы, выражающие восхищение президенту в связи с его героическим поведением в критической ситуации.

А сам президент сохранял полное спокойствие. Он сидел за столом и задумчиво скатывал в комок кусочек жевательной резинки. Он ждал, когда мисс Тиббс отвернется, чтобы незаметно кинуть этот комочек в нее. Наконец мисс Тиббс отвернулась, президент кинул резинку, но промазал и попал прямо в нос начальнику военно-воздушных сил.

— Интересно, приняли ли марсиане мое приглашение посетить Белый дом? — спросил президент.

— Разумеется, приняли, — ответил государственный секретарь. — Это была блестящая речь, сэр!

— Они сейчас, должно быть, в дороге, — сказала мисс Тиббс. — У вас все руки в этой мерзкой жевательной резинке. Пойдите и умойтесь — гости могут прибыть с минуты на минуту.

— Давайте сначала споем! — попросил президент. — Спойте какую-нибудь песню про меня… Ну, пожалуйста, нянюшка!

ПЕСНЯ НЯНИ

Великой нации отец, Что всем нам так знаком, Когда-то был совсем малец, Под стол ходил пешком. Он был малявка, просто тля. Его (коль он хотел) Я на горшок сажала для Больших и малых дел. Его купала я не раз, Чтоб мальчик лучше рос, И утирала что ни час Его сопливый нос. И чтобы детство день за днем Безоблачней текло, Ему всыпала я ремнем По первое число.