Чарлз-стрит 44
Шрифт:
— А Мария выходит замуж? — удивилась Эйвери.
— Может выйти. Пока она еще не решила. Они с Шарлем-Эдуаром любят друг друга, он сейчас разводится.
— Интересно… Они прекрасно смотрятся вдвоем. Знаешь поговорку: «Каждому горшку — своя крышка». Ты просто еще не нашла свою.
Беда была в том, что Франческа и не пыталась искать, а счастье, в свою очередь, не собиралось падать прямо ей в руки через дымоход, в мешке старика с белой бородой, в красном бархатном костюме. Эйвери хорошо помнила всех мужчин, с которыми встречалась раньше, все неудачные отношения, разочарования, разрывы, отношения, которые казались удачными, но лишь поначалу. Она не стремилась замуж ради того, чтобы просто считаться замужней, ей хотелось найти мужчину, с которым хорошо быть рядом. На меньшее она не соглашалась.
В этот момент из амбара, переделанного в мастерскую художника, вышел отец Франчески, улыбнулся обеим женщинам и обнял их за плечи.
— Как дела у моего любимого партнера по бизнесу? — спросил он, целуя дочь. — Мы еще не разбогатели?
— Может, в следующем году, — усмехнулась Франческа. Впрочем, галерея начинала приносить прибыль. Больше, чем год назад. Мало-помалу бизнес развивался, хотя и не был крупным. Но Франческа надеялась на лучшее, понимая, что на плаву она удержалась.
Перед отъездом из Коннектикута Франческа пообещала отцу и Эйвери пригласить их на знаменитый ужин с Шарлем-Эдуаром и Марией, и ее отец пришел в восторг. Он высоко ценил обоих поваров, хотя виделся с Марией лишь дважды, а с Шарлем-Эдуаром, которого считал настоящим мастером в своем деле, — только один раз. Ему особенно запомнились кубинские сигары француза, хотя Эйвери и огорчала его тяга к курению.
По дороге домой Франческа задумалась и поняла, что Эйвери опять помогла ей взглянуть на ситуацию под другим углом. Из головы у нее не шли слова о встречах и поиске «подходящей крышки». Только вот она сама точно не знала, какого размера и формы ее «горшок», не говоря уже о том, какая «крышка» к нему подойдет. Ей казалось, что за последний год без Тодда она сильно изменилась, почувствовала себя более решительной и уверенной. Она справилась и без него, добилась даже большего, чем вместе с ним, и это многое говорило о ней и ее взаимоотношениях. Теперь она была не просто чьей-то половинкой, а цельной личностью. Соседские отношения пошли ей на пользу, она научилась подстраиваться к людям. Перед ней, единственным ребенком в семье, раньше подобная задача никогда не стояла. Франческа уважала Марию и Криса, хотя все они были совершенно разными. Благодаря Йену в ее жизни стало больше веселья, прежде Франческа никогда не общалась с детьми так часто. Первый опыт получился удачным. Оказалось, иметь детей не так уж страшно, если они такие же милые, как Йен, хотя поручиться за это невозможно. Йен был скорее исключением, чем правилом.
Войдя в дом, Франческа услышала шум из кухни и поспешила выяснить, что там. Для ужина было поздновато, шум не походил на веселый гул голосов — что-то гудело, звякало и лязгало. Застыв в дверях кухни, Франческа увидела, что ее пол залит водой по щиколотку. Шарль-Эдуар в панаме и шортах бродил по кухне босиком, помахивая сигарой, раздавая указания и задавая бесконечные вопросы. Мария в резиновых сапогах, с озабоченным выражением лица пыталась сделать хоть что-нибудь. Она уже перетащила в сад кухонный стол и стулья, на них громоздилась посуда. А Крис в мокрых плавках и футболке ползал под кухонной раковиной, пытаясь определить, какая из труб лопнула и залила кухню.
— Ах, черт! — выпалила Франческа, закатала до колен джинсы, разулась и поспешила на выручку Крису. — Я могу чем-нибудь помочь? Извини, что тебе приходится этим заниматься…
Он оглянулся через плечо, усмехнулся, и Франческе стало стыдно, что в момент аварии ее не оказалось рядом и главный удар принял на себя Крис. Именно за это Тодд ненавидел их дом, потому и пытался продать его год назад. Дом и вправду был очень стар, с трубами в нем могло случиться что угодно. Шарль-Эдуар наполнил бокал вином и вручил Франческе, и она сразу почувствовала себя, как на вечеринке в разгар потопа. Француза и Йена
случившееся забавляло. Остальным было не до смеха.— Я уже перекрыл воду, — объяснил Крис. — Трубу прорвало, пока никого не было дома. Видимо, из нее хлестало весь день. Завтра придется вызвать кого-нибудь, чтобы откачали воду, а потом еще обращаться к слесарю. Кажется, все дело в трубе, которая у меня над головой.
В это время Йен спрыгнул с лестницы прямо в воду, подняв фонтаны брызг.
— Круто! — завопил он, но Крис велел ему немедленно прекратить и отправляться наверх. Йен состроил недовольную рожицу и побрел по воде к Шарлю-Эдуару. Устранить последствия потопа было пока невозможно, но Крис предпринял еще несколько попыток найти место утечки и наконец сдался. Франческа помогала ему, светила фонариком под раковину и тоже вымокла. Ее джинсы стали мокрыми до пояса.
— Вы ужинали? — виновато спросила Франческа, и Шарль-Эдуар отрицательно ответил за всех. Она предложила сходить всем вместе в ближайшую пиццерию или заказать китайскую еду и перекусить в гостиной, а потом вдруг сообразила, что сегодня Шарль-Эдуар и Мария не смогут переночевать в своей комнате, где ковер вымок насквозь. Франческа предложила им собственную спальню, сказав, что поспит в гостиной, на новом диване. Поначалу Мария отказывалась, потом поняла, что выбора у них нет. Франческа уверяла, что ей будет неплохо и на диване.
Остановив выбор на пицце, они отправились ужинать. Все весело болтали, хотя после потопа выглядели не блестяще. Шарль-Эдуар остался в шортах, Мария — в сапогах, а Крис и Франческа ограничились тем, что надели сухие джинсы. Йен заявил, что лучше он останется дома и будет плескаться в лужах на полу кухни, но Крис не разрешил ему. Ужин прошел весело, домой все вернулись в приподнятом настроении, которое не испортил даже плачевный вид кухни. Вода постепенно утекала в сад через двери, которые они оставили приоткрытыми, но на полу все равно оставалось немало, вдобавок она просачивалась в комнату Марии. В такие минуты у Франчески всегда мелькала мысль, не лучше ли ей было бы продать дом. Если бы Крис не перекрыл воду, она могла подмыть стену. Так Франческа и сказала ему на обратном пути.
— Франческа, надо просто найти хорошего слесаря. Дом прекрасный, только старый. Но это еще не значит, что от него надо избавиться.
— Да, он красивый, я его люблю. Но мне одной его не потянуть, и дело не только в финансах. — Потеря дохода от одного жильца стала для нее серьезным ударом. Франческа уже поняла: владеть домом, особенно таким старым, — серьезное испытание и тяжкий труд. — Если я его продам, я буду по нему скучать, — призналась она. — Надеюсь, ремонт обойдется не слишком дорого. — Всякий раз, едва ей удавалось скопить небольшую сумму, ее съедала очередная авария. Как в игре пакман.
Возле дверей ее гостиной они расстались, вскоре Мария и Шарль-Эдуар перебрались в ее спальню. Перед ужином Франческа успела сменить на своей кровати белье. Йен забрался в свою постель и смотрел телевизор. Крис намеренно купил для своей комнаты двухэтажную кровать, зная, что Йену понравится спать на верхнем этаже. Вид у кровати не блистал романтичностью, но им обоим было удобно, а в комнате осталось гораздо больше места, чем если бы они поставили посередине двуспальную кровать — впрочем, Крис их все равно недолюбливал. Ему было не с кем делить такое ложе. Им с Йеном хватало и узких коек, поставленных одна над другой.
Перед сном Крис заглянул к Франческе, присел рядом на диван и вздохнул. Ему было досадно, что он не сумел найти и устранить протечку в кухне, из-за которой она превратилась в бассейн. Оба засмеялись, вдруг вспомнив, как командовал спасательной операцией Шарль-Эдуар в шляпе и шортах и как Йен прыгнул в лужу со ступенек, подняв брызги.
— Если бы не вы, этот дом стал бы унылым и мрачным, — благодарно глядя на Криса, сказала Франческа.
— А тебе еще не надоели посторонние, которые вторглись в твое личное пространство? Порой я думаю об этом, и мне кажется, что нам с Йеном пора поискать отдельную квартиру. Но мы будем скучать по тебе. Поначалу для меня выбор такого жилья был чем-то вроде эксперимента. Но оказалось, что и мне оно по вкусу, и Йену здесь нравится. В доме, где жили бы только мы с ним, ему было бы одиноко.